Маленький дьявол, стр. 55

— Ну вот, — сказал майор Барлетта, — совсем другое дело. Что с тобой было позавчера?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

— Плохо, ты должен научиться летать как следует независимо ни от чего. Тебе придется понять, что произошло, и позаботиться, чтобы такие вещи на тебя не влияли.

— Понятно. Я подумаю.

А может быть, дело в том, что я почти точно знал, что вечером меня выдерут? Я боюсь?! Летучие коты! Чтоб этого больше не было! Глупый приказ, его же нельзя выполнить. Тут должен помочь анализ ситуации. Во-первых, я однажды умру, и это пострашнее. Но… Не страшно. Когда-нибудь моего партнера по Контакту подстрелят из бластера, и вместе с ним умру я. Во-вторых, совершенно ясно, что меня, как и любого другого человека, можно забить до истерики и полной потери собственного достоинства. В раннем детстве я даже видел, как это делается, но сейчас мне это не грозит ни в коем случае. В-третьих, падать со стенки не менее больно, а уж о спарринге с сильным противником и говорить не приходится. Вывод: бояться нечего. А уж в этот раз я сам напросился. Как дурак. Выпороли так выпороли — бывает, а напрашиваться-то зачем?

За ужином я поделился с профом своей новой идеей. Связь всегда была нашей ахиллесовой пятой, и я не раз ходил по краю именно из-за этого. Проф был очень доволен и даже, кажется, сумел восстановить способ запоминания азбуки: мы с ним за пару часов придумали простые словосочетания для каждой буквы так, чтобы в них было столько слогов, сколько знаков в коде буквы. Слоги, обозначающие тире, надо тянуть, а точки произносить быстро. Очень легко запоминается.

В четверг мы с ним полдня только и делали, что перестукивались по столу, смеясь над ошибками друг друга и радуясь успехам.

Вечером я, как всегда, потренировался в двух местах, а потом сводил Ларису погулять. Попутно узнал, что девочки продолжают ходить на скалолазание и, несмотря на боль в перетруженных с непривычки мышцах, бросать не собираются. Знают, наверное, что, если бросят сейчас, второго случая может и не представиться, а кроме того, синьор Лекко — действительно очень хороший тренер.

Компания на воскресный поход была уже составлена и состояла из четырех храбрых скалолазок, Пьетро (не верю я, что его интересует Джессика!), Гвидо (со мной он готов отправиться куда угодно), Алекса (кто будет заботиться о младшей сестренке?) и меня (я же все это затеял).

Охранять нас будет Филиппо — как хорошо проявивший себя в сложном деле охраны Энрика и лучший альпинист во всем Лабораторном парке. (Размеры у него маленькие, но численность мастеров кемпо и других прикладных видов спорта в пересчете на квадратный метр территории так велика, что быть в чем-то лучшим очень и очень непросто; впрочем, на всей Этне Филиппо — второй.)

Пятница прошла спокойно. Кроме всего прочего, проф отменил прохождение трасс, пока мы с ним не научимся как следует перестукиваться. А на аэродроме мне опять разрешили полетать на катере.

В субботу, собрав все необходимое снаряжение к воскресному походу, я решил потренироваться в забрасывании «кошки» на другой берег реки: завтра мне это предстоит — на глазах у Ларисы, между прочим. И так на Эльбе попал только с третьего раза. Реки у нас в парке нет, только маленькие ручейки, поэтому «кошку» я перебрасывал через широкую подъездную аллею, стараясь сделать так, чтобы она зацепилась за ветви стоящего напротив меня дуба.

После каждой попытки приходилось лезть на дерево и распутывать то, что я там запутал. Кошмар! Интересно, как этому на самом деле учатся? Надо будет завтра спросить у Филиппо.

Ох! Ну если моя «кошка» не цепляется, а падает вниз, значит, по аллее обязательно едет элемобиль, и ведет его, конечно, Антонио. Бумс! На крыше небольшая вмятина, водитель не пострадал — лучше бы наоборот! Может у него бы мозги вправились.

Антонио выбрался из машины с явным намерением догнать меня и задать хорошую трепку. Во-первых, не имеет права, а во-вторых, я с места не сдвинулся.

Он в два прыжка преодолел разделявшее нас расстояние. И остановился в недоумении, как кот, от которого отказалась улепетывать мышь. Весь его запал мгновенно улетучился.

— Э-э? — замялся он. — Какого дьявола ты тут делаешь?

— Учусь бросать «кошку», — ответил я.

— Другого места не нашел?

— Эта аллея самая широкая.

— А почему ты не убежал? — невпопад спросил он.

— А зачем? — поинтересовался я.

Мы улыбнулись, а потом расхохотались. Может, его все-таки немного задело «кошкой»?

Глава 56

Рано утром в воскресенье мы с Филиппо загрузились в катер и полетели в центр за остальными участниками похода.

Пилот выгрузил веселую компанию на поляне в лесу в трехстах километрах от Палермо и пошутил, что легко может доставить нас к конечной цели похода минут за десять, включая время на взлет и посадку.

Идем мы на один день, так что на девчонок в принципе можно ничего не навьючивать, но тогда они будут недовольны — все должно быть по-настоящему. Поэтому я только приподнял каждый рюкзак и немного разгрузил Лауру: она маленькая.

— Ну, двинулись.

Узкая тропинка вилась среди сосен, обходила невысокие холмы, перебиралась через мелкие ручейки. Так выглядит земная Швейцария на рекламных голографиях — вряд ли она и в самом деле так красива.

Через пару часов Джессика пожаловалась на отсутствие настоящих трудностей.

— Потерпи еще часик, будут тебе трудности, — утешил ее посвященный в описание маршрута Алекс.

Минут через сорок мы подошли к водопаду. Я составлял маршрут с таким расчетом, чтобы нам на пути встретилось как можно больше разных интересных мест, и этот водопад — первое из них. А заодно первая трудность, которую так хотела Джессика: через эту речку придется переправляться.

— Привал, — скомандовал я, — второй завтрак. Сумасшедшие могут искупаться.

— Почему сумасшедшие? — спросила Лариса.

— А ты руку в воду опусти, — ответил я.

— Да-а, холодная.

После «армейского» завтрака я полез в воду — когда еще предоставится возможность принять такой экзотический душ. Гвидо поежился и тоже начал раздеваться. Не хочется ему лезть в ледяную воду, но раз его кумир решился… С этим надо что-то делать. Если бы мы с ним были вдвоем, я бы убедил его «не сотворять себе кумира» и по-возможности никогда никому не подражать.

Стиснув зубы, Гвидо вошел в реку и поплыл следом за мной к водопаду. Ох, как бы его не унесло течением. Стоя около ямы, которую проделал водопад, я видел, что Гвидо ко мне не приближается — он вошел в воду слишком низко по течению.

— Иди ногами! — крикнул я ему. — Здесь не глубоко, а так не выгребешь.

Гвидо то ли не услышал, то ли не послушался. Вода холодная и устал он быстро — парня стало сносить к середине и вниз. На берегу спешно разувался Филиппо. Не требуется, сам справлюсь. По течению я доплыл до Гвидо в три гребка, подтолкнул его к берегу и заставил встать на ноги.

— Вылезай! Номинант Дарвиновской премии! [58]

Гвидо, понурившись, побрел к берегу.

— Да-а, — сказал мне Филиппо, когда мы выбрались из реки, — этот парень вроде тебя.

Гвидо просиял. Моя жалость к несправедливо обруганному сразу испарилась: все могло кончиться совсем не так хорошо.

— Если бы я был таким глупым, меня бы уже не было, — ответил я.

Гвидо надулся: попытка совершить что-нибудь этакое, героическое, не нашла поддержки. Так ему и надо: прежде чем что-нибудь сделать, неплохо бы подумать. «А ты сам всегда так поступаешь?» — спросил ехидный внутренний голос. Да, сам я в его возрасте был еще хуже, да и после — один ночной поход в джунгли чего стоит. Все равно не буду его утешать. Иногда пообижаться полезно — может быть, это когда-нибудь спасет ему жизнь.

Когда девочки отдохнули и стали уже проявлять нетерпение, мы собрали вещи, закопали мусор и начали делать переправу. В том, что Филиппо способен с первого раза забросить «кошку» на другой берег, никто особенно не сомневался, поэтому мы нахально исключили его из очереди. Мы договорились, что у каждого будет две попытки, потому что речка довольно широкая. Потом кинули жребий — мне досталась самая длинная соломинка, так что до меня очередь, скорее всего, не дойдет. Пьетро и Гвидо промахнулись, зато Алекс забросил «кошку» на сосну, стоявшую на другом берегу, с первой попытки. Девочки ему поаплодировали. Переправились мы без эксцессов. Дальше наш путь лежал вверх по склону высокого холма.