Одиссея Талбота, стр. 14
«Ты вращаешься в достойных кругах, Снежная Королева», – подумал Тони. Номер Питера Торпа. Он видел его однажды в офисе.
Карбури резко свернул на Пятьдесят четвертую улицу. Абрамс пошел за ним. Карбури быстро шагал вдоль стены сада Музея современного искусства. Абрамс держался на приличном расстоянии, следуя по противоположной стороне улицы. Впереди, на пересечении с Пятой авеню, он увидел, как Карбури перешел на его сторону и стал подниматься по ступеням величественного старого здания из гранита с длинным серым порталом, покрытым тентом. «Университетский клуб».
Абрамс подождал минут пятнадцать, затем проследовал к перекрестку и зашел в телефонную будку. Он позвонил своему приятелю из 19-го участка.
– Фил, ну что у тебя?
– Интересующий тебя человек прошел таможню два дня назад в аэропорту Кеннеди. Указал адрес отеля «Сент-Мориц», но там он не зарегистрирован. Потребуется немало времени, чтобы обзвонить все отели. К тому же он мог использовать другое имя, остановиться у друзей или снять квартиру. Мог найти приют в частном клубе или еще где-нибудь, где не требуется обязательная регистрация проживающих. Если это срочно…
– Нет, Фил, спасибо.
– Тогда за тобой должок. Ты должен будешь последить за моей женой.
– Вот как? А она просила меня последить за тобой.
Полицейский на другом конце провода рассмеялся.
– Вообще, как жизнь, Абрамс? Защитил свой диплом?
– Еще нет.
– А это твое дело из какой оперы?
– С уголовкой не связано. – Абрамс бросил взгляд на двери здания, куда вошел Карбури. – Опять супружеская ревность, черт ее подери.
– Ладно, поймай этого гада со спущенными штанами и раздави ему причиндалы. Неужели в наше время кто-то способен пересечь Атлантику ради женской юбки? Мой Бог, я бы ради этого и улицы не перешел.
– Брось трепаться, еще как побежал бы.
– Тебя последнее время что-то совсем не видно в баре.
– С меня причитается.
– Не сегодня. Сегодня президент посетит штаб Седьмого полка. Секретная служба и ФБР обложили все вокруг. А меня посылают дежурить на крышу. О, Господи! Но придется выполнять.
– Что поделаешь. Ладно, дружище, в отели звонить не нужно. Я его обработаю и так.
Абрамс повесил трубку и тут же позвонил Кэтрин Кимберли. Секретарь сказала, что мисс Кимберли уже ушла и будет ждать звонка мистера Абрамса в «Ломбарди». Тони позвонил в детективное агентство Бэрка и попросил выслать машину к пересечению Пятьдесят четвертой улицы и Пятой авеню.
Затем он перешел к обозначенному им месту, откуда ему прекрасно было видно здание «Университетского клуба». Кажется, он удачно справился с работой. Можно себя поздравить. Как может поздравить себя полицейский из конной полиции, наказанный уборкой навоза из конюшни.
Абрамс прижался спиной к фонарному столбу и поднял воротник плаща. Он подумал, что Кэтрин Кимберли должна будет проследовать к «Ломбарди» именно через этот перекресток, в том случае, конечно, если пойдет пешком. С чего это ему вдруг пришло в голову?
Потоки машин, характерные для часа пик, неслись мимо него. Он вгляделся в освещенные окна здания напротив. «Кто-то хочет навредить ему». Видимо, тяжелый случай. Но никто, судя по всему, не обратился в полицию, что, наверное, следовало бы сделать в подобной ситуации.
Патрик О'Брайен, Кэтрин Кимберли, смокинги и дорогие апартаменты, налоговое право и уголовное законодательство. Деньги, власть и престиж. За последнее время он открыл ту истину, что юристы редко говорят о законах всерьез. Ведь почти все законы в любом кодексе, включая статьи за тяжкие убийства, открыты для интерпретаций. Юристы прекрасно знают мир, в котором они живут, и умеют ловко манипулировать им. Всем остальным остается только подстраиваться под них. Или, как сказал ему некий капитан полиции, один юрист – это делец, два – адвокатская контора, а три – уже законодательный орган.
Отец Абрамса, кстати, коммунист, любил внушать сыну: «Все мы – странники, бредущие по одному и тому же пути». «Это правда, – подумал Абрамс, – только у некоторых имеются более совершенные дорожные карты».
10
Кэтрин Кимберли шла по опустевшим коридорам сорок четвертого этажа. Один из коридоров заканчивался стальной дверью с табличкой: «Архив».
Она нажала кнопку звонка. На мгновение приоткрылся дверной глазок, затем дверь медленно отворилась, заскрипев петлями. Кэтрин вошла в обширную, плохо освещенную и пропахшую бумажной пылью комнату.
Все помещение заполняли ряды высоких старомодных шкафов из дуба. В дальней стене виднелось тусклое запыленное окно. Такими грязными окна становятся в тех случаях, когда их забирают снаружи решетками. По стеклу стучали капли дождя. В комнате было жарко. Послышался скрип закрываемой двери. Кэтрин обернулась.
– Здравствуйте, мисс.
– Добрый вечер, Арнольд.
Она рассматривала пожилого англичанина по мере того, как ее глаза привыкали к полумраку.
– Я приготовлю чай, мисс.
– Отлично. – Она знала, что отказаться у Арнольда от чая значило испортить все дело.
Арнольд занялся посудой, расставленной на походном столике защитного цвета.
– Вам известен некий полковник Рандольф Карбури?
Арнольд кивнул. Он включил плиту, на которой стоял медный чайник, и жестом указал на полочку, уставленную разноцветными жестяными баночками с чаем «Туайнингс».
– Какой вы предпочитаете? У меня осталось немного «Эрл Грея».
– Отлично. У нас есть на него материалы?
– На «Эрл Грей»? – Арнольд рассмеялся собственной шутке. – А-а-а, на Карбури. Конечно, есть.
Он пододвинул Кэтрин стул, и она села. Арнольд бросил ложку чая в заварочный чайник. «Нет, – подумала Кэтрин, – не случайно фирма „О'Брайен, Кимберли и Роуз“ после войны переехала с Уолл-стрит в это здание в Рокфеллеровском центре. Ведь здесь во время войны размещалась американская разведка – Управление стратегических служб. И здесь же находился Отдел по координации деятельности американских и британских спецслужб. Он занимал именно те помещения, в которых теперь располагается офис фирмы О'Брайена. Ностальгия, карма или что-то еще?»
Когда британцы освободили помещения на сорок четвертом этаже, они продолжали арендовать одну комнату – ту, в которой Кэтрин сейчас находилась. Они оставили в ней большое количество своих досье и обслуживающий их персонал, включая архивариуса сержанта Арнольда Брина. Теперь он остался здесь один. Сама комната и Арнольд представляли собой сейчас лишь обломки некогда мощной империи, разбитой бурным течением времени.
Кэтрин указала однажды О'Брайену на нецелесообразность содержания этого информационно-разведывательного подразделения, которое не действует уже в течение сорока лет.
– Это был их подарок нам, – ответил тогда О'Брайен.
– А кто платит сейчас?
– В Великобритании парламент издавна ежегодно выделяет своему монарху некую сумму на представительские расходы, которую тот расходует по собственному усмотрению. Некоторая часть этих денег уходит на расходы другого характера.
– На разведку?
– Да. – О'Брайен рассмеялся. – Хотите, я открою вам секрет? Так вот, во время Второй мировой войны конгресс последовал этому примеру британцев. Он выделил Уильяму Доновану из секретных фондов десятки миллионов долларов, которые тот мог расходовать по собственному усмотрению. Когда-нибудь я расскажу вам об этом подробнее.
Чайник засвистел, и Арнольд заварил чай.
– Вы любите покрепче, да? Пусть постоит пять минут.
Кэтрин посмотрела на проход между шкафами. По словам О'Брайена, британская разведка иногда обращалась к этим материалам, но службу генерала Донована, для которой доступ к этим архивам должен был оставаться открытым, неожиданно расформировали после войны. Почти через два года Управление стратегических служб было восстановлено в лице Центрального разведывательного управления. Из-за разрыва связей с британскими разведслужбами ЦРУ практически не пользовалось архивами, или, как они сами говорили, этим имуществом. Однако Патрик О'Брайен и его Друзья по УСС не забыли про британское «наследство» и «прикарманили» его, может, по ошибке, а может, преднамеренно.