Рождественский подарок, стр. 8
Перед столбом лежала статуэтка Индры – верховного индийского божества, который на родине моей Миры считался раджой богов.
– Золото! – воскликнул Медведев и подобрал статуэтку с пола. – Определенно ее оставили здесь индусы! – добавил он.
– Интересно зачем? – усомнился я.
– Ну, Яков Андреевич, – разочарованно протянул Лаврентий Филиппович, – вечно вы со своим скепсисом! Забыли, наверное, – высказал он вслух первое предположение, которое пришло ему в голову. – Торопились!
– Куда? – поинтересовался я.
– Ну… – пожал он плечами, – уйти с места преступления.
Я покачал головой, всем видом показывая, что эта версия меня совершенно не устраивает.
– В деревне недавно быка забили… – промолвил кучер.
– И что же здесь необыкновенного? – перебил его Никита Дмитриевич. Он не мог оторвать взгляд от столба с телом князя Титова.
– Неизвестно кто, – ответил кучер, – а вокруг такие же вот следы, – он указ пальцем на пепелище.
В сердце у меня закралось сомнение: «Неужели и правда?!»
– И это не первый случай, – продолжал рассказывать кучер, озираясь по сторонам.
– В самом деле? – спросил я встревоженно.
– Да, – подтвердил мужик. – У свата моего козла зарезали и выбросили на дорогу, – добавил он.
«Козла ведут впереди его – сородича!» – внезапно вспомнилось мне.
– И все-таки что-то здесь не так! – проговорил я вполголоса.
– Что будем делать с телом? – спросил Сысоев.
– В дом надо отнести, – ответил Лаврентий Филиппович, – не здесь же оставлять, – развел он руками.
– Да уж, – согласился Никита Дмитриевич. – Вы, наверное, идите в дом, – обратился он ко мне, – и предупредите гостей… А мы тут втроем управимся, – Сысоев перевел взгляд на тело хозяина и тяжело вздохнул. – Мерзкое, я должен сказать, это дело, – понуро добавил он.
Я вышел на улицу, мощный порыв ветра со снегом ударил мне в лицо. Матушка-зима разыгралась не на шутку! Мне предстояло очень неприятное дело, я должен был сообщить княгине Ольге Павловне, что она этой ночью сделалась вдовой, да еще при крайне ужасных обстоятельствах.
До центральной усадьбы я добирался около получаса. И за это время смертельно замерз и устал.
В гостиной меня обступили со всех сторон. Лица у гостей и хозяйки были встревоженные.
– Ну что? Как? – слышалось со всех сторон.
– Позвольте принести вам свои соболезнования, – печально обратился я к Ольге Павловне. – Князь…
Не успел я произнести эту фразу до конца, как княгиня упала в обморок. К ней сразу бросились англичанка и Грушенька.
– Что случилось? – спросила Мира, не отводя от меня взволнованных черных глаз.
– Николай Николаевич убит! – ответил я.
II
– Как это произошло? – с дрожью в голосе спросила Мира. Ее черные глаза превратились в два огромных, пугающих омута; волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам. Она шагнула мне навстречу, не скрывая терзающего ее волнения.
– Как? Почему? – на ломаном русском спросил брахман. Его ученик-брахмачарин Агастья выглядывал у него из-за спины.
Оба чувствовали, что над их головами нависла какая-то опасность.
– Ничего себе Рождество! – воскликнул поляк Гродецкий.
Я заметил, что Мери-Энн подняла глаза, как только Станислав это сказал. Как ни абсурдно это выглядело, но мне почему-то навязчиво казалось, что этих двоих что-то обязательно связывает. Но что именно, я пока точно определить не мог.
– Это очень неприятная история, – пришлось мне ответить.
– Похоже на какое-то жертвоприношение… – нехотя выговорил я. У меня не было особого желания говорить об этом, но я прекрасно понимал, что рано или поздно все так или иначе проведают обо всем, в том числе и о леденящих душу подробностях.
– Жертвоприношение?! – княгиня наконец отошла от обморока.
– О чем вы говорите, Яков Андреевич? – восклицала она. – Я брежу? – Ольга Павловна часто-часто заморгала своими заплаканными глазами. – Я не верю своим ушам! – запричитала она. – Я же говорила Николаю Николаевичу, – как только княгиня Титова произнесла имя мужа, то сразу же вновь залилась слезами, – чтобы он не приглашал этих варваров в дом! – Ольга Павловна указала своим пухлым пальцем на Мадхаву с Агастьей, которые съежились под ее обличающим взглядом.
Взоры гостей сразу обратились в их сторону.
– Надо вызвать полицию! – передернул плечами Гродецкий.
– Что же будет с детьми? – ужаснулась мисс Браун. – Здесь опасно оставаться! – простонала она.
– Но мы здесь ни при чем! – ткнул себя в грудь Мадхава. – Почему вы так на нас смотрите?
– Убийцы! – воскликнула Ольга Павловна.
– Господа, – обратился я к присутствующим, – я попросил бы вас сохранять спокойствие! – обратился я ко всем присутствующим.
– А кто вас на это уполномочил? – усмехнулся Гродецкий.
– Но, господа, – я развел руками. – Не лучше ли все-таки сохранять трезвую голову и здравый рассудок?
– Но если эти варвары причастны к убийству… – угрожающе проговорил Иван Парфенович.
– Я думаю, нам в этом еще предстоит разобраться, – ответил я.
– А я думаю, – высокомерно вмешался Гродецкий, – нам следует вызвать полицию!
– Вполне с вами согласен, – ответил я. – Как только метель утихнет…
Станислав взглянул в окно. Метель вовсе не собиралась стихать, а только усиливалась. Влажные хлопья снега облепили стекло.
– I am so afraiding! – всхлипывая, сказала англичанка.
– Господи! – всплеснула руками Грушенька. – А убийца-то среди нас!
В гостиную вошли запыхавшийся Никита Дмитриевич Сысоев и вспотевший Лаврентий Филиппович Медведев. На обоих лица не было. У квартального шея побагровела от натуги.
– Где мой муж? – воскликнула Ольга Павловна.
– Внизу, – ответил Никита Дмитриевич, – в одной из комнат, которая тоже была предназначена для гостей. Я отдал распоряжение, чтобы его тело начали приводить в порядок, – добавил он. – И послал в нашу часовню за священником.
Примите мои соболезнования, княгиня, – скорбно склонился управляющий.
– Я иду к нему, – воскликнула Ольга Павловна и направилась к выходу, путаясь в своем чайного цвета салопе, длинной широкой накидке на вате с прорезями для рук. Грушенька бережно поддерживала барыню под руку.
– Я немедленно уезжаю отсюда, – холодно заявил Гродецкий.
– Ну уж нет, – Лаврентий Филиппович поднял вверх указательный палец и отечески им погрозил. – Я представляю здесь на данный момент органы сыска, и никто не уедет отсюда до прибытия полицейских или пока мною не будет схвачен убийца! Или убийцы… – он покосился в сторону окаменевших индусов.
– Да и выезды из имения все снегом занесло, – сказал Сысоев.
– Так, значит, мы в западне! – воскликнула англичанка.
– Получается так, – согласился Никита Дмитриевич.
– И до каких же пор? – осведомился Иван Парфенович Колганов.
– Ну, – пожал плечами управляющий, – полагаю, что как только метель закончится, через несколько дней дороги будут расчищены.
– А это уже радует, – с иронией заметил поляк.
– Что ж, господа, – проговорил Медведев, потирая вспотевшие руки, – пока вы свободны. До моего особого распоряжения, – добавил он.
Тогда гости медленно и понуро стали разбредаться по своим комнатам.
– Лаврений Филиппович! – позвал я Медведева. – Не соблаговолите ли вы отдать мне индийского божка, хотя бы во временное пользование?
– Это еще зачем? – насупился квартальный.
– Я хотел бы показать его Мире, – ответил я, – так как она разбирается в индийской религии гораздо лучше нас с вами!
– Ну-ну, – пробормотал Лаврентий Филиппович, – я бы не сказал, чтобы это сейчас пошло ей на пользу!
– Что вы имеете в виду? – насторожился я, догадываясь к чему он клонит.
– А то, – грозно ответил Лаврентий Филиппович, – что ваша индианка тоже может быть в этом замешана.
– Я полагаю, вы это не всерьез? – поинтересовался я.
– Не знаю, не знаю, – развел руками Медведев. Однако он все же передал мне золотую статуэтку Индры!