МЕТРО. Предыстория, стр. 37
– Убери свою свиту.
– Не ты здесь приказываешь!
– Убери, не то я убью их! Полковник… – девушка полуобернулась, кивнув ему, и в этот момент Двуликая ударила. Мельник даже не понял, что произошло, просто Рысь вдруг отлетела к стене тоннеля, ударившись рукой и спиной. Не успев хоть как-то смягчить удар, она упала на пол – неудачно, боком…
– Чёрт! – прошипела девушка, морщась от боли. Двуликая не дала ей ни секунды, чтобы опомниться. По указанию руки призрака шестеро тварей сорвались со своих мест, бросившись на Рысь. Им нужно было всего несколько секунд для того, чтобы перегон Спортивная – Воробьёвы Горы навсегда остался её могилой, но именно этих секунд Мельников им не оставил. На мгновение расслабленное состояние исчезло; он рванулся к сидевшему рядом с Василем петуху, но птица поковыляла в сторону.
– Да стой ты, твою мать! – полковник схватил петуха за хвост и сорвал с клюва бант, за что мерзкая птица тут же клюнула его в палец. Полковник отвесил петуху лёгкий подзатыльник, и обиженная птица, вытаращив ошалелые глаза, зашлась в истеричном вопле:
– КУ-КА-РЕ-КУУУУУ!!!
Призрачные волки растаяли в прыжке. Рысь, уже вытащившая откуда-то небольшой кинжал, вскочила на ноги и бросилась на Двуликую. Та вновь отмахнулась, но кинжал задел её. Как ни странно, призрак отшатнулся, ему явно было… больно?! «Серебро!» – понял Мельников, вновь пребывая в совершеннейшем ступоре.
Несмотря на серебряный нож, Рыси пришлось плохо. «Отмашка» Двуликой снова отбросила девушку к стене, нож выпал у неё из руки и с лёгким звоном отлетел куда-то в темноту. Времени на раздумья и поиски не было – призрак сам начал атаку… Набрав скорость, на первый раз он промахнулся. Рысь, в глазах у которой вновь сверкнули красно-багровые отблески, с кошачьим изяществом отпрыгнула в сторону. Ещё одна попытка – и тот же результат, но на этот раз девушка, метнувшись в темноту и сделав какой-то невероятный кувырок, подняла свой серебряный нож. Третий натиск она отразила, просто выставив вперёд обе руки и крикнув:
– Стой!
Двуликая остановилась. Линкс, настороженно глядя на неё, подошла ближе к костру, обходя призрак сбоку. Шаг – и девушка оказалась за чертой охранного круга.
83.
Сев у костра, Рысь и Мельников помолчали. Затем, не обращая внимания на Василя, который был в нирване, и его петуха, бродящего вокруг костра, они принялись обсуждать ситуацию.
– Так, полковник, слушай сюда. Я сейчас снова выхожу, и она у меня получает… оплату. Ты в это время бери лингвиста и бегом, повторяю, бегом! до станции.
– А ты?
– А я… попозже подойду. Держи вот, это тебе… – она протянула ему серебряный нож.
– А ты?
– Да что ты заладил…?! У меня ещё один есть.
– Хорошо! – сдался Мельников. Он и сам понимал – другого выхода нет…
– Тогда вперёд. Как только я выхожу, бегите. Если я не вернусь через час – взрывайте тоннель к едрене фене. И ещё… – она немного помолчала, затем просящим тоном, не глядя в глаза Мельнику, закончила, – я тебя очень прошу, Серёга… не оглядывайся…!
Он кивнул. Она посмотрела на него долгим взглядом, словно запоминая, фотографируя… затем её глаза стали жёсткими; она вытащила из куртки ещё один серебряный нож и резко встала.
– Три-два-один… Поехали!
Полковник сделал всё так, как и просила его Рысь. Ну, или почти всё… Как только она шагнула за пределы круга, Мельник подхватил петуха (за что схлопотал ещё удар клювом), схватил Василя за шиворот и, не церемонясь, потащил за собой – обратно, на станцию. Тот сначала не понял, в чём дело, но потом перешёл с волока на бег и до станции они добрались минут за десять без всяких происшествий. Оставив Василя на станции, полковник добежал до начальника, передал ему указание Линкс «взорвать тоннель к чёртовой матери, если не вернусь через час», и отправился назад. К трёхсот пятидесятому метру. За Рысью.
84.
Потолок плыл и кружился у неё перед глазами. Слышались чьи-то голоса, но глухо, словно в трубе. Шаги. Тусклый свет. Ещё голоса… Она попробовала сфокусировать взгляд, но ей это не удалось; девушка лишь поняла, что она находится не в палатке, но на какой-то станции. Попытка же пошевелиться обернулась пронзительно-резкой болью в левой руке, отчего в сознание снова хлынула темнота…
Когда она снова очнулась, вокруг был полумрак, разгоняемый только подрагивающим пламенем свечи. Всё ещё сильно кружилась голова, но уже меньше. Страшно хотелось пить, о чём Рысь и попыталась сообщить; но губы отказывались ей повиноваться, равно как и голос. У неё получился не то хрип, не то стон, который, тем не менее, был услышан. Откуда-то слева вынырнул тёмный силуэт.
– Очнулась… – хрипло констатировал силуэт голосом Мельникова. – Воды?
Девушка лишь кивнула.
– Тебе нельзя много… – предупредил он, отцепляя от пояса фляжку. Рысь кивнула и протянула было левую руку, но тут же скривилась от нестерпимой боли. Рука была забинтована.
– Лежи, не дёргайся! – полковник обнял её за плечи одной рукой, приподнял, приложил к губам фляжку.
– Воды! – потребовала девушка, когда он, посчитав её глотки, забрал флягу обратно.
– Тебе нельзя. Позже.
– Что случилось-то?
– Это я у тебя должен спросить! – Мельников не горел желанием рассказывать, как по пути к 350 метру он был вынужден несколько раз останавливаться и отмахиваться серебряным ножом от тварей с горящими глазами-угольками.
– Я не помню… ничего… – Линкс тоже не хотела пояснять, как она оплачивала Двуликой их спасение. Впрочем, глубокий продольный разрез на левой руке говорил сам за себя.
– Я тем более… не знаю! – он хорошо помнил, как, дойдя-таки до дозорного костра, обнаружил там Рысь – без сознания, с зажатым в правой руке серебряным ножом… и нигде – ни капли крови… – Знаю только, что врачи говорят про такое – «несовместимо с жизнью».
– Так я в раю? – усмехнулась девушка.
– Нет, Рыська. Ты ещё в нашем аду… в метро…
Она вряд ли узнает, как смотрели на Мельника врачи, когда он ворвался на станцию – грязный, уставший, тащивший её на руках всю дорогу от Спортивной до Кузнецкого Моста. Вряд ли кто-то расскажет, что полковник не спал трое суток – до тех пор, пока Рысь не очнулась. Да и он тоже, скорее всего, не узнает, что, уже теряя сознание от боли и потери крови, девушка заставила Двуликую принять на себя обязательство «охранять полковника Мельникова и всех ребят его команды…».
Час Х+10 лет
Глава 1. Кризис
1.
Хантер проснулся раздраженным и не выспавшимся. Он опять видел свой старый сон, пророчивший неприятности, но помимо этого было и что-то еще. Ощущение этого «что-то еще» преследовало его в последние месяцы – что-то во снах, что исчезало при пробуждении.
– Черт с ним, все равно пора вставать… – подумал Хантер и в очередной раз себя поймал на том, что и думает он теперь по-русски. Десять лет в России, в этом чертовом лабиринте… Сверившись с «вечным календарем», Хантер убедился в том, что как раз через восемь дней и будет десять лет, как люди ушли с поверхности земли.
– И всегда один вопрос – это только здесь или везде? Неужели и Америки больше нет, а? Ни Майами-бич, ни Нью-Йорка, ни Небраски… и Ленка тоже погибла? Время…
Хантер осторожно приподнялся на локте и свесил с кровати ноги. На постели, разметав по подушке темные волосы, спала женщина. Одеяло сползло с ее плеча, тонкая рука лежала на простыне. Одна из многих женщин подземелья – бледная, худая, выглядящая старше своего возраста – но чем-то напоминающая Хантеру его Ленку, отчего Хантер и обратил на нее внимание. Потом оказалось, что и зовут ее похоже – Еленой, Леной. В общем, с некоторых пор у Хантера было подобие дома – комната конце служебного коридора на «Смоленской», где и хозяйничала Лена.