Иной путь, стр. 12

— Джейс, — негромко перебил его Дистра. Джейсон умолк. — Мне кажется, вы достаточно полно ответили Тиму на вопрос о «завоевании». Других объяснений не требуется? — Он обвел взглядом сидевших за столом ученых. — Хорошо. Тогда перейдем к вопросу, с моей точки зрения, куда более важному. Джейс… — Дистра насупил кустистые брови. — Насколько я понял, вы считаете, что Катор победит на дуэли.

— Думаю, да.

— ДУМАЕТЕ, да, — сказал физик. — Учитель фехтования… как его… Брод не разделяет вашей уверенности, а он — профессионал самого высокого класса. — Дистра повернулся к единственному врачу Ассоциации — выдающемуся молодому ученому с соломенными волосами. — Алан? Что произойдет, если Катора убьют на дуэли, когда он будет в контакте с Джейсоном?

Алан Грил поджал губы.

— Я могу лишь высказать предположение, — ответил он. — Как вы понимаете, испытывая микродатчики на людях, мы не могли убить одного человека, чтобы проверить, как отреагирует другой. Если Катор погибнет… Гм-мм… — Он задумался.

— Я задам вопрос в лоб, — прервал его размышления Дистра. — Джейсон тоже умрет?

— Гм-мм… — вновь протянул Грил. — Не вижу оснований для подобного вывода. Психический шок, естественно, будет страшным, больное сердце может не выдержать, но у Джейса здоровье идеальное. Тем не менее, он испытывает те же ощущенья, что и Катор, а следовательно почувствует себя умирающим. Впрочем, не исключено, что контакт прервется за несколько секунд до смерти Катора, и тогда психическому состоянию Джейсона вообще ничего не грозит.

— И все же, — Дистра сжал пальцы в кулак, — вы не порекомендовали бы поддерживать связь с мозгом умирающего?

— Порекомендовал бы? Конечно, нет! — Грил посмотрел на Джейсона. — Я категорически не советую вам этого делать!

— Я продолжаю утверждать, — нарочито медленно произнес Джейсон, — что Катор победит на дуэли.

— А если нет? — спросил Дистра.

— А если нет… — на мгновение голос Джейсона пресекся. — А если нет,

— повторил он, — мы все равно не имеем права рисковать тем, что раз и навсегда лишимся источника ценнейшей информации. Когда микродатчики проходили испытания на людях, было установлено, что нарушенный контакт установить заново невозможно. А если два человека не могли наладить между собой прерванную связь, что говорить о человеке и ином разумном существе, не подозревающем, что за ним наблюдают, и находящемся на расстоянии в двести световых лет от Земли?

— Я считаю, — заявил Торнибрайт, — мы не должны принимать решений, в результате которых жизнь и здоровье испытуемого, который играет роль морской свинки, но и за судьбу всего человечества. Существует вероятность, что инопланетяне, давным-давно начавшие освоение галактики и намного превосходящие нас численностью, примут решение завоевать Землю. Тем временем единственный человек, поддерживающий с ними связь, наш, образно говоря, глазок в чужой мир, — простите меня, Джейс, я говорю, что думаю, — склонен проводить эксперимент единолично и, весьма возможно, попал под влияние иного разума, с которым он находится в контакте.

— Одну минуту! — воскликнул Джейсон. — Я не собираюсь спокойно сидеть и слушать, как вы обвиняете меня чуть ли не в измене. Я категорически отрицаю возможность влияния на меня со стороны, что же касается моей склонности проводить эксперимент якобы единолично…

— Я и не утверждаю, что вы действуете сознательно, — сказал Торнибрайт. — Но, разделяя чувства Катора, стремящегося во что бы то ни стало добиться своей цели, вы, с моей точки зрения, невольно противитесь всему, что мешает ее достижению. Способны ли вы сейчас посмотреть мне прямо в глаза и дать стопроцентную гарантию, что с момента вступления в контакт с Катором и до настоящего времени на ваше поведение ничто не оказывало влияния?

Губы Джейсона раздвинулись и вновь сомкнулись. Выждав несколько секунд, он негромко произнес:

— Я убежден, что это невозможно.

— Однако гарантий вы дать не можете. Итак, я закончу тем, с чего начал: жизни и здоровью испытуемого грозит опасность. Но, — Торнибрайт обвел взглядом присутствующих, — я не настаиваю на том, чтобы он прервал контакт с Катором. Зато я определенно настаиваю на том, чтобы передать проект в ведение правительства. Я глубоко убежден, что мы не должны брать на себя ответственность ни за судьбу Джейса, ни за судьбу человечества, которое может погибнуть, если румлы все-таки нападут на Землю.

— Что касается моей жизни, — сказал Джейсон, — у меня есть право самому решить, как ею распорядиться.

— Путь так. Все равно мое предложение остается в силе. — Торнибрайт наклонился, положил локти на стол. — Сегодня утром я завтракал в нашей столовой со своим другом, Уильямом Готтом, генералом военно-воздушных сил, и заодно познакомил его с Джейсон и Меле. Билл — прекрасный человек, он не чужд науке и к тому же играет не последнюю роль в Администрации президента. Если мы решим именно сейчас, а не в последнюю минуту обратиться к властям, я уверен, что наше желание выполнят и поставят Готта во главе проекта. Лучшей кандидатуры, чем он, нам не подыскать. — Торнибрайт посмотрел на Джейсона, потом перевел взгляд на Меле. — Вы общались с ним совсем недолго, и все же я готов согласиться с тем, что вы о нем скажете. Какое он произвел на вас впечатление?

— Я… — нерешительно произнесла Меле, но Джейсон перебил ее.

— Он произвел на меня прекрасное впечатление, Тим, и вы это знаете. Я охотно верю всему, что вы о нем говорили. Но речь идет не о том, в чьи руки передать проект, а о том, передавать ли его вообще. Я продолжаю утверждать, что сейчас этого делать не следует. Культура румлов необычайно сложна, в ней существует множество нюансов, которые я не в силах передать словами. Я не могу описать тех ощущений, которые испытываю, будучи Катером. Быть может, мне удастся до конца разобраться в образе их жизни, и тогда я многое сумею объяснить вам. А если у меня ничего не выйдет, я честно в этом признаюсь. Но в данной ситуации решающим событием является предстоящая дуэль. Я не хочу терять связь с Катером. Мне нужна поддержка членов Совета, и никого более. Любое вмешательство со стороны только испортит дело.

— Предлагаю поставить вопрос на голосование, — сказал Дистра.

— Поддерживаю, — тут же согласился Хеллер.

— Возражаю, — заявил Торнибрайт. — Обсуждение необходимо продолжить.

— Сначала голосуем первое предложение, — возразил Дистра. — Итак, кто…

Голоса, как всегда, разделились поровну. Головы всех присутствующих повернулись к Джейсону.

— Я голосую за то, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он,

— чтобы не прерывать эксперимент с Катером ни до, ни во время дуэли. Я голосую за то, чтобы продолжить эксперимент своими силами. Мой голос — решающий. — Он посмотрел на Торнибрайта. Глаза психолога были непроницаемы; лицо, как каменное. Джейсон отвернулся и встретился взглядом с Меле.

Ему трудно было выдержать этот взгляд. Он вспомнил слова Алана Грила о том, что может произойти с ним, если Катор умрет. И он вспомнил о том, о чем почти не думал все последнее время: Меле любила его.

В тот день, когда исследование артефакта было закончено, Джейсон стоял в своей комнате, пристегивая к поясу церемониальный меч, дверь неожиданно заговорила:

— Белла Двоюродный Брат просит разрешения войти.

— Пусть войдет. — Джейсон повернулся.

Дверь открылась, и в комнату вошел Белла. Взгляд его, как всегда, был дружелюбным, но на лице появилось непривычное почтительное выражение.

— Мне велено передать, — тихо сказал он, — что Брутогази желает видеть тебя в своем кабинете, прежде чем ты покинешь дворец.

Руки Джейсона замерли у застежек пояса. Он понял, почему его старший брат и товарищ, с которым они изредка совершали прогулки по городу, отнесся к нему с робким уважением. Джейсону было горько и обидно. Он привязался к Атону Дядюшке по Матери, и ему пришлось убить Атона. Белла — единственный член Семьи, с которым он поддерживал хорошие отношения, — стал для него чужим. «Великие всегда одиноки» — гласит пословица. Да, так оно и есть.