Один мертвый керторианец, стр. 66

— Ну же! Пол Виттенберг?.. И не говорите, что не знаете этого имени — его часть написана на ваших визитных карточках!

— Я вас не понимаю! — Она упрямо тряхнула головой. — Конечно, я знала Пола. Это мой бывший муж. Ныне покойный.

— Он работал на таинственно исчезнувшей станции «Бантам». Не так ли?

— Ну и что? Какая тут связь?! Тут я сделал небольшую паузу, дабы все немного успокоились, а потом заметил:

— Вы что-то путаете, миссис Виттенберг, — это я у вас спрашиваю: какая же связь между вашим покойным мужем, станцией «Бантам» и препаратом, формула которого лежит перед вами?

Беата Виттенберг почувствовала, что отступать дальше некуда, и решилась все же на крайнюю меру — вызов охраны, Я понял это по выражению ее глаз на добрую секунду раньше, чем дернулась ее рука, но мешать ей не входило в мои намерения, — в конце концов, два-три свежих трупа вполне могли развязать язык кому угодно. Однако ее рука неожиданно замерла, едва начав движение, и я услышал сбоку голос Гаэли:

— Вам же говорили: не делайте этого!

Скосив глаза, я обнаружил, что на этот раз предупреждение подкреплено бластером. Вторым — меньшего калибра — из той пары, что мы приобрели на Денебе. Сейчас он перекочевал из сумочки Гаэли в ее левую руку и ни на дюйм не дрогнул, когда она приказала:

— Положите руки на стол!

Миссис Виттенберг подчинилась, хотя, не могу не отдать ей должное, теперь уже не казалась сильно напуганной, а я почему-то отметил, с какой замечательной ловкостью все окружающие меня люди умеют управляться с оружием — прямо удивительное дело!

— Мистер Гальего, объясните своей глупой сучке, что стоит ей нажать на курок, и поднимется тревога. Тогда живыми вы из здания не уйдете!

Я промолчал, давая понять, что не поддерживаю разговоров в подобных выражениях, но Гаэль ответила сама.

— Вы верите в Бога? — серьезно спросила она. Миссис Виттенберг оказалась настолько ошарашена, что попалась и спросила:

— А что?

— Ну если верите, то, наблюдая за нашей смертью из Царствия Небесного, несомненно получите полное удовлетворение, — любезно объяснила Гаэль. — Но если не верите, остается только вас пожалеть.

Я решил, что, пожалуй, срочно пора покурить еще. Когда же я щелкнул зажигалкой, миссис Виттенберг заговорила вновь:

— Патовая ситуация. Что бы вы ни утверждали, стрелять вы не станете! А я не стану говорить.

— Верно. — Гаэль по-прежнему сидела застыв, как изваяние, только губы шевелились. — У меня уже рука устает держать этот хренов бластер! Так что придется нам сыграть в старинную игру с очень простыми правилами. Я считаю до трех. Вы молчите — я стреляю!.. Ну, поехали. Раз!

Молчание. Глаза миссис Виттенберг перебегали от одного из нас к другому, а лежащие на столе руки непроизвольно сжались.

— Два!

Молчание. Я с некоторой отстраненностью подумал, что если в ближайшие пару секунд она не откроет рот, то окажется полной дурой. Мертвой к тому же. Однако, видимо, миссис Виттенберг, теперь уже не отрывавшая глаз от неподвижного лица Гаэли, прочла там нечто схожее с моими мыслями — опять-таки согласно занимаемой должности ей надлежало неплохо разбираться в людях.

— Хорошо, — выдохнула она и разжала ладони. — Я отвечу на ваш вопрос. Хотя все равно не понимаю, чем вызван такой…

Гаэль, естественно, и не думала опускать бластер, поэтому я перебил ее:

— Покороче, пожалуйста! Девушка и вправду не слишком вынослива.

Она еще раз презрительно покривилась, но поправку приняла.

— Насколько я понимаю, это все как-то связано с исследованиями моего бывшего мужа. Но он не занимался ничем особенно секретным или опасным. Если вы ищете следы какого-нибудь биологического оружия, мистер Гальего, то ищете не там, где надо.

— Чем же занимался ваш муж?

— Он был специалистом по регуляции высшей нервной деятельности человека. Разрабатывал различные стимуляторы, транквилизаторы…

— Паралитики?

— В том числе. Но я еще раз говорю — он был совершенно мирным человеком и не стал бы даже связываться с каким-то оружием.

Похоже, она искренне верила в свои слова, и это несколько смешивало мне карты.

— Постойте, но это вещество — дело рук Пола Виттен-берга? И в конце концов, что же это все-таки такое?

— Это похоже на то, что он синтезировал, когда работал здесь. Но я сказала вам правду: я действительно не химик и ничего не могу добавить к тому, что уже у вас написано.

Я почувствовал, что окончательно запутываюсь, а перед мысленным взором впервые замаячила перспектива грандиозного провала.

— Так, давайте по порядку. Пол Виттенберг работал у вас?

— Разумеется. У него была собственная автономная лаборатория, где он и проводил свои исследования на протяжении полутора десятков лет.

— Вот эти самые? По высшей нервной деятельности?

— Да. Он считался выдающимся специалистом. — В голосе миссис Виттенберг промелькнуло нечто похожее на гордость.

— Ясно. А как он оказался на «Бантаме»?

— Обычным образом. Их директор — его звали, кажет — ся, мистер Беренштейн — предложил Полу хороший контракт, и он согласился.

— Что-то очень уж просто, — с явной угрозой намекнул я.

— А что тут странного? Пол был прекрасным ученым, но очень зацикленным на собственных идеях. Коммерческой выгоды его лаборатория практически не давала, и хотя… фирма смотрела на это сквозь пальцы, но, когда он захотел уйти, никто не стал ему мешать. Я, правда, разговаривала с ним перед отъездом, и меня немного насторожило, что, обычно много и охотно рассказывавший о работе, он ни словом не обмолвился о своих планах. Но я не придала этому большого значения. И больше вестей ни о нем, ни от него не было вплоть до самой катастрофы.

Гаэль наконец опустила бластер, с выражением явного разочарования на лице, но я не мог сдаться столь легко.

— Как давно это было?

— Четыре года назад.

— И именно в этот период, о котором, по вашим словам, вам ничего не известно, ваш муж и синтезировал данный препарат?

— Вероятно. Если это действительно сделал он. На «Бантаме» работало много талантливых биоинженеров… — Она улыбнулась, не скрывая усмешки. — Так что, как видите, было довольно глупо размахивать бластером.

— Зато снести вам башку — просто из вредности! — будет очень даже приятно, — огрызнулась Гаэль, но мгновенно сменила тон, словно под воздействием некой вновь пришедшей мысли. — Впрочем, ученых не подбирают в команду по статистическим данным, как футболистов. Беренштейн и ваш муж должны были быть знакомы и прежде, когда он еще работал на CIL. Ведь так?

Миссис Виттенберг явно поколебалась, стоит ли ей отвечать, но все же нехотя бросила:

— Да, вы правы. Пол несколько раз упоминал при мне его имя в связи с какими-то своими опытами.

— И что же стало с лабораторией вашего мужа? — подхватил я мысль своей спутницы.

— Она законсервирована с тех пор, как он уехал, — еще более неохотно призналась миссис Виттенберг.

— Там указано местоположение? — Я ткнул подбородком в висящую на стене карту.

— Да.

— Ну так покажите!

Когда же она встала, сделала пару шагов вправо и указала на небольшой флажок в северо-западной части главного континента Денеба, я подскочил, опрокинув стул. Трудно было поверить в такое совпадение, но лаборатория Пола Виттенберга располагалась на краю хорошо известного мне горного плато — менее чем в десяти милях от спрятанного в одной из пещер близлежащего хребта портала, связывавшего Денеб IV с Керторией!

Глава 6

Черные базальтовые стены, неровный пол, в котором постоянно надо высматривать трещины, однообразный стук капель воды, доносящийся то дальше, то ближе, — все это нагоняло на меня тоску и тревогу. Даже всякие там сталактиты и сталагмиты, поначалу развлекавшие меня своими причудливыми формами, неожиданно возникающими в конусе света, к шестому часу пути безнадежно надоели. Я, как и все жители равнинной части Кертории, никогда не любил ни гор, ни тем более пещер, даже испытывал против них определенное предубеждение, и теперь уже корил себя за то, что втравил нас с Гаэлью во всю эту затею. А вначале, на стадии замысла, она казалась мне очень даже ничего…