Завещание Сомервилля, стр. 30

Сомнений не осталось. Их взаимная любовь безгранична, они созданы друг для друга. И от счастья оба забыли обо всех и обо всем, что может ему помешать…

Наконец, с трудом оторвавшись друг от друга, они покинули травяное ложе любви и не спеша отправились верхом в Растон-Хауз. С нетерпением ожидавшая их миссис Пембер-тон по сияющему лицу внучки вмиг поняла, что между нею и мистером Фицаланом согласие и любовь.

Глава четырнадцатая

Паркинсоны-старшие встретили Еву с распростертыми объятиями. У них она почувствовала себя в безопасности. Джеральд не узнает о ее возвращении в Этвуд, тем более что к свадьбе — она состоится через неделю — никаких особых приготовлений не делается, при всей пышности церемонии венчания она будет более чем скромной, по меркам Этвуда.

Между тем, огибая Этвуд на пути к дому Паркинсонов, Ева и Маркус попались на глаза прогуливавшейся верхом Анджеле. При виде этой пары Анджелу пронзили злость и зависть, ей живо вспомнился унизительный визит Маркуса, который решительно порвал знакомство с ней и отругал за подлое поведение по отношению к Еве.

Губы Анджелы расплылись в хитрой торжествующей улыбке. Вот когда она как следует насолит им! И она немедленно повернула свою лошадь к Бернтвуд-Холлу, предвкушая удовлетворение, которое получит, отомстив Еве.

Немного погодя Маркус прощался у Паркинсонов с Евой. Его не покидало беспокойство за нее, о чем красноречиво говорило выражение его лица.

— Обещай, что одна ты на улицу носа не высунешь, — наставлял он Еву. — Сиди дома и жди моего возвращения. А я тут же отвезу тебя домой, в Бруклендс, к маме. Ей не терпится обсудить с тобой приготовления к свадьбе и все, что связано с твоей будущей жизнью в нашем доме.

Растроганная его заботливостью, Ева улыбнулась в ответ.

— Не беспокойся. Все будет по-твоему.

— Ну тогда до свидания. — Его подмывало обнять ее, расцеловать покрепче на прощание, но мешали дружелюбные, улыбчивые взоры любопытных свидетелей, наблюдавших трогательную сцену. Пришлось ограничиться тем, что он чмокнул ее в щечку.

Ева долго смотрела ему вслед, чувствуя на лице тепло его прощального поцелуя. И тут же начала считать дни, оставшиеся до их свадьбы. Но едва Маркус скрылся за поворотом дороги, как счастливое состояние ее души было грубо нарушено: ей подали письмо из Бернтвуд-Холла.

Ева похолодела. Конверт, несомненно, был надписан рукою Джеральда. Она в ужасе глядела на него, не решаясь распечатать.

— Открой его, — посоветовала стоявшая рядом Эмма. — Надо знать, что он пишет.

Ева с трудом сглотнула слюну. Сердце ее сжалось от предчувствия надвигающейся опасности.

— Откуда ему известно, что я вернулась в Этвуд? И так скоро? Не иначе как кто-то заметил нас и поспешил доложить. Он, как видишь, не стал терять времени даром, значит, дело не терпит отлагательства.

Дрожащими пальцами Ева разорвала конверт. Джеральд извинялся за свое несдержанное поведение перед ее отъездом в Камбрию и приглашал Еву на следующий день пообедать в его обществе. Им, сообщал он, необходимо обсудить важные для них обоих вопросы, которые нельзя обойти молчанием.

Эмма, которой передалось беспокойство подруги, попросила разрешения прочитать послание.

— Ну и наглец же! — воскликнула она возмущенно. — Сначала угрожает тебе черт знает чем, а потом, как ни в чем не бывало, приглашает на обед. Ты, конечно, и не подумаешь идти. Письмо покажешь мистеру Фицалану, а в Бернтвуд-Холл — ни ногой, во всяком случае до свадьбы. Джеральд, как известно, распущенный тип, может позволить себе все что угодно.

— Твоя правда, Эмма. Я напишу ему, что на обед не приду, а его извинения мне ни к чему.

Так она и сделала. Но, хорошо зная Джеральда, ничуть не удивилась, что ее письмо не охладило его пыл. Уже на следующий день пришел ответ. Джеральд снова приглашал Еву в гости, что вызвало крайнее раздражение Эммы.

На сей раз Ева не ответила Джеральду. Всячески успокаивая разгневанную Эмму, она и сама была не на шутку перепугана. Хоть бы скорее приехал Маркус, не шло у нее из головы. Но тут прибыло письмо от миссис Фица-лан, которая приглашала Еву через два дня приехать в Бруклендс. К этому времени и Маркус вернется. У Евы отлегло от сердца, чему немало способствовало общество веселых Паркинсонов-младших.

На следующий день Эмма уезжала с родителями к друзьям, жившим на другом краю Этвуда. Они брали с собой и остальных детей, за исключением Джонатана — он не любил ходить в гости и заявил, что плохо себя чувствует. Мать, пощупав его лоб и не обнаружив высокой температуры, решила не отменять визита, а мальчика уложить на всякий случай в постель. Если к их возвращению ему не станет лучше, ну уж тогда придется вызвать врача.

Эмма звала и Еву с ними, предлагала остаться с ней вместе дома, но та решительно воспротивилась.

— Ты уверена, что не будешь скучать одна в четырех стенах? — спросила Эмма. — Подумай все же, может, мне остаться с тобой?

— Да нет же, — улыбнулась Ева. — У меня есть что читать, да и за Джонатаном буду присматривать.

— Ты не боишься?

— Да чего же мне здесь бояться?

Не прошло и часа после их отъезда, как в гостиную, где у окна с книгой на коленях сидела Ева, вбежала няня. На молодой женщине не было лица от волнения.

— В чем дело, Магги?

— Мастер Джонатан пропал, мисс. Он спал в своей постели, или мне казалось, что спал, но через десять минут я его там не обнаружила. Кровать пуста, комната тоже.

— Но ведь он плохо себя чувствовал.

— По его словам. Он всегда начинает себя плохо чувствовать, если ему что не по душе. И научился хорошо изображать недомогание. Не раз уже прибегал к этому трюку.

— Так, может, он спрятался где-то в доме?

— Обшарили все помещения сверху донизу — его нигде нет.

— О Боже! — Ева отложила книгу в сторону. — Надо поискать как следует. Куда же он мог деться?

Но, когда через полчаса Джонатан не объявился, Ева встревожилась не на шутку и велела всем шести слугам Паркинсонов разойтись по саду в разные стороны и под каждым кустом искать Джонатана.

— Как вы думаете, куда он мог пойти, Магги? Постарайтесь вспомнить, где он любит играть? Может, пошел к кому-нибудь из товарищей, кто живет поблизости?

— Он дружит с детьми наших соседей Фейрчайльдов, и у Симпсонов — они живут чуть дальше по дороге — тоже есть сверстник Джонатана, к которому он часто бегает. А больше всего ему нравится удить рыбу в реке или в пруду, но без взрослых его туда обычно не пускают.

Ева похолодела. Река! Как это она сразу не подумала! Но до реки не меньше полумили, да и идти приходится по обрывистому краю бывшей каменоломни. Может, он все-таки не решился отправиться туда в одиночестве, пыталась успокоить себя Ева. Но, выглянув в окно и увидев надвигающиеся грозовые тучи, она уже не могла совладать с жутким волнением, близким к панике.

— О Боже, Магги, погода портится, если он у реки, то это ужасно. Бегите на конюшню и пошлите грумов ко всем соседям, у которых он может оказаться. К Симпсонам и к Фейр-чайльдам. А я схожу на реку. Если грумы вернутся без него и он сам не объявится, идите вслед за мной.

И ни на миг не задумавшись о своей безопасности, забыв, что она твердо обещала Маркусу ни при каких обстоятельствах не выходить одной из дому, с мыслью лишь об исчезнувшем Джонатане, Ева быстро направилась к реке. Войдя под своды густого леса, она в волнении не заметила, что за ней идут. Тем более что путь ее пролегал по очень высокому краю заброшенной каменоломни, где один неверный шаг мог оказаться роковым, и ее внимание было целиком сосредоточено на узенькой извилистой тропке, по которой она шла.

Подобрав платье, Ева чуть ли не бежала по ней, слыша лишь стук своего сердца. Наконец лес кончился, ее глазам открылась река, которая немного ниже переходила в запруду.

Остановившись на берегу, Ева убедилась в том, что при таком низком уровне воды Джонатан никак не мог утонуть. Вздохнув с облегчением, она побежала к запруде. И о счастье! Еще издали она заметила златокудрую головку Джонатана. Он сидел под деревом на расстеленном на песке красном пальтишке и спокойно насаживал на рыболовный крючок наживку.