При реках Вавилонских, стр. 23
Хоснер вздохнул, отгоняя эти мысли. Уж лучше бы он поменялся местами с Матти Ядином.
8
Генерал Талман сидел за столом в дежурной комнате Цитадели, старательно избегая смотреть в глаза собравшимся офицерам и специалистам. Все они видели, как «конкорд-01» исчез с экрана радара.
«Ноль второй» и «лир» еще оставались на экране. В данный момент они быстро приближались к Синайскому побережью. Пока что получаемая с Е-2Д «картинка» оставалась достаточно четкой, но Талман знал: рано или поздно террористы заставят «конкорд» снизиться до пары сотни метров и тогда сигнал пропадет.
К такому же выводу пришел и Дэнни Лавон, внимательно наблюдавший за радаром на протяжении нескольких последних минут:
– Генерал, они быстро теряют высоту. Над Синаем мы их уже не увидим.
Ласков промолчал.
Талман поднял трубку телефона закрытой линии связи и вызвал все имевшиеся в его распоряжении эскадрильи. Приказ был прост: войти в воздушное пространство Египта и принять меры к обнаружению «конкорда». Один из адъютантов генерала позвонил в Каир. Египтяне согласились сотрудничать, но им требовалось время, чтобы соответствующие приказания дошли до мест.
Давид Беккер продолжал следовать за «лиром», который шел уже на высоте не более сотни метров над водой. Вскоре показался Синайский полуостров. Для лучшей видимости Беккер опустил носовой обтекатель. Проносившиеся внизу пустынные пейзажи сливались в одно неясное пятно. «Конкорд» то и дело сильно встряхивало на восходящих потоках горячего воздуха. Даже не зная ничего о планах Риша, Беккер не сомневался, что они имеют дело с сумасшедшим. Если более легкий «лир» без особых проблем маневрировал в условиях нижнеуровневой турбулентности, то пассажирский лайнер удержать было совсем не просто.
Индикатор скорости показывал всего двести пятьдесят узлов, и Беккер знал, что, если скорость упадет хотя бы еще немного, они разобьются. Впрочем, пилота «лира», похоже, не интересовали его проблемы. Он то корректировал курс, то сбрасывал скорость, то устремлялся вниз, словно не догадываясь о том, что лайнер не способен повторять все его маневры. Стараясь удержаться, Беккер выпустил закрылки и постоянно варьировал тягу, а Кан, заботясь о сохранении равновесия, перекачал топливо в среднесекционный бак номер десять.
Во рту у Беккера давно уже пересохло, сердце колотилось, а пальцы мертвой хваткой держали штурвал. Внизу справа протянулся Суэцкий канал, прямо под ним – перевал Митла. Впереди ландшафт резко повышался. Альтиметр показывал уже триста тридцать метров, или тысячу футов, над уровнем моря, но от земли их отделяло не более сотни метров. Вдали, теряясь в дымке, проступали бурые вершины южного Синайского хребта, достигавшего, как он знал, восьмисот метров. Интересно, подумал Беккер, знает ли пилот «лира», что набор высоты надо начинать уже сейчас, иначе они врежутся в горы?
Гесс посмотрел на Беккера:
– Дэйв, этот парень угробит нас.
Беккер повернул регулятор громкости, но услышал только помехи.
– Вот сукин сын! – выругался он. – Эй, Риш! «Лир»! Мы не можем оставаться на этой высоте! Вы что, оглохли там все. – Не дождавшись ответа, Беккер выключил звук. – Ублюдок!
– Капитан! – крикнул со своего места Кан. – Мы сжигаем пятьсот восемьдесят пять килограммов топлива в минуту.
– На сколько нам его еще хватит?
– Примерно на два с половиной часа.
Беккер посмотрел на часы. Начало пятого. Если Риш планирует еще одну Энтеббу, то они имеют все шансы не попасть туда.
– Что ж, если бы я знал, куда ведет нас этот мерзавец, то сказал бы, когда начинать бояться.
Он выругался себе под нос. Вот тебе и два взлета и три посадки. Похоже, придется довольствоваться одной посадкой и уже не рассчитывать на взлет.
«Лир» резко повернул влево, и Беккер повторил его маневр, но, выходя из поворота, отклонился вправо. Он быстро скорректировал курс и снова пристроился в хвост ведущему. Расстояние между двумя самолетами составляло примерно тысячу метров, и Беккер попросил Кана передать ему бинокль. Теперь он ясно видел плексигласовый «пузырь», пришлепнутый позади кабины, и человека, также смотревшего на него в бинокль.
– Сволочи!
Беккер отложил бинокль. Странно, но насмешливый голос в голове почему-то молчал. Может быть, чертенок и сам испугался не на шутку и предпочел дождаться более подходящего случая? Он несколько раз глубоко вздохнул. Никакого беспокойства не было, наоборот, он давно уже не чувствовал в себе такой уверенности. Возможно, так бывает с каждым, кто знает, что все кончено?
Сидевший в стороне, на откидном сиденье, Хоснер прервал свое долгое молчание:
– Есть шансы, что наши люди следят за нами по радару?
Гесс слегка повернул голову:
– Пока мы идем на этой высоте, к тому же над сушей, практически никаких. На Е-2Д есть компьютерная штука, которая способна отсортировывать помехи, но, боюсь, они потеряли нас еще над Египтом.
– А что египтяне?
Гесс покачал головой:
– Русские поставили им несколько наземных радаров типа «барлок», которые могут обнаруживать низколетящие цели, но мы сейчас за линией Киссинджера. Египетские радары направлены на восток, в сторону израильской границы. Возможно, нас заметили визуально с земли, но пока они разберутся что к чему, мы уже пролетим над Красным морем, если, конечно, не изменим курс. В любом случае они не смогли бы нам помочь, даже если бы захотели, верно?
– Я вспомнил, что говорил Ласков. Насчет ракеты. Но достанет ли он «лир»? И видит ли он нас на своем радаре?
– Если он нас видит и если мы не совершим посадку до заката, то о такой атаке можно будет подумать, – не выпуская из виду «лир», ответил Беккер. – Сейчас, в светлое время дня, след ракеты обнаружить нетрудно. А сигнал электронного детонатора куда быстрее любой ракеты. – Хвост «конкорда» вильнул влево, потом вправо, и Беккеру стоило немалых усилий стабилизировать положение лайнера. – Но мы находимся слишком близко к «лиру». На радаре наши две точки совсем рядом. Надо сильно постараться, чтобы подстрелить их, а не нас.
Хоснер поднялся:
– Пойду взгляну на переборку.
– Посмотрите, – согласился Беккер. – Я тоже об этом думал. Из салона туда не попасть. Но при желании можно выбраться на хвост.
Он тут же пожалел о брошенной реплике, но каждая минута полета все сильнее натягивала нервы.
Хоснер вышел из кабины и зашагал по оказавшемуся невероятно длинным проходу между креслами. Никто не сказал ему ни слова. В глазах старшего стюарда Якова Лейбера застыли слезы. Те, кто слушал его выступление на совещании по безопасности, отворачивались.
Только Мириам Бернштейн дотронулась до его руки, но Хоснер сделал вид, что не заметил сочувственного жеста. Проходя мимо своих людей, он молча кивнул двоим, и они последовали за ним.
Миновав пассажирский салон, они оказались в небольшом багажном отделении, где хранились вещи экипажа и обслуживающего персонала. Здесь же висели вдоль стены пиджаки и плащи пассажиров. Хоснер сдвинул в сторону вешалки и уставился на переборку.
Талман поочередно выслушал доклады командиров всех десяти эскадрилий, находившихся над Синайским полуостровом. Визуально ничего обнаружить не удалось. Радары тоже не дали никакой обнадеживающей информации. Последним докладывал Ласков:
– Направляюсь в Эйлат для дозаправки. Пусть заправщики ждут нас прямо на полосе. На базу вернусь не раньше, чем обнаружу «конкорд». Я бы хотел, чтобы при следующем вылете американцы заправили нас в воздухе. Осмотрю весь район. Экипажи будут по очереди спать и отправляться на задание.
Талман покачал головой:
– Подожди, «Гавриил».
Он посмотрел на снабженную подсветкой оперативную карту. С каждой минутой площадь района, в котором мог находиться «конкорд», увеличивалась в геометрической профессии. Концентрические круги, расходившиеся от точки над побережьем, в которой лайнер наблюдали в последний раз, захватывали все новые территории. С того момента прошло полчаса, и самолет шел на скорости примерно пятьсот километров в час. Никто не знал, изменилось ли за это время направление их движения. Радиус последнего концентрического круга составлял двести пятьдесят километров. Генерал заложил информацию в компьютер и, прищурившись, прочел появившиеся на дисплее данные. Район поисков увеличился до 196,350 квадратных километров. И это без учета высоты, которая могла колебаться от ста пятидесяти метров до восьми километров. Каждая минута полета увеличивала показатели квадратных и кубических километров.