Прирожденный полководец (Дорсай!; Генетический генерал), стр. 4

Но в этом и заключалась ирония судьбы — будучи избранной из Культиса, она могла быть безумной не более, чем обезьяна могла превратиться в слона.

Наоборот, будучи продуктом тщательного генетического отбора на протяжении многих поколений на планете, достигшей чудес в развитии науки, она должна была быть совершенно нормальной! И действительно, при первом знакомстве с ней, в ней не оказалось ничего ненормального, за исключением этой самоубийственной глупости. Очевидно, ненормальность заключалась не в девушке, а в ситуации.

Донал задумчиво крутил контракт. Анеа не понимала, что делала, когда просила его уничтожить этот листок. Это было единое целое, даже слова и подписи были неразрывной частью единой гигантской молекулы, которая была почти неуничтожима и не могла быть изменена или испорчена никакими средствами. Донал был уверен, что на борту не найдется ничего, чем можно было бы разорвать, сжечь, растворить или другим путем уничтожить этот листок. Единственным законным обладателем этого листка был принц Уильям.

Донал расправил свой штатский пиджак, вышел из каюты и через длинные коридоры ряда секций прошел к главному залу отдыха. В узком входе толпа одетых к обеду пассажиров: глядя через их головы, он увидел стол и среди сидевших за ним эту девушку, Анеа Марлевану.

Остальные, сидевшие за столом, были: исключительно красивый молодой человек, офицер-фрилендер, как можно было заключить по его форме; неопрятный молодой человек, такой же рослый, как и офицер, но без воинских регалий, он полулежал в своем кресле. Еще — худощавый, приятного вида, человек средних лет с металлически-серыми волосами. Пятый человек за столом был несомненно дорсайцем — массивный пожилой человек в форме фрилендского маршала. Вид этого последнего побудил Донала к внезапному действию. Он пробился сквозь толпу, загораживающую вход, и направился прямо к столу. Подойдя, он протянул сжатый кулак маршалу-дорсайцу.

— Здравствуйте, сэр, — сказал он. — Я надеялся увидеть вас до старта корабля, но на это не было времени. У меня для вас письмо от моего отца, Ичана Кана Грима... Я — его второй сын, Донал.

Голубые глаза дорсайца, холодные, как вода в зимней речке, уперлись в Донала. Несколько мгновений положение было крайне напряженным: маршал, казалось, не знал, что предпочесть — дорсайский патриотизм вместе с любопытством или возмущение наглостью Донала. Затем маршал крепко пожал протянутый кулак Донала.

— Значит, он еще помнит Хендрика Галта? — улыбнулся маршал. — Я уже много лет ничего не слышал об Ичане.

Донал почувствовал, как холодок возбуждения пробежал по его спине.

Единственный человек из всех, с кем он хотел завязать знакомство, даже путем обмана, был Хендрик Галт, первый маршал Фриленда.

— Он шлет вам свой привет, сэр, — сказал Донал. — И... может быть, я принесу вам письмо после обеда, и вы сможете прочесть его.

— Конечно, — ответил маршал, — я расположился в каюте № 19.

Донал все еще стоял. Дальше разговор продолжать было трудно, но спасение пришло — впрочем, Донал ожидал чего-нибудь подобного — с дальнего конца стола.

— Возможно, — сказал человек с серыми волосами мягким и вежливым голосом, — наш юный друг согласится пообедать с нами, прежде чем вы уведете его в свою каюту, Хендрик?

— Это будет для меня честью, — быстро ответил Донал.

Он придвинул кресло и сел в него, вежливо кивнув остальным, сидящим за столом. Глаза девушки встретились с его взглядом. Выражение их было суровым, они сверкнули, как изумруды в скале.

НАЕМНИК — 2

— Анеа Марлевана, — сказал Хендрик Галт, знакомя Донала с сидящими за столом, — а джентльмен, пригласивший вас, — Уильям из Сеты, принц и президент правительства.

— Вы оказываете мне честь, — пробормотал Донал, кланяясь.

— ...это мой адъютант Хьюго Киллиен.

Донал и офицер-фрилендер кивнули друг другу.

— ...и Ар-Делл Монтор с Нептуна.

Развалившийся в кресле молодой человек вяло махнул рукой в знак приветствия. Его глаза, черные, особенно по контрасту со светлыми бровями и такого же цвета белыми волосами, на мгновение прояснились, взгляд стал резким, пронизывающим, но вот он вновь откинулся в кресле и погрузился в равнодушную неподвижность.

— Ар-Делл, — с усмешкой заметил Галт, — готовится к выпускным экзаменам на Нептуне. Его занятие — социальная динамика.

— Конечно, — пробормотал нептунианин с чем-то средним между фырканьем и смехом. — Конечно, да-да, конечно, — он поднял тяжелый стакан и погрузил нос в его золотистое содержимое.

— Ар-Делл, — сказал седовласый Уильям тоном мягкого упрека.

Ар-Делл поднял свое бледное испитое лицо, взглянул на Уильяма, снова то ли фыркнул, то ли рассмеялся и опять погрузился в бокал.

— Вы уже завербовались куда-нибудь, Донал? — спросил фрилендер, поворачиваясь к Доналу.

— Вы — настоящий дорсаец, — с улыбкой сказал Уильям со своего места за дальним концом стола, рядом с Анеа, — всегда готовы к действию.

— Вы льстите мне, сэр, — сказал Донал. — Но ведь возможность проявить себя чаще встречается на поле битвы, а не в гарнизонной службе, при прочих равных условиях.

— Вы слишком скромны, — заметил Уильям.

— Несомненно, — сказала вдруг Анеа, — до удивления скромен.

Уильям вопросительно взглянул на девушку.

— Анеа, постарайтесь сдержать свое высокомерное презрение к этому приятному молодому человеку. Я уверен, что и Хендрик и Хьюго согласны с ним.

— О, они согласятся, конечно, — ответила Анеа, бросая на них взгляд.

— Конечно, согласятся.

— Что ж, — со вздохом заметил Уильям, — и мы должны многое прощать избранным. Что касается меня, то я должен признать, что я в достаточной мере мужчина и достаточно дикарь, чтобы любить сражения. А... вот и еда, впрочем.

Наполненные до краев тарелки появились на поверхности стола перед каждым, кроме Донала.

— Сделайте заказ сами, — сказал Уильям. И, пока Донал нажимал кнопку коммуникатора перед собой и делал заказ, остальные взяли ложки и принялись за еду.

— ...отец Донала был вашим товарищем по школе? — спросил Уильям, когда был утолен первый голод.

— Он был моим ближайшим другом, — ответил маршал.

— О, — сказал Уильям, осторожно беря на вилку кусок нежного белого мяса. — Я завидую вам, дорсайцам, в этом. Ваша профессия позволяет вам дружеские отношения и эмоциональный контакт не смешивать с повседневной деятельностью. В сфере коммерции, — он махнул тонкой загорелой рукой, — никакая дружба невозможна.

— Возможно, это зависит и от человека, — ответил маршал. — Не все дорсайцы — солдаты, ты — принц, и не все жители Сеты — предприниматели.

— Я знаю это, — сказал Уильям. Взгляд его обратился к Доналу. — Что скажете вы, Донал? Вы — простой наемник, или у вас есть еще какие-нибудь стремления?

Вопрос был прямым, хотя и задан довольно деликатно. Донал решил, что искренность, слегка приправленная корыстолюбием, будет наиболее верным тоном ответа.

— Конечно, мне хочется стать известным, — сказал он, смущенно улыбнулся и добавил: — И богатым.

Он уловил намек на легкое облачко на лице Галта. Но сейчас ему было не до этого. Сейчас у него было более важное дело. Немного позже он сможет выяснить причину недовольства маршала. Теперь же главное для него поддержка возникшего к нему интереса Уильяма.

— Очень интересно, — вежливо сказал Уильям. — И как вы собираетесь достичь этого приятного состояния?

— Я надеюсь набраться опыта в чужих мирах, — ответил Донал. — В конце концов, мне удастся проявить себя.

— Боже, и это все? — спросил фрилендер и засмеялся, приглашая остальных присоединиться к нему.

Уильям, однако, не засмеялся, хотя Анеа присоединила свою презрительную усмешку к смеху адъютанта, а Ар-Делл фыркнул.

— Не будьте таким злым, Хьюго, — сказал Уильям. — Мне нравится позиция Донала. Когда я был молодым, у меня было такое же настроение. — Он улыбнулся Доналу. — После разговора с Хендриком вы должны поговорить со мной. Мне нравятся люди с большими притязаниями.