Барнеби Радж, стр. 67

Глава тридцать вторая

Старая пословица говорит: «Беда никогда не приходит одна». И в самом деле, неприятности цепляются друг за друга, носятся всегда стаями и садятся, где им вздумается. Они своенравно обрушиваются тучей на голову какого-нибудь бедняги, не оставляя на его макушке ни одного незанятого дюйма, а на других людей, чьи головы представляют не менее удобное место для привала, не обращают ровно никакого внимания.

Возможно, что стая бед, летавшая по Лондону в поисках Джозефа Уиллета, не найдя его, наугад ринулась вниз и налетела на первого молодого человека, который привлек ее внимание. Так это или нет, одно достоверно в день отъезда Джо целая туча их свалилась на голову Эдварду Честеру, жужжала ему в уши, хлопала крыльями и атаковала так энергично, что он чувствовал себя глубоко несчастным. Было уже восемь часов вечера, когда Эдвард с отцом впервые за этот день оказались одни, после того как им подали вино и десерт. Они обедали сегодня вместе, но за обедом присутствовал третий, и только сейчас они остались с глазу на глаз. Между тем они не виделись со вчерашнего вечера.

Эдвард был сдержан и молчалив, отец его – весел, даже веселее обычного. Не желая, видимо, вступать в разговор с человеком, настроенным совсем не так, как он, мистер Честер выражал свое приятное расположение духа только улыбками и сияющими взглядами, не делая никаких попыток привлечь внимание Эдварда. Так они сидели некоторое время, отец – с обычной небрежной грацией развалясь на диване, сын против него за столом, опустив глаза, – видно было, что он занят какими-то тревожными и мучительными размышлениями.

– Дорогой мой, – начал, наконец, мистер Честер с подкупающей улыбкой. – Ты сегодня какой-то сонный и совсем забыл о графине. Передай мне его, пожалуйста. Никогда не следует до такой степени поддаваться хандре.

Эдвард извинился, передал ему графин и снова впал в прежнее состояние.

– Напрасно ты и себе не нальешь, – сказал мистер Честер, поднимая стакан и разглядывая его на свет. Вино в умеренном количестве полезно – конечно, только в умеренном, ибо люди в пьяном виде отвратительны. Оно придает глазам блеск, голосу звучность, мыслям и речам живость, – словом, оказывает нам тысячу благодеяний. Ты бы попробовал, Нэд.

– Ах, батюшка! – вырвалось у Эдварда. – Если бы вы…

– Дорогой мой, – поспешно перебил его мистер Честер и поставил стакан на стол, с испуганным и возмущенным видом подняв брови, – ради всего святого, не зови меня так – ведь это какое-то старомодное, прямо-таки допотопное слово! Будь же немного деликатнее! Разве я сед, или весь в морщинах, или хожу на костылях, или у меня выпали все зубы, что ты вздумал так меня называть? Господи, как это грубо!

– Я хотел говорить с вами от всего сердца, сэр, с доверием, естественным между нами, а вы сразу же одергиваете меня, – сказал Эдвард.

– Ох, Нэд, прошу тебя, не употребляй таких убийственных выражений! – Мистер Честер сделал холеной рукой умоляющий жест. – «Говорить от всего сердца!» Пора бы тебе знать, что сердце – это весьма разумно устроенная часть нашего организма, центр кровеносной системы и так далее, но ко всему тому, что ты думаешь и говоришь, имеет такое же отношение, как твои колени. К чему же такие бессмысленные и банальные выражения? Предоставь употреблять этот анатомический термин господам медикам, которые в хорошем обществе просто нетерпимы. Право, ты меня очень удивляешь, Нэд!

– Да, да, по-вашему, в человеческой груди нет ничего такого, что можно было бы ранить или исцелить и к чему следовало бы относиться бережно. Я знаю ваши взгляды, сэр, и ничего больше не скажу, – отозвался Эдвард.

– А вот и ошибаешься, – возразил мистер Честер, потягивая вино. – Я определенно утверждаю, что сердце существует. Все мы знаем, что это такое. Сердца животных – бычьи, овечьи и так далее – в вареном виде употребляются в пищу. Говорят, это любимое блюдо простонародья. Случается, что человека убивают ударом ножа в сердце или пулей в сердце. Но такие выражения, как «от всего сердца», «тронуть сердце», иметь «холодное», или «горячее» сердце, быть «бессердечным», «разбить сердце» – все это чепуха, мой мальчик!

– Да, конечно, сэр, – отозвался Эдвард, заметив, что отец молчит в ожидании его ответа. – Разумеется.

– Взять хотя бы племянницу Хардейла, твою пламенную страсть, – продолжал мистер Честер небрежным тоном человека, который приводит первый пришедший в голову пример. – Ты, конечно, горячо верил, что это девушка с «большим сердцем». Сейчас она оказывается уже девушкой «без сердца». А между тем она все та же, Нэд, все та же.

– Нет, сэр, она переменилась, – воскликнул Эдвард, вспыхнув. – И я уверен – под чьим-то дурным влиянием.

– Ты получил холодный отказ, не так ли? – сказал его отец. – Бедный мой мальчик! Я же тебе еще накануне это предсказывал… Передай мне, пожалуйста, щипчики.

– На нее повлияли, коварно обманули ее! – крикнул Эдвард, вскочив с места. – Ни за что не поверю, что она сама захотела отказать мне, когда узнала из моего письма, что я беден. Я знаю – ее мучили, ее вынудили к этому. Пусть нашей любви конец, и все между нами порвано, пусть она оказалась недостаточно стойкой, изменила и мне и себе, – я не верю и никогда не поверю, что ею руководил какой-то низкий расчет, что она отказала мне добровольно. Этого не может быть!

– Честное слово, я краснею за тебя, – шутливо промолвил мистер Честер. – Хотя мы часто не знаем самих себя, я горячо надеюсь, что эту безрассудную пылкость ты унаследовал не от меня. Ну, а что касается мисс Хардейл, дорогой мой, так она поступила вполне разумно и естественно. Сделала именно то, что ты ей предлагал, Это я слышал от Хардейла. Я так тебе и предсказывал, впрочем, для этого не требовалось особой проницательности. Она думала, что ты богат или хотя бы состоятелен, а оказалось, что ты бедняк. Брак – это сделка. Люди вступают в брак, чтобы улучшить свое положение в обществе, поднять свой престиж. Брак – это вопросы о доме, мебели, ливреях, слугах, экипаже и прочих вещах. Раз и она и ты бедны – вопрос ясен. Ты не способен посмотреть на это с деловой точки зрения, а она проявила редкий здравый смысл. Чту ее за это и пью за ее здоровье! Пусть это послужит тебе уроком. Налей же и себе стаканчик, Нэд.

– Нет, никогда я не воспользуюсь этим уроком, возразил Эдвард. – И если правда, что испытания и годы накладывают свою печать на…

– Не говори «на сердце»! – вставил мистер Честер.

– …на людей, развращенных лицемерием света, – с жаром продолжал Эдвард, – то избави меня бог от такой мудрости.

– Ну, довольно, оставим это, – мистер Честер приподнялся с дивана и в упор посмотрел на сына. – Не забывай, пожалуйста, своих интересов, своего нравственного долга – сыновней любви, сыновних обязанностей и всего прочего, о чем помнить так приятно и благородно, иначе ты в этом раскаешься.

– Я никогда не буду раскаиваться в том, что сохранил человеческое достоинство, сэр, – сказал Эдвард. Простите, но я никогда им не поступлюсь ради вас и не пойду по тому пути, который вы для меня выбрали и на который рассчитывали толкнуть меня, тайно способствуя моему разрыву с мисс Хардейл.

Мистер Честер еще больше выпрямился и внимательнее всмотрелся в лицо Эдварда, словно проверяя, вполне ли серьезно он это говорит. Затем опять развалился на диване и, не переставая щелкать орехи, сказал очень спокойно:

– Эдвард, у моего отца был еще сын, такой же сумасброд, как ты, непокорный сын с вульгарными наклонностями. И однажды утром за завтраком отец проклял его и лишил наследства. Мне почему-то сегодня удивительно живо вспоминается эта сцена. Помню, я как раз в тог момент ел пирожок с вареньем… Этому сыну потом жилось очень трудно, и умер он молодым, – к счастью для всех, так как он позорил нашу семью. Очень прискорбно, Эдвард, когда отцу приходится прибегать к таким крутым мерам.

– Да, это печально, – отозвался Эдвард, – и не менее печально, когда сына, который любит отца и выполняет свой долг в самом высоком и подлинном смысле этого слова, отец на каждом шагу отталкивает от себя и вынуждает к неповиновению. Дорогой отец, – добавил он уже мягче и все с той же глубокой серьезностью, – я часто думаю о том, что произошло между нами, когда мы в первый раз обсуждали этот вопрос. Объяснимся откровенно, по-настоящему откровенно. Выслушайте меня.