Маленький дьявол, стр. 29

Вы когда-нибудь пробовали заснуть под немигающим взглядом чересчур добросовестного охранника?..

Через час проф постарался тихо проскользнуть в свою спальню. Ему это не удалось: на пороге гостиной его ждал Геракл, предупредивший меня еще тогда, когда проф только поднимался по лестнице.

— Мяу! — заявил Геракл громко.

— Ладно, — вздохнул проф, — сейчас расскажу.

Он зашел ко мне и сказал, что кто-то определенно попытался пересечь ограду парка изнутри, но, видимо, испугался сканирующего луча и вернулся обратно. Узнать его по инфразаписи не удалось.

— Если ты обещаешь не покидать спальню до утра, я сниму пост внизу, — предложил проф.

— Обещаю, — потянул я разочарованно, — разве что будет пожар или землетрясение.

Какой смысл прыгать с балкона, если внизу все равно ждет охранник?

Глава 25

Утром проф появился в дверях моей спальни, когда я, стиснув зубы, героически отжимался в сорок седьмой раз. Доведя счет до пятидесяти, я рухнул на пол и поинтересовался:

— Что-нибудь случилось?

— Не знаю, наверное ничего, иначе был бы шум. Сколько раз?

— Пятьдесят, — смущенно пробормотал я.

— Нормально, не переживай. Все будет в порядке. Я как раз пришел кое-что сказать по этому поводу. Мне, конечно, нравится, что ты перестал бродить как привидение, но норму «взрывов и взломов» ты вчера перевыполнил. Это лазанье по балконам совсем не безопасно.

— Не так уж я ослабел, чтобы свалиться с такого удобного плюща.

— Ты собирался за кем-то там гоняться.

— Да, и если бы Филиппо меня не поймал, мы бы сейчас кое-что знали.

— Или ты бы получил заряд из бластера, как синьор Ланчано.

— Ох, об этом я не подумал, — признался я.

— Подумай сейчас и прекрати лезть на рожон.

— Я всю жизнь лезу на рожон — и до сих пор жив, вот что удивительно. Вряд ли меня подстрелит какой-то псих. Кстати, зачем этот кто-то бегал ночью по парку?

— Ну это просто, мог бы и сам догадаться.

— Уже, это наш с вами «непричастный» пытался избавиться от бластера, который ему подбросили вчера днем. Тогда вы меня зря ругаете, преступник может и стал бы стрелять, а невиновному-то зачем?

И где же, наконец, следователь? Уж этого «непричастного» он должен в пять минут найти.

— Следователь не приехал. Пережидает тайфун. Что касается стрельбы, то, во-первых, мы ничего не знаем наверняка, а во-вторых, человек, у которого настолько сдали нервы, способен на любую глупость. Поэтому прекрати лезть на рожон!

Уф, слава тебе, мадонна, проф снова стал самим собой. Он ждал, когда это произойдет со мной, а я — с ним. Теперь можно жить спокойно, не опасаясь, что меня будут милосердно прощать.

От синьора Мигеля профу пришло письмо с просьбой в отсутствие следователя позаботиться о «разумном решении возникшей проблемы» — хорошо сказано, непонятно только, что он имеет в виду.

Под этим предлогом за завтраком проф предложил всем, во-первых, разоружиться, а во-вторых, явиться к нему на приватную беседу.

Беседы приватные — значит, меня там не будет. Подслушать под окном не удастся: проф наверняка примет меры, чтобы этого не произошло. Подсунуть ему Геракла? Опять же, догадается. Однако у кошек очень тонкий слух, так что если Геракл согласится мне помочь, проблему можно будет решить. Правда, проф скорее всего погонит меня плавать в залив, да еще и под охраной. Контачить, если это не минутный обмен репликами, я предпочитаю в полулежачем положении. А кто мне мешает лежать на воде? Не выспался ребенок, не хочет бороздить бухту быстрым кролем. Убедительно. Может, проф потом и догадается, но определенно не Марио с Филиппо.

После завтрака проф действительно отправил меня к морю, так что я сразу приступил к реализации своего плана. (Тьфу! Стиль синьора Мигеля… как сказать: заразен? заразителен?)

Геракл устроился на балконе у нашей гостиной и постарался не бросаться в глаза. Как, интересно, это может удастся ярко-рыжему здоровенному котяре среди зеленой листвы? Геракл предложил мне пойти и посмотреть. Не могу, за мной потащится Марио, еще одна жертва служебного долга.

Я немного поплавал, держа Контакт с Гераклом на границе сознания. Потом, услышав его сигнал, перевернулся на спину. Теперь я могу внимательно слушать.

Первой пришла поговорить синьора Ланчано. Проф усадил ее в кресло, предложил воды и пробормотал какие-то соболезнования.

Проф: Простите меня, синьора Ланчано, но лучше, наверное, будет вам поговорить со мной, а не ждать приезда следователя.

Ланчано: Да, конечно, спрашивайте. (Всхлипывает.)

Проф: Вчера вы сказали, что ничего не слышали, потому что крепко спали. Но что-то же вас разбудило задолго до конца сиесты. Вы не можете припомнить, что это было?

Ланчано: Нет, профессор, помню только, что мне страшно хотелось пить, и я вышла в гостиную, чтобы достать сок из холодильника, а там… о мадонна!!! (Рыдает.)

Проф (судя по звукам, наливает ей еще воды): Скажите, синьора, не было ли у вашего мужа каких-нибудь неприятностей по работе?

Ланчано: Он никогда не обсуждал со мной свои дела, но я знаю, что он не поехал бы в отпуск, если бы в управлении что-нибудь было не в порядке. Тео всегда был очень ответственным.

Проф: Он был раньше знаком с кем-нибудь из тех, кто отдыхает сейчас здесь?

Ланчано: Да, синьор Васто — сын его бывшего шефа, которому Тео был многим обязан. Мы часто бывали в гостях у старого синьора Васто. И, конечно, оба знали его сына. Его жену я впервые увидела здесь и думаю, Тео тоже не был с ней знаком. С супругами Веллетри он имел деловые связи, но со мной он их раньше не знакомил, и знаете, мне показалось, он был недоволен, что они здесь.

Проф: Тогда почему он не предложил уехать?

Ланчано: Ну, профессор, это же мне только показалось, может быть, Тео не хотел ничего мне объяснять.

Проф: А вы не знаете, почему синьор Васто не занимается чем-нибудь полезным?

Ланчано: Ну, Антонио всегда был немного безответственный мальчик. Знаете, единственный поздний ребенок…

Проф: Но ведь он эколог — неужели синьор Ланчано не хотел помочь сыну своего шефа и учителя?

Ланчано: Я не знаю. Может быть, Антонио и не хотел работать. Отец хорошо его обеспечил.

Проф: Благодарю вас, синьора Ланчано. И прошу прощения, что вынужден был вас потревожить в вашем горе.

Плюх, этак и утонуть недолго! А если следующие беседы будут длиннее?

— Эй, Энрик, ты не заснул? Тебе велено плавать, а не лежать на воде.

Поплаваем… пока проф один.

Сигнал от Геракла: опять кто-то стучит в дверь. Прекращаю плавать, ложусь на воду. Это оказывается Филиппо — ему-то что нужно? Проф тоже удивлен.

Ф: Синьор Галларате, кажется, для меня и для нее будет правильнее всего признаться вам.

Проф: Я тебя слушаю.

Ф: У меня здесь есть девушка, она горничная, Мария. Вчера вечером она нашла у себя в комоде маленький бластер. Это она ночью пыталась выбросить его куда-нибудь за ограду, но испугалась. Я ее узнал и поэтому тянул время, когда схватил Энрика. Я уговорил ее признаться вам, обещав, что у нее не будет неприятностей.

Проф: Хорошо, что ты ее уговорил. Бластер немедленно сюда, а сам охраняй ее, понял? С этим вредным чертенком мы как-нибудь без тебя справимся.

Ф: Спасибо вам, профессор…

Проф: Бегом, я сказал!

Я вредный? Сам тоже не полезный! Снова можно поплавать. «Всё любопытственнее и любопытственнее» [33] — забавно, что слово «история» я узнал из этой книги, причем в самом негативном контексте.

Через несколько минут Филиппо вернулся, и не один (надо думать, с этой своей девушкой). Значит, бластер теперь у профа. Уже легче. Радостно думать, что окружающие разоружаются (интересно, это страдательный залог или действительный [34]).

Я успел довольно много проплыть (хорошо, может быть, Марио даже не заметит ничего странного в моем поведении), прежде чем Геракл снова подал мне сигнал. На этот раз явился синьор Васто.