Тайна Иеронима Босха, стр. 52
— Средняя часть триптиха состоит из трех частей: верхняя сфера, в которой доминируют пять причудливых башен-скал и странные водяные существа. Ниже на картине господствует огромный хоровод: триумфальное шествие вокруг пруда. Оптически он отделен от переднего плана зеленым поясом, на котором находятся группы людей, и населен многочисленными животными, птицами и растениями. Во всех трех сферах появляются необычные сосуды, шары и трубки, однозначно указывающие на алхимическое искусство.
Грит говорила сухо и деловито, будто повторяла это уже сотый раз. Затем взяла рулетку и приложила измерительную ленту к картине.
— Если провести по диагонали крест, то в центре картины окажется фигура весьма необычного всадника на льве. Он держит в руке рыбу и указывает в направлении звериного хоровода вокруг пруда.
Затем Грит повернулась к мужчинам с ехидной улыбкой, которую Кайе, впрочем, нашел очаровательной.
— Сеньор Небриха, этому есть очевидное объяснение. Рыбы — символ христианства. Лев, на котором скачет всадник, — царское животное. В средневековой иерархии животных он приравнивался к Христу. Кроме того, есть и другая связь между Христом и этим хороводом. В алхимических рукописях сказано: суть Бога есть колесо.
Небриха внимательно слушал. Когда Грит Вандерверф начала говорить о льве, он открыл одну из книг — истрепанный коричневый томик, который держал в руке. На обложке Кайе заметил знаки зодиака.
Неожиданно Небриха перебил Грит:
— Если я правильно прочел в книге, сейчас мы живем под знаком Рыб и скоро перейдем в созвездие Водолея. Земная ось вращается по кругу. Лишь раз в двадцать пять тысяч семьсот двадцать пять лет она совершает полный оборот. А теперь посмотрим на круг зверей. Ось Земли проходит знаки зодиака против часовой стрелки: Рыбы, Водолей, Козерог, Стрелец. С точки зрения астрологии Христос — господствующая личность эпохи Рыб, знака зодиака, при котором начался его мир. Скоро мы перейдем в знак Водолея. Противоположный Рыбам знак зодиака — Дева, Водолею — Лев. В картине предостаточно указаний на эту смену.
Небриха, не выпуская из поля зрения Грит, подошел к картине. Он явно медлил с продолжением, будто подыскивал правильные слова.
— И в итоге над всем парит яйцо, мировое яйцо алхимиков. Знак и указание на новое начало.
Грит Вандерверф выдержала его взгляд.
— К этому надо добавить, сеньор Небриха, что все всадники — мужчины.
— В трудах искусствоведа Вильгельма Френгера учтены только мужчины. За одним исключением: две фигуры под мужчиной, несущим рыбу, похожи на жениха и невесту.
Кайе покачал головой.
— Ерунда! — бросил он. — Мне эта картина напоминает изображение на гербе храмового ордена: два монаха, скачущие вместе на белом коне. Намек на бедность и смирение, но в то же время и на жизнь с определенной целью. Вот что имеется в виду. Однако цель остается скрытой, ведь оба ничего не видят под своим цветочным колпаком.
Небриха провел руками по картине, считая фигуры.
— Сотня мужчин вокруг озера и тридцать три женщины, купающиеся в нем. Это не может быть случайностью. Почему купаются только женщины?
— И нет детей и стариков, — вставила Грит.
Вандерверф переминалась с ноги на ногу, озиралась по сторонам, ища возможность присесть. Кайе бросился искать стул. Нашел две табуретки и поднес к картине.
Небриха тут же уселся на одну из них. Кайе предложил табуретку Грит, и та с благодарностью улыбнулась.
Наступившую тишину прервал Небриха:
— Послание так запутано, что даже в серьезной большой книге, невозможно объединить и объяснить все аспекты.
Кайе наблюдал за Грит.
— Что мы пропустили? — спросил он ее. Неожиданно Небриха ударил себя ладонью по лбу. Встал со стула, опустился на колено перед справочником символов и стал его листать.
— Аисты! Перед всадником с рыбой скачут на кабане два аиста. Разве аисты не посланники весны, предвестники новой жизни, приносящие детей? И разве один аист не смотрит назад, на век Рыб, в то время как другой смотрит вперед, в будущее?
Грит Вандерверф наморщила лоб.
— Кабан, скачущий перед человеком с рыбой, — знак бога войны Ареса и других богов смерти. Они опустошают поля, символизируют войну и разрушения. Многие авторы тех времен приписывают кабану дьявольские черты, — добавила она.
«Ну, это слишком, — подумал Кайе, — бог войны, бог смерти, дьявол!»
— Не испытывайте мое терпение. Если речь действительно идет о новой эре, как можно опираться на эзотерику? Новое время должно начаться с рождения представителя Водолея и большой войны. Кто поверит в такое!
Словно не слыша его, Небриха продолжал:
— Вы полагаете, Михаэль, патер Берле так боится расшифровки послания картины, потому что в ней зашифрован рецепт приготовления макарон? Нет, речь идет о большем!
Грит Вандерверф подвинулась и встала рядом с Кайе. Он почувствовал тепло ее тела.
— На книге в руках утконоса написано «Posse поп mori», Михаэль. Бессмертие как тема вечного круговорота. Кто бессмертен, тому не нужен Бог, Михаэль. Он сам становится Богом. Католическая церковь уже знала об этом и позаботилась о том, чтобы их — не Христово! — учение было бессмертным. Очевидно, в картине скрыто послание, угрожающее церкви.
— Тогда получается, уничтожить картину хочет церковь?
Антонио де Небриха покачал головой:
— Необязательно. В конце концов, патер Берле мог действовать самостоятельно, ведь определенные симпатии и антипатии запечатлеваются в душе. Нельзя разделять свои интересы и интересы высшие. Возможно, тут есть связь с тайной, окружающей Якоба ван Алмагина.
Грит Вандерверф насторожилась. Она мягко отодвинула Кайе в сторону и нетерпеливо повернулась к Небрихе:
— Что Берле рассказал об Алмагине?
Кайе вспомнил, что Грит уже задавала ему этот вопрос.
— Почему тебя это так интересует, Грит?
— Простое любопытство.
В мастерскую вошел сотрудник музея, огляделся и направился к реставратору.
— Сеньор Кайе, пришли господа из службы охраны. Не могли бы вы их проинструктировать?
Кайе кивнул.
— Ах да, Антонио! Я сделал копию. Вот она.
Небриха отвернулся от картины и нахмурился.
— Конечно, я посмотрю. — Он бросил косой взгляд на Грит и добавил: — В должное время.
Прежде чем Кайе вышел в сопровождении сотрудника музея, Грит тайком пожала ему руку. На пороге мастерской реставратор еще раз обернулся и посмотрел в серые глаза Вандерверф. Они были полны холодного огня.
XXVI
— Еще четыре охранника. Полагаете, этого достаточно, Михаэль?
Антонио де Небриха торопливо семенил рядом с Кайе.
— А вы считали, они пришлют целую гвардию только из-за наших опасений, что сумасшедший патер Берле может уничтожить картину? По мнению руководства музея, четверых более чем достаточно.
— Да не бегите вы так, я же старый человек.
Кайе притормозил и подождал, пока коллега догонит его.
— А Грит просто ушла?
— Я говорю вам, вы недооцениваете ее. Она о чем-то умалчивает. И слишком хорошо осведомлена о картине.
Кайе кивнул:
— Я тоже так думаю. Диагональ с рыбой в центре… Грит обескуражила меня.
Реставраторы медленно шли рядом.
— Более того, она полагает, что аисты — посланцы весны, как Водолей — весенний знак зодиака. Это неоспоримо. Во времена Босха люди жили алхимией и астрологией, как мы живем космосом и знанием о межпланетных путешествиях. Их окружала магическая природа. Огонь, землю, воду населяли существа, о которых мы не имеем никакого представления. Мир, несмотря на эти элементы, оставался прозрачным. Ученые умели облекать его в формулы, рассчитывать и абстрагировать. Нам следует быть внимательными к числам и их соотношениям. 33 — число совершенства. 33 года Христос жил на земле, 33 года правил царь Давид, и идеальный возраст святых в исламском раю составляет 33, как и количество женщин в воде. Я считаю значимой еще одну взаимосвязь. Женщины стоят тремя группами, две одиночки и три группы по два человека. Числа 33 и 99 связаны между собой через 3. Число 99 стоит перед числом 100, числом полного совершенства. Если мы сложим всех участников нашего конного хоровода, то получим 99, если одна из них женщина, и 100, если все они — мужчины. Число 100 — число абсолютного добра в древнегреческом мире. В христианском мире это просто большое число. В народе говорят «я сто раз тебе повторял», если имеют в виду «часто». Сто может указывать на век, столетие. Кайе был изумлен. Под таким углом зрения он картину никогда не рассматривал. И контраргументов у него не нашлось.