Неизвращенная история Украины-Руси. Том II, стр. 76

Объем книги не позволяет задерживаться на подробностях итого, присущего полякам, комбинированного социально-национально-религиозного гнета, находившихся под их властью, народов. Об этом существует многочисленная, хорошо документированная литература, к которой и отсылаем всех интересующихся этим вопросом.

В восстановленной после Первой мировой войны Польше, называвшей себя демократическим государством, в тридцатых годах двадцатого столетия можно было видеть в Виленском университете отдельные скамьи для евреев. Можно привести многочисленные случаи самого грубого вмешательства власти в церковные дела своих граждан не-католиков, начиная с принудительного закрытия и разрушения православных храмов, и кончая переводом православного богослужения на польский язык. До этого никогда не доходило в самые реакционные периоды российской политики в национальном вопросе и никто никогда не делал попытку заставить поляков или евреев молиться по-русски. Не было в демократической Польше и фактического равноправия между католиками и не-католиками. Последним были закрыты возможности для продвижения на службе, как гражданской так и военной, хотя эти не-католики составляли около 40 % всего населения Польши. Кроме того, несмотря на провозглашенное равноправие, существовал целый ряд ограничений для не-католиков (католики отождествлялись с поляками) в восточных областях Польши с не-католическим населением, например, при проведении аграрной реформы, при получении в аренду казенных угодий и других.

Предвоенные годы

Убийство Потоцкого принесло галицким “украинцам” (так называемым “мазепинцам”) несомненную пользу. После краткого периода не которых смягчений правительственного давления на “москвофилов” (во время выборов в Галицкий Сейм в 1908 году), давление это возобновилось с новой силой и, все нарастая и усиливаясь, длилось до самой войны 1914 года.

Преемник Потоцкого, наместник Галиции Бобржинский (тоже поляк), тесно сотрудничал с той частью галичан, которая называла себя “украинцами” и всячески и всемерно их поддерживал в их борьбе с “москвофилами”, которая приняла характер политического террора по отношению к последним.

Яркой иллюстрацией характера взаимоотношений между этими, борющимися между собою, частями галичан может служить интерпеляция (запрос), сделанная в 1912 году от имени парламентского клуба “украинцев” (так теперь они себя называли в Венском Парламенте), К. Левицким.

Вот что сообщил об этой интерпеляции священник о. Иосиф Яворский, депутат Польского Сейма на Талергофском съезде во Львове 31 мая 1934 года:

“Всем, кто знает австрийский парламентарный строй известно, что попеременно – то в Вене, то в Будапеште – собирались на совещания так называемые делегации австрийского и венгерского парламентов.

В 1912 году председатель украинского клуба (Австрийского Парламента) др. Кость Левицкий во время заседаний делегаций внес от имени своего клуба военному министру Schoenaich’у интерпеляцию такого содержания: “Известно ли Вашему Превосходительству, что в Галиции существует много русофильских бурс (общежитии) для учащейся молодежи, воспитанники которых получают право одногодичной военной службы и достигают офицерского чина? Как выглядят шансы войны, если в армии, среди офицеров, есть столько врагов-русофилов? Известно ли Вашему Превосходительству, что среди населения крутится масса русофильских шпионов, которые кишмя кишат, а рубли катятся между народом? Что намерены сделать Ваше Превосходительство, чтобы на случай войны обеспечиться перед русофильской работой, которая между народом так расширяется?”

Иначе как недостойным доносом австрийским властям на своих же галичан, борющихся за свое национальное освобождение от польско-австрийско-католического гнета, назвать эту интерпеляцию нельзя.

Заслуживает внимания она не только потому, что свидетельствует о моральном уровне “украинствующих” галичан и их методах борьбы с противниками, но также и потому, что является неопровержимым доказательством наличия и силы “москвофильских” настроений в Галиции в предвоенные годы.

Первая Мировая война

Как уже было сказано, в Российской Украине начало войны вызвало взрыв общероссийского патриотизма, объединившего все население Украины. Совсем иначе было в Галиции. В начале войны она была разъединенной и в ней велась ожесточенная борьба между наступавшими (при поддержке правительства и поляков) “украинцами” и не сдававшимися “москвофилами”.

Уже в первые дни после объявления войны все “украинские” партии Галиции проявили не только лояльность по отношению к Австро-Венгрии, но и австрийский “сверхпатриотизм”. С одной стороны, они немедленно сформировали воинскую часть под именем “Украинские Сечевые Стрельцы” из добровольцев, не подлежащих призыву в армию. Украинские организации “Сокол” и “Сечь” дали людей для этого формирования и в дальнейшем вели пропаганду за пополнение У.С.С., Правительство же выделило из армии нужный командный состав. С другой стороны, следуя советам и призывам своих лидеров (Рудницкий, К. Левицкий и др.), “украинствующие” галичане сделались “добровольными жандармами” и занялись доносами на своих же галичан “москвофильского” направления.

Террор. Телергоф

В первые месяцы войны, по малейшему подозрению или непроверенному доносу, “москвофилов” или заподозренных в “москвофильстве”, без суда и следствия, арестовывали, вешали, а, в лучшем случае, ссылали в концентрационные лагеря вглубь Австрии. Наступавшая тогда русская армия на каждом шагу натыкалась на следы этих зверств, нередко, – на еще не остывшие тела повешенных, среди которых были и женщины.

Ссылаемые подвергались всяким издевательствам со стороны не только австрийской жандармерии, но и распропагандированных масс, считавших их “русскими шпионами”. Убийства арестованных, иногда прикалывание штыками на улицах города (например в Перемышле) были обычным явлением. Во время этих бессудных расправ погибло не мало людей. Не мало погибло и в концлагерях, где они находились в невыносимо тяжелых и физических, и моральных условиях. Одной из жертв таких расправ пал уважаемый всеми священник о. Максим Сандович. Он был расстрелян без суда в сентябре 1914 г. в Горлицах. Падая, он воскликнул: “Да здравствует Русский народ и святое Православие!” Палачи докололи его штыками…

Размер книги не дает возможности уделить много места описанию всех тех зверств и издевательств, жертвой которых были галичане, не согласные с русоненавистнической деятельностью галицийских “украинцев”.

Весьма подробно и строго документировано изложены они в четырех выпусках “Телергофского Альманаха”, изданных во Львове в 1924-32 годах. Этот альманах назван “Телергофским” по имели главного концлагеря, в котором люди страдали единственно за свою верность идее единства Руси.

31 мая 1934 г. во Львове состоялся “Телергофский Съезд”, на котором собрались уцелевшие его заключенные и их друзья и был открыт памятник жертвам Телергофа, который одновременно был и памятником всем жертвам террора, свирепствовавшего в Галичине и Закарпатья в годы войны.

Этот террор не пощадил даже депутатов Венского Парламента – “москвофилов”, хотя по закону они и пользовались неприкосновенностью. В 1915 году был инсценирован процесс “изменников”, по которому, на основании ложных доносов, семь человек были приговорены к смертной казни, в том числе депутаты Парламента Дмитрий Марков, Владимир Курилович и другие. Депутат-священник, Роман Чайковский, провел в Телергофе 28 месяцев и только в 1917 году был оттуда выпущен.

Известие о смертном приговоре депутатам Парламента взволновало весь мир. За них ходатайствовал испанский король – и смертная казнь была заменена пожизненным заключением. В 1917 году они были амнистированы.

Но не ходатайствовали за них их же коллеги – депутаты, галицкие “украинцы”, которые тогда были в особой милости у Правительства, хотя, как депутаты, и могли это сделать. Не поддержали они и запроса, сделанного в Венском Парламенте поляком, Дашинским, который с парламентской трибуны протестовал против террора в Галичине и Карпатской Руси, жертвы которого Дашинский исчислил в 30.000 повешенных и 80.000 интернированных.