Разбуженный соловьями, стр. 2
Селюженок чувствовал на щеке влажное прикосновение неба и его ознобный холодок. Он вздохнул поглубже и весь наполнился свежестью. Это потому, что он дышал небом.
Осторожно переставляя босые ноги, мальчик с камнем в руке шел на соловьиный свист. Теперь соловей пел так громко, что было удивительно, как он не разбудил всех ребят. Селюженок подошел к дереву и запрокинул голову. Напрягая зрение, он стал всматриваться в густые темные ветки. Соловей пел рядом, но его не было видно, словно он надел шапку-невидимку. Звуки падали из его горлышка чистыми, хрустальными каплями. И хотелось подставить руку, чтобы поймать хоть одну такую каплю. Поющие капли сливались в одну серебристую нить, которая тянулась к разбуженному мальчику.
Селюженок стоял под деревом затаив дыхание. Он забыл про камень и не шевелился, потому что боялся неосторожным движением порвать серебряную нить. Вокруг него было темное небо. Наверное, небо держится на звездах, как на гвоздях. А когда звезд нету, оно опускается на землю.
Он стоял до тех пор, пока краешек неба не стал светлеть. Соловей разбудил мальчика, а сам уснул. Но его свист все еще звенел в ушах, похожих на ручки сахарницы. Может быть, Селюженок выучил соловьиную песню наизусть и теперь напевает сам себе?
Селюженок обрадовался рассвету: теперь ему удастся хоть взглянуть на соловья. Но сколько он ни вглядывался в сплетение веток, увидеть соловья так и не смог.
Он вспомнил о камне и почувствовал, что камень в его кулаке потеплел и стал мягким. Он разжал кулак и удивился: это был вовсе не камень, а кусок зеленого похищенного пластилина. Остаток. Селюженок взвесил его на ладони и стал мять. Пластилин стал совсем податливым. И мальчику неожиданно пришло в голову слепить соловья. Он принялся за дело. Сначала его пальцы были неловкими, деревянными, но постепенно потеплели, разошлись и стали передавать пластилину то, что им приказывал мальчик.
Он лепил соловья таким, каким, ему казалось, должен быть исполнитель беспокойных ночных песен. Соловей оживал в руках мальчика. Он был зеленым. У него была узкая голова и большие распростертые крылья.
Селюженок посмотрел на соловья и улыбнулся. Ему показалось, что он сделал открытие - своими руками создал птицу-певца, и она молчит лишь потому, что время песен прошло и небо поднялось с земли высоко, до самых облаков.
Утром Селюженок появился в дверях художественной студии. Он робко переступил порог этого маленького пионерского храма искусств и лицом к лицу столкнулся с Татьяной Павловной. Увидев незваного гостя, Татьяна Павловна строго сдвинула брови и недовольно спросила:
- Селюженок? Что тебе надо?
Мальчик молчал. Он держал руку за спиной и смотрел в землю.
Ему ничего не нужно было. Он стоял и молчал.
- Ты пришел извиниться? - пыталась догадаться преподавательница рисования.
Селюженок покачал головой. Он пришел совсем за другим.
Татьяна Павловна пожала плечами. Она уже была готова взять маленького похитителя пластилина за плечи и вытолкать из мастерской, но тут Селюженок поднял глаза и протянул ей руку. В руке лежало какое-то странное существо с узкой головой и большими крыльями.
- Что это? - спросила Татьяна Павловна.
- Соловей, - ответил мальчик.
Татьяне Павловне захотелось засмеяться над этим зеленым уродцем. Но она сдержалась. Она взяла из рук мальчика его работу и стала ее внимательно рассматривать, словно искала в ней то, что было незаметно с первого взгляда. А Селюженок следил за каждым ее движением.
- Это твоя скульптура? - тихо спросила преподавательница.
- Это не скульптура, это соловей, - отозвался мальчик и, заглядывая в глаза Татьяне Павловне, робко спросил: - Что, не похож?
Татьяна Павловна испытующе посмотрела на мальчика и ответила:
- Похож! Очень похож! А ты видел соловья?
Селюженок запнулся. Сперва он по привычке решил соврать:
видел! Но потом ему захотелось сказать правду.
- Нет, не видел... Я слышал соловья.
- Слышал?
- Ну да, слышал. Сегодня ночью.
Татьяна Павловна все еще не могла разобраться, что же всетаки произошло с этим мальчиком, чье имя внушало всем лагерным работникам неприязнь. Но она догадалась, что ночные соловьи разбудили в душе мальчика нечто такое, о чем никто даже и не подозревал. Она сказала:
- Ты приходи, будешь учиться лепить.
Селюженок кивнул головой. И вдруг на его лице отразилась чуть заметная тень расстройства.
- Так пластилина-то нет, - сказал он.
- А мы будем лепить из глины.
Селюженок оживился.
- Глины я вам натаскаю, - сказал он, - целую гору!
- Вот и хорошо, - подхватила Татьяна Павловна.
Уже уходя из мастерской, Селюженок вдруг обернулся и сказал:
- Только меня, наверное, выгонят.
Эти слова поставили Татьяну Павловну в тупик, но она быстро нашлась:
- Посмотрим. Может быть, еще не выгонят.
- Тогда приду, - сказал Селюженок. - И глины притащу.
Когда Селюженок, ушел, Татьяна Павловна взяла со стола зеленого уродца-соловья и направилась к начальнику лагеря.
- Что это? - спросил начальник лагеря, рассматривая скульптуру. - Что это за художество?
- Это соловей.
Начальник рассмеялся.
- Хорош соловей! Это зеленая ворона.
- Это соловей, - упрямо сказала Татьяна Павловна. - Его вылепил Селюженок.
При одном имени Селюженка начальник лагеря поморщился.
- Пусть он забирает своего зеленого соловья-ворону и отправляется. Завтра наш завхоз поедет в город и захватит его.
Татьяна Павловна села на стул.
- Отправить его мы еще успеем.
- Постойте, - начальник лагеря встал со стула. - Кто, как не вы, настаивал на том, чтобы его отправить домой? Я не ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь. И все-таки я прошу оставить Селюженка.
- Что, у него открылся талант? - спросил начальник и недоверчиво покосился на зеленого соловья.
Татьяна Павловна покачала головой.
- Таланта у него никакого. Но сегодня ночью его разбудили соловьи, и я думаю... Я обещаю вам, что он больше не утащит ни булавки.
- Педагогический опыт?
- Допустим.
Никто не заметил, что произошло с Селюженком с той ночи, когда его разбудили соловьи. Вот если бы у него изменились глаза, или нос, или уши, это бы сразу заметили. А когда меняется что-то внутри, разглядеть трудно.
По-прежнему юркий головастик носился по всему лагерю. И попрежнему в него, как копья, летели восклицательные знаки:
- Селюженок, убери ботинок с постели!
- Селюженок, не наступай на пятки!
- Селюженок, кто тебе разрешил трубить в горн!..
А малыши по-прежнему кричали ему вслед:
- Селюженок-медвежонок! Селюженок-медвежонок!
Да, собственно, ничего в нем и не изменилось, просто у человека появился в жизни интерес. Ему расхотелось тащить все, что попадается под руки. Он сбросил с себя старую, негодную шкурку и стал самим собой.
Ежедневно он приходил в художественную студию, садился за стол и лепил какие-то странные, несуразные существа, которые оказывались собаками, оленями, серенькими козликами.
...Вскоре в лагере открылась выставка работ юных художников.
Любопытные зрители толпились в художественной студии и нетерпеливо разглядывали работы своих товарищей. Никогда еще в студии не было так шумно. Здесь вспыхивали горячие споры об искусстве, и каждый отряд стоял насмерть за своих художников.
И вдруг кто-то крикнул:
- Смотрите, Селюженок вылепил соловья!
Это известие произвело на ребят ошеломляющее впечатление. Все сразу изменили своим любимым художникам и бросились к столу, где на фанерной подставке стояло зеленое существо с огромными крыльями. Под этим странным существом было написано: "Соловей. Вылепил Селюженок из 4-го отряда". Ребята сбились в кучу. Всем не терпелось посмотреть, что такое мог вылепить похититель пластилина.
Зрители рассматривали селюженковского соловья, как величайшее чудо, как смелое открытие, как находку далекой древности.