Искусство войны, стр. 58
– Ну, если не сработает, то я не знаю… Но и лупить его было нельзя. Для него все просто: раз я сильнее, значит, могу себе позволить. И все. Еще одно подтверждение, что все сволочи. Значит, и ему можно.
Разговор на некоторое время затих, только в костре трещали и постреливали сырые ветки.
– Что ты с ним сделал? – спросил я у Лео.
– С кем? – Лео передразнил меня так же, как я его.
– С Нино.
– Ничего. Втолковал ему кое-что.
Мы тихо посмеялись, а потом пояснили остальным причины своей веселости.
– Ясно, – кивнул Роберто, становясь серьезным, – ну а все-таки…
– Ммм, – сказал Лео, – нельзя это пересказывать. Это между ним и мной.
Я кивнул.
– А завтра, – обратился я к Роберто, – тебе предстоит…
– Выслушать исповедь, – перебил он меня, – отреагировать по-человечески и похоронить то, что он мне скажет, в своей груди.
– Вот именно. Что делать с Траяно, я не знаю, в тихом омуте… – продолжил я. – Но страховать его будешь ты, Гвидо, вроде ты ему понравился.
– А я? – спросил разочарованный Алекс.
– А у тебя ревнивый младший брат, – заметил Лео.
Мы опять тихо, чтобы не будить мальков, рассмеялись.
– В общем, теория пока работает, – резюмировал я и во второй раз произнес речь, которую уже репетировал перед Лео. – Надо просто быть самим собой. Ну и немножко их хвалить, но только за дело. Вот и всё, – голос у меня опять сел.
– Отбой по гарнизону, – скомандовал Гвидо.
Все, кроме меня, убрались в палатку. Денек выдался не из легких. И еще завтра и послезавтра… Ха, а иначе жить скучно, как на Новой Сицилии. И еще, сегодня я уделял Вито слишком мало внимания: обрадовался, хоть один малек не нытик. Но он все равно малек, и его победы тоже надо отмечать фанфарами.
Глава 29
Пока котята досматривали последние, самые сладкие сны, Алекс показал нам карту и прокомментировал маршрут; мы нашли на горизонте первый подходящий ориентир, вскипятили воду для утреннего кофе и отправились будить малышей.
За завтраком даже самые глупые «индивидуалисты» догадались, как они были глупы, я вздохнул с облегчением, а Алекс почти вовремя закрыл рот Тони ладонью: тот уже начал комментировать их вчерашнее поведение. Вчера – это вчера. И тот, кто в десять лет был мудр, как царь Соломон в девяносто, пусть первым бросит камень. Проехали.
Я попросил Алекса описать для всеобщего сведения наш сегодняшний маршрут: все-таки котята – не свертки, тащат их куда-то зачем-то и ничего не говорят.
Алекс согласно кивнул:
– Итак, синьоры, сегодня нам предстоит пройти восемь километров по невысоким холмам, пересечь по ходу дела овраг, и только после этого мы доберемся до места, где должны были провести прошедшую ночь, – Алекс прервался и с легкой (для Алекса, конечно) иронией посмотрел на мальков. – Далее нам придется форсировать реку, пошире, чем эта, а потом пройти километров десять по ее заболоченной, поросшей тростником пойме.
– А почему нельзя пойти по другому берегу? – поинтересовался я.
– Он тоже заболочен, – пояснил Алекс, – и там разлив, пришлось бы его обходить.
– Ага, – кивнул я.
– Дальше река заворачивает, куда нам не надо, мы ее покинем и побредем вверх по пологому склону. Там сосновый лес, так что прогулка обещает быть приятной.
– Э-э-э, а обедать мы будем сразу после болота, – предложил я.
– Ну, можно, – согласился Алекс.
– Ясно? – обратился я к котятам. – И не вздумайте захотеть есть раньше времени.
Котята закивали. Ох, ну смотрите. Не закивал только Луиджи: я поставил перед ним дилемму, портящую ему сон и аппетит, и он за это на меня злился.
– И вот тут, – продолжил Алекс, – имеется сложность. Во всем этом лесу более или менее по дороге только один родник. Именно возле него мы будем ночевать, даже если придется тащиться туда в полной тьме. Так вот, идти до этого родника отсюда почти тридцать девять километров.
– Нормальный дневной переход римских легионеров, – заметил Лео. – Они еще укрепленный лагерь после него строили.
У некоторых котят как-то подозрительно загорелись глаза. Ха, выходит, вчерашние шуточки Алекса про Фетиду-Фемиду и Ахилла были не такими уж случайными… Хитроумный змей! Сам и рассказывай, у меня до сих пор горло болит.
– Ага, – согласился я, – только они выступали сразу после рассвета. Гвидо, командуй.
Лагерь был свернут за четверть часа, за это время Лео успел рассказать обе легенды об основании Рима. Поэтому, выступая в поход, котята имели разочарованный вид.
– Продолжение – днем, на привале, – пообещал я. – Азимут – семнадцать, ищите ориентир. Кто первый найдет – поведет отряд до него.
Котята уткнулись в свои компасы. Алекс недовольно покачал головой:
– Темп. Пока можно, надо делать километров шесть.
– Думаешь, нас убьют, если мы явимся утром четвертого дня?
– Я же сказал, проблема в воде.
Я посмотрел на Алекса, хитро прищурившись. Он понял и ухмыльнулся: конечно, бешеному псу семь верст не крюк. У меня в порядке зрительная память, и я помню карту: всего пара километров в сторону – и можно будет ограничиться тридцатикилометровым маршем. Что ж, если кто-нибудь из котят будет падать от усталости, мы так и сделаем.
Подходящий ориентир нашел Вито:
– Вон тот холм и высокое дерево на нем, – закричал он, – надо держаться чуть левее.
– Молодец, – похвалил я, – ты пойдешь первым. Быстрым походным маршем.
Гвидо, очень серьезно хмурясь, сам надел рюкзак на каждого котенка. Я недовольно покачал головой: та точка зрения, с которой он прав, кажется мне не такой важной, как та, с которой он неправ. Мы посмотрели друг другу в глаза: «Ох-ох-ох, как всё сложно», – говорил взгляд каждого из нас. К счастью, Луиджи не заметил знак недоверия: он, как тигр за добычей, следил за Роберто.
Я внимательно оглядел готовых к походу котят:
– Лео, замыкаешь. Вито ведет, я – второй, Романо – третий. Вперед.
Котята еще не умеют ходить, как верблюды. Где-то я читал: по относительно ровной дороге это симпатичное животное топает десять километров в час, что ты с ним ни делай: ни затормозить, ни ускорить. Роль верблюда (шестикилометрового) я взял на себя, одновременно мягко осаживая Вито, чтобы он поначалу не бежал слишком быстро, и поглядывая на Романо, чтобы он не отставал и не имел оснований на меня обидеться: забыли.
Забравшись на невысокий холм с тем самым деревом вершине, мы увидели впереди преграждающий путь овраг. Вито облегченно вздохнул (довел, куда ему было велено) и вопросительно взглянул на меня: а дальше как? Я ободряюще ему улыбнулся и полюбовался следующей преградой: овраг был не слишком широк, но стенки его показались мне отвесными. Лео и Алекс подошли ко мне.
– Почему стоим? – поинтересовался Алекс.
– Вниз, а потом еще и вверх – не хочется, – ответил я. – Посмотри на него.
– Форсируем, как неширокую речку, – предложил, подходя, Гвидо.
– А зацепиться?..
– Вон тот дуб, – показал Гвидо.
– Тут – да, а на другой стороне? – поинтересовался озадаченный Алекс.
На другой стороне оврага росли только невысокие кустики.
– Тарзанка, – напомнил Лео.
– Ага! Точно! – с энтузиазмом откликнулся Алекс. Если бы не мальки, я бы побежал: мне еще не приходилось перебираться таким способом.
– За мной, – скомандовал я котятам и довольно быстро пошел вниз с холма.
Замеченный Гвидо дуб когда-нибудь свалится в овраг, но, похоже, это произойдет не сегодня. И подходящая толстая горизонтальная ветка на нем нашлась – она нависала над темной влажной пропастью так, что угол между ней и краем оврага составлял примерно сорок пять градусов Я сбросил рюкзак и полез на дерево. Покачался на ветке – выдержит, поймал брошенную мне веревку, пристегнул ее зажимом и спустился вниз.
Котята имели весьма бледный вид, даже начисто лишенный страха высоты Тони с опаской поглядывал вниз: глубина метров десять, на дне оврага журчит небольшой ручей, берега его сплошь заросли высокими кустами. Я понимаю, что это хорошо: в случае падения отделаемся синяками и царапинами, а вот котята… И все равно, у меня тоже сердце замирает. Ладно, поехали.