МЕТРО. Предыстория, стр. 24
Слова оказались подкреплены тычками прикладом, и беспомощные ослепленные сталкеры оказались вынуждены подчиниться.
– Кто такие?
– Мы с «Семеновской» – ответил за всех Каданцев. – Ищем Олега и Митяя.
– Олега и Митяя? – уже мягче переспросил голос. – Мы их тоже ждем. А чем можете доказать, что вы с ними? – опять послышалось недоверие и злость.
– Вот, смотрите! – Каданцев медленно вытащил из кармана разгрузки какой-то значок. – У ребят такие же были, вы должны были и видеть.
– Ладно, опускайте руки. Так где ваши ребята-то? Почему не пришли?
Сталкеры повернулись и увидели того, кто их так ловко подловил – немолодого мужика, обросшего густой бородищей с проседью. В руках у мужика был помповый дробовик.
– Погибли оба. Тут, неподалеку.
– То-то мы стрельбу слыхали давеча… Понятно тогда.
– А вы сами-то как тут оказались? Давно?
– Да с самого начала и живем… после удара пока до метро добежали – туда уже и не пускали… сколько народу нас тут было – человек триста, наверное, остались наверху жить. Здесь разрушений особых не было, зараза вроде тоже стороной обошла. Вот и живем по подвалам. В первую зиму многие умерли, очень многие… А так – ничего… Только вот этой зимой беды одна за одной… Твари эти огромные появились – скот наш жрут и на людей нападают… еще кто-то – мы их «ЭТИ» называем – их не видел никто, а кто видел – уже не расскажет, у тех горло перекушено и кровь выпита…
– Вот и ребят ЭТИ тоже убили…
– Ясно… ну, царствие им небесное…
– Так сколько вас осталось-то? – спросил Мельников. – Мы вас сейчас выведем отсюда – в метро.
– А нисколько уже нас не осталось. И меня нет уже… Вам что, ребята не сказали?
– Что «не сказали»?
– Мор к нам пришел…С месяц как… Незараженных уже не осталось никого – дети и старики умерли раньше, потом почти все мужики подобрались, а теперь и женщин немного осталось. Многие с собой покончили… А мы – кто еще остался – только потому и держимся, что с собой покончить – грех большой, а тварям на съедение отдаваться – тоже нельзя… Сил почти нет – а ребята нам еду обещали носить, консервы и концентраты – чтоб продержаться. Эх, если б их пораньше встретить… да что теперь говорить… уходите.
Бородач закашлялся, согнулся пополам… С трудом выпрямившись, он взглянул на «Стикса».
– Эх… Ладно, уходите…
Сталкеры неуверенно пошли к выходу, а бородач что-то шепнул «Стиксу».
– Нет, не могу…– ответил тот вполголоса.
– Не хочешь, значит… ну, Бог простит…
Сталкеры вышли наружу и, осторожно пошли назад. Отойдя метров на сто, «Стикс», шедший замыкающим, вдруг остановился, как будто в нерешительности или задумчивости, потом снял с плеч рюкзак, отцепил от него тубус «Шмеля» и резким движением вскинул его на плечо.
– Седьмое окно… Прости меня, Господи! – пробормотал он себе под нос – и нажал на спуск. Вспышка объемного взрыва полыхнула из подвала, обрушился кусок стены… И «Стиксу» показалось, что он услышал из-под развалин последнее «спасибо». Из глаз его хлынули слезы, горло сжали рыдания. Он вспомнил последнюю просьбу бородача, чье имя он так и не узнал:
– Парень, а что у тебя за тубус такой на рюкзаке? Это «Муха» или «Шмель»?
– «Шмель».
– Тогда запомни – седьмое окно справа. Мы все там будем – все, понял?
Шагая к входу в метро, «Стикс» все думал – правильно ли он поступил, имел ли он право? Погруженный в свои мысли, он не видел и не слышал, как «Кобра» из ранцевого огнемета плеснул на тела Митяя и Олега, как, спустившись в шлюз, Каданцев вызвал по телефону бригаду сварщиков, чтобы намертво заварить двери – и очнулся только тогда, когда Мельников толкнул его под струю душа – смыть с защитного костюма заразу.
– Ты все правильно сделал, Володя, все правильно.
Глава 9. Надежда
50.
– Командир, тревога! – «Крот» тряс Мельникова за плечо. Полковник открыл красные от недосыпа и алкоголя глаза. Накануне, вернувшись с «Бауманской», он и другие участники похода почти всю ночь заливали память о происшедшем самогоном.
– Что еще? – недовольно пробурчал он.
– Звонили из Комитета… на «Братиславской» плавун прорвало, на «Люблино» воды уже по колено – на путях… люди эвакуированы. Гермозатворы в сторону «Волжской» перекрыли, но они текут… с «Марьино» нет связи…
– Ну а мы при чем? Путь спасателей с «Охотного ряда» поднимают… у них насосы и все такое…
– Уже подняли. Но не хватает рук… И надо организовать отвод воды наверх…
– За*бали. Ладно, поднимай ребят, готовьте мотовоз и выдвигайтесь. Старший – Хантер. Мне только «Мессера» оставьте… да, и попроси кого-нибудь из парней мою машину подогнать.
Мотовоз ушел в сторону центра, чтобы через паутину служебных веток пробраться к зоне бедствия, а Мельников и «Мессер» сели в машину и поехали к «Чертановской», где в их старом гараже стояла БМП, пригнанная во время злополучного рейда в область. «Мессер», положив в десантный отсек баулы с изолирующими противогазами и одеялами, забрался в люк водителя и завел машину, прогревая застоявшийся на морозе двигатель, а Мельников, у которого не на шутку болела голова, отхлебнул через хитрый патрубок в противогазе из фляжки и вскарабкался в башню.
– Давай через «Коломенскую» – и к «Марьино», – сказал он. – Карту не забыл?
«Мессер» отмахнулся, застегнул шлемофон, подсоединил его к бортовой связи и уселся поудобнее на сиденье. Мельников спрыгнул на место наводчика и тоже натянул шлемофон.
– Жарь!
«Мессер» нажал на газ, БМП выбросила клубы едкого дыма, смешавшегося с взлетевшим вихрем снежинок, и, смяв остатки ограждения вдоль трамвайных путей, загромыхала траками в сторону Варшавского шоссе.
Доехав до «Печатников», сталкеры загнали мотовоз на служебную ветку, ведущую к депо – дальше пути были заняты дрезинами спасателей, сновавшими взад и вперед, подвозя строительные материалы для укрепления гермоворот. Обратившись к распоряжавшемуся здесь человеку в оранжевом берете, сталкеры получили задание поднимать шланги для откачки воды через вентшахту на поверхность. Мужики, натянув защитные костюмы и расхватав сложенные стопкой скрученные пожарные рукава, стали карабкаться наверх. Там, выставив часовых, собирали из секций шланги и сбрасывали в темноту шахты.
Наконец насосы заурчали, и мутные потоки воды потекли в сторону Люблинских прудов. Уровень воды в тоннеле стал понемногу понижаться.
Спасатели и вернувшиеся под землю сталкеры, стоя кто по колено, а кто и по пояс в воде, подвозили и наваливали все новые кучи щебня, заливая его бетоном, и вскоре угроза прорыва воды через затвор миновала.
БМП резво пронеслась по заснеженной набережной Москвы-реки, свернула левее, оставляя справа за домами заболоченную низину Курьяновской станции аэрации, пересекла железную дорогу и, расталкивая остовы автомашин, подкатила к метро «Марьино». Над площадью нависали обгорелые остовы-цилиндры трех многоэтажных домов, а Люблинская улица была забита стоящими вплотную автобусами и легковушками. Вдали виднелся разрушенный огромный мост, который стал ловушкой для желавших выбраться из города. Видимо, в этом районе успели объявить тревогу, и люди еще успели попытаться эвакуироваться – впрочем, им это не слишком-то помогло…
Мельников выбрался из люка, размял затекшие ноги и руки, уселся на броню.
– Вроде ничего подозрительного, а? Постарайся-ка пробиться вплотную к входу в метро.
«Мессер» кивнул и медленно, распихивая ржавое железо автомобилей, подвел машину к лестнице, ведущей в темный провал.
– Подсвети фарами!
Лучи фар заиграли бликами на схваченной льдом поверхности воды, стоящей в переходе.
– Интересно, там глубоко?
– Командир, ты бы лучше спросил – «кто там водится?» – осклабился «Мессер». Мельников на секунду задумался, потом достал из кармашка разгрузки гранату.
– Пригнись-ка! – полковник выдернул чеку и кинул гранату на тонкий лед. Взлетел высокий фонтан воды, в нем промелькнуло какое-то зеленоватое чешуйчатое тело, напоминающее не то змею, не то угря, а Мельникова с ног до головы окатило брызгами.