Жажда наслаждений, стр. 35
Однако она хотела сказать совсем не то.
Но Николас не стал придираться к ее словам, как он обязательно бы сделал вчера. Он всего лишь сказал:
— Увидимся внизу.
К ней немедленно вернулось тревожное ощущение.
Что-то изменилось после привидения, пожара и чего-то еще.
Она спустилась, одетая в темно-синее шелковое платье с узкой юбкой и кружевным воротником. Ее золотистые волосы были собраны на макушке и удерживались золотой заколкой.
Она надела немного украшений: на ее пальце сверкало обручальное кольцо с бриллиантом, на шее красовалась камея, а запястье обнимал золотой браслет.
Она совсем не была похожа на врага. Она была похожа на саму себя — красивая женщина, дорогая игрушка.
И Николас заплатил очень высокую цену за то, чтобы обладать ею.
Сегодня атмосфера за столом отличалась от предыдущих дней: все были спокойны и молчаливы. Правда, компанию им составляла только Минна, сидящая в дальнем углу стола, с удовольствием угощаясь холодной телятиной, вареным луком, картофельным салатом, хлебным пудингом и чаем.
В Минне было что-то особенное. Она никогда не вступала в дискуссии, никогда не спорила. Она прекрасно подходила для компании, будучи необходимым буфером в жарких спорах. Время от времени она многозначительно поглядывала на Николаса, будто все еще пыталась вспомнить, где она могла его видеть.
Но ее внимание его больше не беспокоило. Перед ним стояла другая проблема: в доме обосновался враг. И кандидатур на него всего четыре. Помимо них, была еще Невидимая Рука. — Николас, ты как-то странно на меня смотришь, — проговорила Элизабет, беря ломтик мяса. Она знала… она знала, что что-то изменилось. У нее тут же пропал аппетит.
— Я просто размышляю.
— По-моему, мне не нравится, когда ты размышляешь. И о чем ты думаешь?
— О пожаре.
— Ты опять? Просто произошел несчастный случай. Никто его не начинал. Никто даже не подозревал о существовании той маленькой комнатки. — Ложь, ложь, ложь. То, что она так решительно убеждала, не делало ее доводы правдивыми.
— Кто-то все же знал, — сказал Николас. Она почувствовала, как у нее внутри все сжалось от холода.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-то ее использовал.
У нее перехватило дыхание. Она с трудом выдавила из себя слова:
— Откуда ты знаешь?
Она пыталась скрыть свою панику. Ей можно было не задавать такой вопрос: она уже знала ответ. Он спускался вниз. Он внимательно все осмотрел — все, что не успело сгореть.
Почему он так на нее смотрит?
— Я спустился вниз и осмотрел ее. Ожидаемый ответ. Она боролась со страхом.
— И что ты нашел?
— Осколки. Немного глиняной посуды, обугленное дерево, расплавленную свечу.
— Ой. — Маленькие улики, не уничтоженные бушующим огнем.
— Кто там скрывался, Элизабет? Она проглотила ложь:
— Я не знаю.
— Кто совершил поджог?
Она почувствовала во рту привкус желчи.
— Я не знаю.
— А кто хотел убить меня там, внизу, когда погасли факелы, Элизабет? Ты?
Глава 11
Неуверенной походкой Элизабет поднялась наверх.
Кто-то пытался его убить?
Нет, они хотели, она хотела всего лишь найти способ, как лишить его наследства. Вот и все, но теперь он уже не поверит.
— Никто не хочет тебя убить.
— Враги повсюду, Элизабет. Ты очень наивна, если говоришь так.
— Ты говоришь совсем как Виктор.
— На кон поставлено слишком многое. Ты могла больше всего потерять и больше всего получить. В темноте любой может наложить руки на горло упавшего человека и задушить его.
— Боже, я не хочу слушать такие ужасы. — Она вскочила с кресла. — И не буду. Я была согласна с условиями сделки; я получила то, что хотела, хотя на самом деле с большим удовольствием сохранила бы у себя Шенстоун. Но явился ты. Не то чтобы из ниоткуда. Просто… все считали тебя давно мертвым. Мы думали, что ты умер в младенчестве. Тебя пытались найти, но никто никогда не воспринимал тебя в качестве реальной угрозы…
— Пока я не вошел к вам в дом.
— Даже тогда. — Она говорила неправду. Он представлял угрозу всем ее помыслам и мечтам.
— Я был угрозой тебе и всему, что тебе принадлежало. Поэтому тебе покушение было наиболее выгодно. Кто-то сбил меня с ног в тоннеле и пытался задушить. А мешанину на полу устроила именно ты, когда споткнулась и потушила факел.. Кто где был в тот момент, Элизабет? Ты можешь сказать? Четверо настояли на том, чтобы спуститься в подземелье вместе со мной, и каждый имел свой интерес к наследству. Говоришь, что я не представлял угрозы?
— Я не верю твоим словам.
— Ты лжешь. Он встал из-за стола и оказался нос к носу с ней. — Если ты избавишься от меня, все перейдет обратно к тебе. Кто откажется от убийства, если получит от него такую выгоду?
Она размахнулась и отвесила ему смачную пощечину.
— Ты не откажешься, Николас. Только ты. Она опять лгала. Ее отец сам как-то признался, что подумывал о таком ходе. Но думать не значит делать. Ее отец явно преувеличивал. Он всего лишь хотел того, чего и она, — вернуть Шенстоун.
Черт бы побрал дурацкий пожар. Никто бы никогда не нашел ту комнату. Поджог был совершенно необдуманным поступком. Если бы она посчитала, что от комнаты исходит угроза, она бы сразу убрала из нее все свидетельства чьего-то пребывания там.
Она могла бы предотвратить все события» просто убравшись в комнате, после того как ее; покинул обитатель.
Она виновата во всем. Она надеялась, что все само собой образуется, в то время как ее жизнь оказалась похожей на ряд доминошных костей, падение одной из которых влечет за собой шквал падений, связанных друг с другом.
Теперь Николас считал ее способной на убийство, а значит, вынудит покинуть Шенстоун.
Но нет… должен же быть какой-то выход. Николас просто все выдумал.
Однако разве ей не показалось, что она почувствовала руку на своей спине за мгновение до того, как упала?
Нет… в такое было слишком трудно поверить… В такое отчаяние. Оно просто не имело смысла, ведь он постарался все оставить как было.
Они только желали его ухода. Его уход был их единственным намерением, единственной целью.
Теперь у нее оставался только один выход — найти волшебную палочку и заставить Николаса исчезнуть.
Она рассчитывала, что у нее будет время, чтобы осуществить его исчезновение. Теперь времени больше не оставалось. Ей было некогда рассуждать или проявлять осторожность. Или пытаться сохранить все в тайне.
Нужно было действовать немедленно.
Она встала с кровати, опустилась на колени, вытащила из-под кровати вторую коробку с бумагами Уильяма, опрокинула ее на пол и вновь принялась за чтение.
Здесь были свидетельство о браке, информация о приданом, подробности союза, заключенного с единственной целью родить наследника, которого так хотел Уильям. Зачем?
Уильям и Дороти не испытывали друг к другу страсти и каких-либо чувств. Скорее почти так же, как поступила сама Элизабет, Дороти заключила с мужем сделку: ее тело за его сына. Шенстоун и все его удобства получала жена, родившая Уильяму наследника.
Поражало сходство союза Элизабет и Уильяма с его первым браком. Уильям тогда был уже не очень молод, а Дороти не очень стара.
Записки от многих лондонских врачей в очень обтекаемых фразах сообщали, что проблема, из-за которой они не могли зачать ребенка, заключалась не в Дороти.
Бедная, бедная Дороти. Но нигде среди бумаг не упоминалось, что Дороти могла забеременеть от другого мужчины. Никаких дневников. Никаких любовных писем. Никаких документов или упоминаний о чем-то необычном.
Просто сухие указания Уильяма, требующие обратить внимание на некоторые вещи. Приглашения на обеды и мероприятия. В театры, оперы. На маскарад, что казалось немного фривольным в отношении Уильяма.
Несколько фотографий. Дороти, выглядевшая старше своих лет в платье со слишком большими буфами на рукавах и подолом до пола. Уильям с редкими волосами на голове, но длинными усами, одетый в жесткий сюртук и невозмутимо облокачивающийся на колонну.