Герцогиня, стр. 8
— Понимаю, — улыбнулся Тревельян. — Вы не собираетесь делиться со мной тем, что происходит между вами и
юным Гарри. Личная жизнь влюбленных — тайна для окружающих, не правда ли?.. — Он улыбнулся. — Ну хорошо, расскажите мне об этом капитане Бейкере. Что он совершил такого необычного, что вы так высоко его цените?
— Он исследователь. Нет, он больше, чем просто исследователь. Он был наблюдателем и отправился туда, куда не ступала нога цивилизованного человека, и наблюдал, и писал о том, что видел. Он был бесстрашен. Его обуревала жажда знаний обо всех народах на земле. Капитан был добрым и верным другом. С его смертью мир потерял великого человека. — Ее голос задрожал от горького сожаления. — Пока он был жив, мир ничего не хотел о нем знать, его игнорировали и не ценили. Но я хочу изменить это. Когда я выйду замуж за Гарри, то напишу книгу о капитане Бейкере, которая докажет всему миру, какого великого человека мы лишились. — Клер помолчала, успокаиваясь. — Я думаю, что большинство личных бумаг капитана находится в Брэмли.
Тревельян хранил молчание.
— И вы хотите выйти замуж за молодого герцога, чтобы получить доступ к этим документам?
Клер рассмеялась.
— Неужели я кажусь такой бесчувственной? Я выхожу за Гарри, потому что люблю его. Когда я собралась замуж, то не знала, что его братом был…
— Мог быть… — поправил ее Тревельян.
— Да, мог быть капитан Бейкер. Я решила написать книгу уже после того, как приняла предложение Гарри.
— Так когда вы собираетесь написать вашу выдающуюся книгу?
— Что вы имеете в виду?
Тревельян улыбнулся.
— Как вы думаете сочетать выполнение своих обязанностей герцогини с трудом писателя? Ведь это потребует много времени и серьезных исследований…
Клер рассмеялась.
— Разумеется. Он писал, не останавливаясь. Я прочитала с десяток томов его трудов, и Гарри говорит, что в доме полно ящиков и сундуков, полных его дневников и писем. Кроме всех этих книг и сотен писем родственникам, капитан Бейкер писал еще многочисленным друзьям во всем мире. Однажды он ослеп, но и тогда ухитрялся писать. Он прикрепил две параллельные проволоки к доске, наложил на нее лист бумаги, положил еще одну проволоку на этот лист, чтобы это приспособление направляло его руку. Ничто не могло помешать ему работать.
Тревельян, казалось, удивлялся все больше.
— Я думал, вы с большим почтением относитесь к капитану, считаете его великим человеком?..
— Он и вправду был таким.
— Однако вы жалуетесь, что он слишком много написал,
— Ну зачем вы выдумываете?
— Вы сами только что говорили, что он писал всем друзьям, но это не более чем письма. Какой же из вас биограф, если вы с таким пренебрежением относитесь к человеку, о котором намереваетесь писать?!
— Пренебрежение, писанина!.. Не приписывайте мне ваших мыслей! Я уверена, он был замечательный человек, но я реалистка. Я изучила и сильные и слабые его стороны.
— Но откуда? Вы что, встречались с ним?
— Нет, конечно, нет, но… — Она пыталась подыскать нужные слова, чтобы объяснить… — Когда читаешь книгу, которая тебе нравится, если она созвучна твоему настроению, кажется, что знаешь автора. Он становится тебе другом.
— И вам кажется, что вы знаете капитана? — спросил
Тревельян напряженно.
Клер нравилось, что Тревельян так волнуется, очевидно, ее слова задели его. Ведь мужчины, подобные Тревельяну, считают, что женщина может служить лишь украшением гостиной.
— Да, я так чувствую. Он был человеком с большим чувством юмора, очень сильным физически, с большим… — она остановилась.
— Продолжайте. Расскажите мне об этом человеке, у которого было так много достоинств и всего один недостаток: он слишком докучал своим читателям. — Тревельян явно злился.
— У вас поразительная способность извращать мои слова, — сказала Клер, очень довольная тем, что разозлила его. — Капитан был человеком весьма привлекательным.
— Привлекательным для кого? Для пожирателей бумаги?
— Для женщин, — быстро ответила Клер, чувствуя, что краснеет.
— Ну конечно, он привлекал их, запутывая в паутине слов… Клер состроила гримаску.
— Нет, он много знал, я хочу сказать: много знал о женщинах.
— Например? Клер промолчала.
На лицо Тревельяна вернулась прежняя улыбка.
— Я вижу, вы собираетесь сделаться верным и дотошным биографом этого Бейкера. Вы так красноречивы! Но как быть с его описаниями заморских женщин? Может, вы опустите эту тему и ограничитесь лишь теми сведениями, которые дадут пищу для светской болтовни в салонах?
— Я решила написать о нем все, но вам, человеку, которого я совершенно не знаю, не доставлю удовольствия, рассказывая подробности любовных приключений капитана Бейкера. — Клер остановилась и отстранилась от Тревельяна. Нет, сэр, я думаю, что… — Она замолчала, услышав какие-то звуки слева от себя, и, повернувшись, увидела приближающегося к ним всадника. Человек был еще далеко, но, судя по тому, как он сидел в седле, это был Гарри.
Тревельян с любопытством наблюдал за Клер, он увидел, как изменилось ее лицо: оно стало мягким и нежным, стоило ей увидеть своего избранника.
— Это Гарри, — прошептала девушка, и голос ее тоже стал совсем другим. Маленькая злючка превратилась в простодушную хорошенькую девушку, полную любви. Она даже не обратила внимания на насмешливо-презрительную мину на лице Тревельяна.
— Вы не знаете моего имени, — бросил Тревельян, но он не был уверен, поняла ли его Клер. Он быстро отступил в чащу и скрылся из виду. Стоя за деревьями, он наблюдал. Клер подобрала длинную полу своей амазонки и побежала навстречу Гарри, пришпорившему лошадь. Он соскочил с седла на ходу.
Гарри обнял Клер за плечи своими сильными руками, и девушка прильнула к нему. Он казался ей таким молодым и чистым, совсем простым после того, другого… «Хотя нет, — поправила она себя мысленно. — Гарри не простой, он просто другой…»
— Где вы были? — спросил Гарри, наклонясь к ней. Лицо его выражало заботу, в голосе звучала тревога. — Никто не знал, куда вы ушли, я так волновался! — Он держал ее в объятиях и внимательно смотрел на нее. — Да вы совсем промокли.
Клер улыбнулась Гарри и потерлась щекой о его руку.
— Я не могла спать, мне было холодно, и я отправилась на прогулку. Потом я упала и повредила руку.
К удивлению Клер, Гарри привлек ее к себе, прижал к своему теплому телу и взял за левую руку. Она крепко сжала зубы: боль, пронзившая ее, была почти невыносима.
— Кажется, она не сломана, скорее просто ушиб. — Он поцеловал Клер в кончик носа. — Я бы отправился с вами, если бы знал, что вы хотите покататься.
Клер прижалась к нему, и он крепко обнял ее.
— Вы такой теплый. — «И такой простой и хороший, — добавила она про себя. — Такой непохожий на того, другого, на Тревельяна».
Гарри засмеялся.
— Я отвезу вас в дом, мы позовем доктора, чтобы он осмотрел вашу руку, и вы проведете этот день в постели. Я не хочу, чтобы вы заболели.
— А можно будет разжечь камин?
— Я прослежу, чтобы пламя ревело в вашем камине. И мы положим пятьдесят фунтов одеял на кровать, чтобы вам было достаточно тепло.
— О, Гарри, я так люблю вас!
Он наклонился, как будто собирался поцеловать ее, но Клер отстранилась. Она была уверена, что за ними наблюдают.
Гарри фыркнул, поднял ее в седло и уселся позади нее.
Они не видели, как Тревельян продолжил свой путь через лес.
Глава 3
Гарри разбудили тихие стоны. Нехотя открыв глаза, он в мрачном красноватом свете увидел какое-то жуткое чудовище, стоявшее в ногах его кровати, футов восьми ростом, закутанное в черное, с отвратительной физиономией. Так и не проснувшись до конца, Гарри привстал и вытянул шею, чтобы лучше разглядеть пришельца, как будто вернувшегося из ада преследовать тех, кто лишил его жизни. Гарри зевнул.
— Дядя Камми, если это вы, ступайте лучше назад в постель, не то пропустите завтрак.