Валис, стр. 32

По-моему, как бы ни изощрялся Кевин в своих издевках над трактатом, Жирный явно наткнулся на что-то важное. Он увидел в действии космический фагоцитоз, в котором каждый человек участвует в той или иной степени. Токсичная металлическая частица есть в каждом из нас: «Что наверху (макрокосм), то и внизу (микрокосм или человек)». Мы все ранены, и всем нам требуется врач – Элия для евреев, Асклепий для греков, Христос для христиан, Заратустра для гностиков, последователей Мани и так далее.

Мы умираем, потому что рождены больными – рождены с металлической занозой внутри нас. Мы ранены, как и Амфортас. А когда исцелимся, то станем бессмертными. Мы и были бессмертными, пока металлическая заноза не вонзилась в макрокосм и, соответственно, в каждую из форм микрокосма, то есть во все живое.

Представьте кошку, дремлющую у вас на коленях. Она тоже ранена, только рана пока не видна. Как и Шерри, что-то пожирает ее изнутри. Хотите поспорить? Разложите кошку на временной оси, и в конце получите труп. И тут вдруг случается чудо – невидимый врач оживляет кошку.

Шопенгауэр где-то писал, что когда вы видите кошку, играющую во дворе, – это та же самая кошка, которая играла три тысячи лет тому назад. Вот что встретил Жирный в Фоме, в трехглазых людях, а особенно в Зебре, у которой нет физического тела. Древние по этому поводу говорили, что если каждое живое существо действительно умирает – как кажется на первый взгляд, – то, значит, жизнь постоянно утекает из вселенной, из бытия. А в таком случае когда-то она должна утечь вся. Однако такого не происходит, следовательно, жизнь каким-то образом не превращается в смерть.

Жирный умер вместе с Глорией и Шерри, однако Жирный продолжал жить, как и Спаситель, на поиски которого он собирался отправиться.

9

У «Оды» Вордсворта есть подзаголовок «Предчувствие бессмертия в воспоминаниях раннего детства». В случае Жирного «предчувствие бессмертия» происходило из воспоминаний о будущей жизни.

Вдобавок Жирный не смог написать ни одного мало-мальски приличного стихотворения, как ни пытался. Ему нравилась «Ода» Вордсворта, и он надеялся, что сможет создать нечто столь же замечательное. Увы.

Так или иначе, все мысли Жирного были о предстоящем путешествии. Мысли эти были о чем-то особенном, и однажды он отправился в «Бюро всемирных путешествий» (филиал в Санта-Ане), чтобы пообщаться с дамочкой за стойкой – с дамочкой и ее компьютерным терминалом.

– Да, мы можем отправить вас в Китай неторопливым теплоходом, – жизнерадостно сообщила дамочка.

– Как насчет быстрого самолета? – поинтересовался Жирный.

– Хотите подлечиться в Китае? – спросила дамочка.

Жирного вопрос удивил.

– Из западных стран многие летят в Китай за медицинскими услугами, – сказала дамочка. – Даже из Швеции. Цены на медицину в Китае невероятно низкие… впрочем, вам это, должно быть, и так известно. Знаете, там некоторые серьезные хирургические операции стоят долларов тридцать.

Жизнерадостно улыбаясь, она принялась перелистывать буклеты.

– Ага, – сказал Жирный.

– Таким образом можно уменьшить ваши налоги, – доверительно улыбнулась дамочка. – Видите, «Всемирные путешествия» заботятся о вас.

Ирония данного факта поразила Жирного: он, который ищет пятого Спасителя, не обязан упоминать об этом в налоговой декларации.

Когда вечером к нему заглянул Кевин, Жирный поделился последними впечатлениями, ожидая, что тот тоже будет поражен.

У Кевина, однако, было другое на уме. Загадочным тоном он проговорил:

– Как насчет того, чтобы завтра вечером сходить в кино?

– А что за фильм?

Жирный уловил в голосе друга какой-то подтекст. Кевин что-то затевал, но он никогда не выкладывал все начистоту.

– Научно-фантастический, – ответил Кевин, не добавив больше ни слова.

– Ладно, – согласился Жирный.

На следующий вечер он, я и Кевин ехали по Тастин-авеню к маленькому кинотеатрику. Поскольку Кевин с Жирным собирались смотреть научную фантастику, я решил присоединиться к ним по профессиональным соображениям.

Пока Кевин парковал свою «хонду», мы увидели афишу.

– «ВАЛИС», – прочитал Жирный. – С участием «Матушки Гусыни». Что такое «Матушка Гусыня»?

– Рок-группа, – сказал я.

Я был раздосадован – кажется, это вовсе не то, что мне нравится. У Кевина странные вкусы и насчет кино, и насчет музыки, а сегодня, похоже, он решил объединить их.

– Я его видел, – загадочно проговорил Кевин. – Положитесь на меня, вы не будете разочарованы.

– Ты видел фильм? – спросил Жирный. – И собираешься смотреть еще раз?

– Положитесь на меня, – повторил Кевин.

Заняв места в зальчике кинотеатра, мы обратили внимание, что зрители – в основном подростки.

– «Матушка Гусыня» – это Эрик Лэмптон, – сообщил Кевин. – Он написал сценарий и играет главную роль.

– И поет? – поинтересовался я.

– Не-а, – ответил Кевин.

Больше он ничего не добавил. Наступила тишина.

– Зачем мы здесь? – спросил Жирный.

Кевин глянул на него, но ничего не ответил.

– Это что-то вроде твоей тошнотной пластинки? – продолжал Жирный.

Однажды, когда Жирный особо страдал от депрессии, Кевин принес ему альбом, который, как он уверял, мгновенно поднимет Лошаднику настроение. Жирный надел свои электростатические наушники «Стакс» и завел пластинку. Там оказалась запись чьей-то блевоты.

– Не-а, – ответил Кевин.

Лампы погасли, подростки сидели тихо, и на экране появились титры.

– Тебе говорит что-нибудь имя Брент Мини? – спросил Кевин. – Он написал музыку. Мини работает с создаваемыми компьютером рандомизированными звуками. Так называемая синхроническая музыка. Выпустил три альбома. Два последних у меня есть, а вот первый никак не найти.

– Значит, штука серьезная? – поинтересовался Жирный.

– Просто смотри, – ответил Кевин.

Зазвучали электронные шумы.

– Господи! – с отвращением проговорил я.

На экране появилась громадная цветная клякса; камера наезжала на нее. Низкобюджетная фантастическая поделка, сказал я себе. Из-за таких и у всего жанра паршивая репутация.

Действие началось внезапно: мгновенно исчезли титры, появилось открытое поле, опаленное, коричневое, с редкими кустиками тут и там. Ну, сказал я себе, вот вам и сцена действия.

Джип с двумя военными мчался по полю. Затем через все небо что-то сверкнуло.

– Похоже на метеор, капитан, – сказал один из военных.

– Верно, – задумчиво произнес второй. – Но лучше убедиться.

Я здорово ошибся.

Фильм «ВАЛИС» рассказывает о расположенной в Бербанке маленькой звукозаписывающей фирме «Меритон рекордс», которой владеет гений по части электроники Николас Брейди. Время действия – судя по автомобилям и рок-музыке: предположительно, конец шестидесятых – начало семидесятых, хотя имеются странные несоответствия. Например, Ричард Никсон, похоже, вообще не существует. Президент Соединенных Штатов носит имя Феррис Ф. Фримонт, и он очень популярен. В первой части фильма постоянно мелькают отрывки теленовостей, посвященные кампании по перевыборам Ферриса Фримонта.

Матушка Гусыня собственной персоной – реальная рок-звезда, которую в реальной жизни сравнивают с Боуи, Заппой и Элисом Купером, – в фильме предстает автором песен, который подсел на наркоту. Короче, явный неудачник. Только то, что Брейди продолжает платить ему, позволяет Гусыне выжить. У Гусыни привлекательная, очень коротко стриженая жена – эта женщина выглядит совершенно неземной со своей почти лысой головой и огромными сияющими глазами.