Лошадиный остров, стр. 32

Громкий крик Пэта вдруг нарушил безмолвие:

— Майк! Беги!

В тот же миг он подскочил к жеребцу, схватил его за гриву. Еще секунда — прыгнул на ходившую ходуном спину и припал, прижался к его шее. Вверх взметнулись могучие копыта и в ярости замолотили воздух. Пэт съехал немного набок, но удержался. Люк вцепился в хвост жеребца и стал изо всех сил тянуть его на себя. Жеребец опустился на передние ноги, теперь в воздух взлетели задние — Люк едва успел отскочить. Я видел, как Пэт, ухватившись одной рукой за гриву покрепче, другой похлопывает жеребца по шее, точно они старые друзья.

«Наступил мой черед спуститься в долину», — в отчаянии сказал я себе.

Потому что там, внизу, ковылял, шатаясь и спотыкаясь, как старый осел, Майк. Я понимал: он в безопасности только до тех пор, покуда Пэт отвлекает на себя жеребца. Но если он не удержится и упадет, жеребец опять станет преследовать Майка. Дикий жеребец — злопамятное животное.

И я полез вниз. Признаюсь, с той поры я с почтением отношусь к кошкам. Вспомнив, как спускался Пэт, я тоже не глядел вниз и старался пальцами рук и ног каждый раз нащупать хотя бы крошечное углубление. Нащупав, я буквально впивался в него, горько сожалея, что на моих пальцах не растут крепкие, длинные когти. Сорвался я, когда до земли оставалось метра полтора. И пока я летел — какую-то долю секунды, — я прожил сто лет смертельного страха.

Я упал в мягкую траву и подкатился прямо к ногам Майка. Лица его не было видно, но помню, как он смешно втянул голову в плечи, словно перед ним возникло невиданное чудище. Я чуть не расхохотался, и это, наверное, привело меня в чувство.

Я вскочил и крепко схватил его за руку.

— Вам надо немедленно спрятаться! Здесь есть одно место. Идем скорее!

Майк дернулся было назад.

— А как же Энди?

Вот уж я не ожидал, что он в эту минуту вспомнит о сыне.

— Жеребец его не тронет, — сказал я, немного смягчившись. — Он гонится за вами.

Я обернулся: Пэт все еще сидел на спине у жеребца. И тогда я повел Майка к берегу. Он шел послушно, как провинившийся пес. Мы подтащили к воде лодку, Майк сходил за веслами. Сели в лодку, оттолкнулись. Майку я дал только одно весло, боясь, как бы он не стал грести к шхуне и не сорвал мой план. Но ему, как видно, и в голову не приходило ослушаться. Глядя на его устало сгорбленную спину, я в первый раз подумал, что Майк Коффи уже старик.

Мы шли на веслах прямо к отвесной скале утеса. Майк повернулся ко мне.

— Осторожно! — сказал он. — Если врежемся в скалу, получим пробоину.

— Не врежемся, — ответил я. — В скале вход в пещеру, а в ней есть кому присмотреть за вами.

Майк промолчал. Мы положили весла на дно, вошли в расщелину и, отталкиваясь руками от стен, поплыли вглубь. Когда лодка шаркнула о дно, я выпрыгнул и вытащил ее на песок. В темноте я едва различил бабушку и рядом с ней лошадку. Зато хорошо слышалось частое, легкое пофыркивание.

— Я привез вам гостя, миссис Конрой, — сказал я.

— Кто это, Дэнни? — спросила бабушка.

По ее голосу я понял, что она отдохнула и успокоилась. Майк тоже выскочил на песок и, вглядевшись в темноту, изумленно вскрикнул. Я столкнул лодку обратно в воду кормой вперед, пошел за ней и прыгнул на дно. Лодка от моего прыжка сильно покачнулась. Плывя назад, я крикнул бабушке, отвечая на ее вопрос:

— Это Майк Коффи!

У выхода из пещеры я немного помедлил: из черной глубины до меня донесся бабушкин короткий смешок, потом ее голос:

— Майк-агра, так это ты здесь? Иди сюда и садись на этот камень. Больше нечего тебе предложить. Я бы налила чашечку чая, да вот только печка где-то гуляет…

Я не стал больше слушать, а быстро погреб в сторону серебряной бухты.

Глава 15

КОНЕЦ ИСТОРИИ

Не успел я проплыть половину пути, как услыхал в море стук мотора. Мотор был мощный, и я сразу узнал его. Спасательный катер было единственное судно в наших водах с таким мотором.

Моей первой мыслью было налечь на весла и стрелой помчаться к берегу, предупредить о появлении новых незваных гостей. Последние несколько дней мы только и делали, что прятались, убегали, ускользали, путали следы, и я уже стал сомневаться, буду ли когда-нибудь еще спать в теплой постели под родным кровом. И мне вдруг так захотелось снова стать обыкновенным мальчишкой, а не младшим партнером джентльменов удачи!

Я опустил весла в воду, лодка застопорила ход. Я прислушался, в каком направлении движется катер. И тут я его увидел: он огибал мыс со стороны мола. В свете фонарей, висевших на мачте, я разглядел на борту много людей, все смотрели на шхуну Коффи.

Я подождал, пока мотор замолчит, взялся за весла и поспешил к катеру. Я не стал окликать людей на борту. Ведь оставался еще Энди, он мог услыхать мой голос, бросить лошадей и убежать. Когда я подошел к катеру, над моей головой раздалось:

— Кто здесь? Отвечай!

— Дэнни Макдонаг, — назвался я, узнав Бартли Конроя. — Пэт на острове. Жив-здоров. Насколько мне известно, — поспешил я прибавить, вспомнив, в каком положении оставил Пэта.

— А где моя мать?

— Не беспокойтесь, все в порядке. В надежном месте.

Над планширом выросли головы. И первым я разглядел лицо моего отца. Он поднял руку в знак приветствия. Я тоже отсалютовал в ответ. Тут был и Джон Конрой, стоял рядом со своим отцом. Я заметил много синих шинелей с серебряными пуговицами; на этот раз полицейские были настоящие. Один из них спросил:

— А Люк — Кошачий Друг с вами?

Это был сержант из Килморана. Великана Джонни, любителя поспать, на борту не было. Его, наверное, оставили следить за порядком, а вернее всего, побоялись, что катер под его тяжестью даст хороший крен.

— С нами, — ответил я. — Он там, на берегу. Мы поймали Майка Коффи. И спрятали его.

— Поймали? Как? Где он сейчас? — Полицейские разволновались, как гончие, взявшие след.

— Я вам скоро покажу.

И вдруг меня стала бить дрожь, хотя холодно не было ни капельки. Джон Конрой перекинул ногу за борт и прыгнул в лодку. За ним прыгнул его отец, потом сержант, мой отец и еще один незнакомый полицейский, который, как я позже узнал, приехал с Леттермуллена.

Я заметил на борту катера и Голландца; он невозмутимо посасывал свою неизменную трубку, как будто был не на спасательном катере в двух шагах от Лошадиного острова, а сидел в кресле-качалке у очага на кухне кого-нибудь из инишронцев. Но больше всего меня удивило присутствие на катере малыша Кланси, мальчугана лет восьми. Он, как всегда, молчал и без улыбки смотрел на меня сверху во все глаза.

— Иди на корму, Дэнни, — сказал мне Джон. — На сегодня с тебя хватит.

Рулевой катера Питер Фейги из Росмора бросил за борт якорь и сказал, что будет нас ждать. Мне показалось, что у пятерых оставшихся на борту полицейских вид довольно разочарованный. Лодка двинулась прямо к берегу.

Бартли Конрой первым выскочил на песок. За ним прыгнули мы с Джоном. Втроем вытащили лодку на сухое, так что полицейские не замочили не только своих щеголеватых брюк, но и ботинок. Вместе с нами они бросились к высокой, густой траве, заслонявшей от нас долину.

Луна все еще ярко светила. Я боялся подумать, какое зрелище может открыться нашим глазам. Первым увидел Пэта Джон.

— Господи! — тихо проговорил он. — Гляньте только на этого коня!

И тут мы все увидели Пэта. Он медленно приближался к нам, гарцуя на вороном жеребце. Все их движения были так гармоничны и закончены, что они казались одним существом. Проходя мимо нас, конь горделиво изогнул шею и взмахнул хвостом. Мы обомлели. На секунду конь замер, забил копытами, точно хотел станцевать менуэт. Потом двинулся дальше.

— Какой славный наездник! — улыбнувшись, воскликнул Бартли Конрой.

— Ради бога, потише! — взмолился Пэт.

Жеребец шел, не останавливаясь, и нам пришлось пойти за ним следом, чтобы расслышать Пэта.

— Это необыкновенный конь. Он сейчас очень устал, — продолжал Пэт, — такие выделывал прыжки и курбеты. Поэтому я и держусь на нем. Но я не могу спрыгнуть с него, боюсь.