Игра Льва, стр. 42

Халил задумался на минуту о Гамале Джаббаре. Ему не доставило удовольствия убийство соотечественника-мусульманина, но каждый мусульманин должен быть готов к тому, чтобы сражаться, пожертвовать собой или стать мучеником. А слишком многие мусульмане, такие как Гамаль Джаббар, не делали ничего — лишь отправляли деньги на родину. Конечно, Джаббар не заслуживал смерти, но другого выхода не было. Асад Халил выполнял священную миссию, а остальным следовало приносить себя в жертву. Ведь они не могли убивать врагов. И вторая мысль пронизала мозг: а вдруг единственного выстрела оказалось недостаточно? Но Халил сам видел агонию Джаббара и слышал предсмертные хрипы. Нет, он мертв. Пусть этот день послужит ему пропуском в рай.

Солнце садилось, но он не мог остановиться и совершить намаз. На время джихада Халил получил от муллы освобождение от обязательных ежедневных молитв. Но обратиться к Аллаху можно было и про себя. И Халил мысленно опустился на молитвенный коврик, обратившись лицом к Мекке. «Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его…»

Затем Халил процитировал отрывки из Корана: «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас… И сражайтесь с ними, пока вся религия не будет принадлежать Аллаху… Сражайтесь на пути Аллаха, будьте преданы ему… Тем, на кого нападают, дано позволение взяться за оружие… И во власти Аллаха даровать им победу… Те, кто уверовал, бойтесь Аллаха, а когда придет смерть, умирайте истинными мусульманами… Если вы потерпели поражение, то потерпел поражение и враг… Аллах узнает истинных сторонников веры и выберет среди вас мучеников, он испытает правоверных и уничтожит врагов. Аллах — верховный Создатель».

Удовлетворенный тем, что выполнил свой долг, Халил продолжил свой путь по незнакомой земле, окруженный врагами и неверными.

А затем он вспомнил древнюю арабскую военную песню «Кровная месть» и пропел:

Глава 21

Джек Кениг вернулся с какими-то бумагами, похожими на факсимильные сообщения.

— Я только что говорил с экспертом-криминалистом, работавшим в аэропорту Кеннеди. Они составили предварительный отчет, — он положил бумаги на кофейный столик, — об осмотре места преступления в самолете и клубе «Конкистадор». И еще я говорил с Джорджем, который попросил перевести его из ОАС и вообще из Нью-Йорка.

Сделав небольшую паузу, Кениг спросил Кейт:

— У тебя нет такой просьбы?

— Нет.

Теперь уже Джек обратился только к Кейт и ко мне:

— Вы двое, можете предположить, что произошло на борту самолета перед посадкой?

— Детектив у нас Джон, — ответила Кейт.

— Ну, излагай, детектив, — предложил Кениг.

Тут надо отметить, что сотрудники ФБР называют следователем того, кого полицейские именуют детективом, так что я даже и не понял, оказана мне честь или продемонстрировано снисхождение. Но как бы там ни было, меня и брали на работу в качестве детектива, а в этом деле я хорош. Кениг не стал делать тайны из того факта, что только что получил некоторые ответы на интересующие его вопросы. Поэтому я не стал строить из себя дурака, а спросил:

— Наверное, они обнаружили в шкафу два кислородных баллона?

— Да, обнаружили. Но, как ты сам знаешь, клапаны открыты в обоих и содержимого в них практически не осталось. Конечно, в лаборатории смогут выяснить, что находилось в каждом из баллонов, но уже до этого мы можем предположить, что в одном был кислород, а в другом — нет. Продолжай.

— Ладно. Примерно за два часа до прилета в Нью-Йорк пропадает радиосвязь с рейсом один семь пять компании «Транс-континенталь». Значит, в это время парень с двумя медицинскими кислородными баллонами, сидевший, вероятно, в салоне бизнес-класса…

— Совершенно верно, — оборвал меня Кениг. — Его звали Юсуф Хаддад, место два-А.

— Понятно. Значит, этот парень… как, вы сказали, его звали?

— Юсуф Хаддад. Имя наверняка вымышленное. На регистрации он предъявил иорданский паспорт и два медицинских кислородных баллона, сославшись на то, что страдает эмфиземой легких. Паспорт, вероятно, фальшивый, как и его эмфизема и один из кислородных баллонов.

— Так, хорошо. Юсуф Хаддад, иорданец, бизнес-класс, место два-А. Этот парень дышит настоящим кислородом, затем открывает клапан второго баллона. Газ вытекает и проникает в систему кондиционирования самолета.

— Верно. А какой газ?

— Какой-то смертельный, вроде цианида.

— Ладно, скорее всего это был гемотоксин, а может, и специальная форма боевого цианида — пассажиры умерли от удушья.

Как я сказал, в лаборатории исследуют остатки содержимого каждого цилиндра, а также кровь и мягкие ткани жертв. Они довольно скоро установят точно, какой применялся газ. Это не имеет большого значения, но таков порядок. Цикл рециркуляции воздуха на борту самолета занимает десять минут, значит, все получили дозу этого газа, за исключением Юсуфа Хаддада, который продолжал дышать чистым кислородом.

Кениг посмотрел на меня и спросил:

— Но объясни мне, как избежал смерти Халил?

— Ну, я не уверен в последовательности событий, но… Думаю, в то время, когда был выпущен газ, Халил находился в туалете — воздух там оказался менее токсичным, чем в салоне.

— На самом деле это не так, — возразил Кениг. — Исходящий поток воздуха из туалета сразу выводится из самолета, поэтому пассажиры салона даже не чувствуют запаха, когда кто-то сидит на унитазе. Мне как-то пришлось лететь мексиканским рейсом, где подавали обед, состоявший из двадцати четырех различных блюд из бобов и фасоли. Тогда я очень удивился тому, что самолет не взорвался прямо в воздухе.

— Значит, Халил старался дышать как можно меньше и, возможно, закрыл лицо мокрым бумажным полотенцем, — предположил я. — А Хаддад поспешил ему на помощь и отдал либо свой кислородный баллон, либо один из тех маленьких кислородных баллонов, которые имеются на борту для медицинских целей.

Кениг кивнул, но ничего не сказал.

В наш разговор вмешалась Кейт:

— Но я не могу понять, как Хаддад и Асад Халил узнали о том, что самолет запрограммирован на посадку с помощью автопилота.

Ей ответил Кениг:

— Мне тоже непонятно, но мы постараемся это выяснить. — Он посмотрел на меня: — Продолжай.

— Итак, в течение десяти минут на борту в живых остались только двое — Асад Халил и его сообщник Юсуф Хаддад. Хаддад находит у Питера Гормана ключи от наручников и освобождает от наручников Халила. Отравляющий газ постепенно выветрился, и уже минут через пятнадцать они могли снять кислородные маски. Мы с Кейт нигде не видели штатный самолетный кислородный баллон, поэтому я предполагаю, что Хаддад или Халил вернул его туда, где он обычно хранится. А затем Хаддад убрал в шкаф свои баллоны, где мы их и обнаружили.

— Да, — согласился Кениг, — они хотели, чтобы после посадки самолета в аэропорту все выглядело нормально. Можно предположить, что Питер или Фил умер возле туалета, а они оттащили его тело назад в салон. Продолжай, Кори.

— Халил, должно быть, убил Хаддада не сразу, поскольку его тело было теплее других. Значит, эти двое прибрали за собой, обшарили карманы и «дипломаты» Питера и Фила, забрали пистолеты, а затем, возможно, осмотрели другие салоны и убедились, что все мертвы. Все, сообщник Халилу уже не нужен, и он сломал Хаддаду шею, как определила Кейт. Потом усадил труп Хаддада рядом с Филом, надел на него наручники и маску для сна. — Я помолчал и добавил: — В какой-то момент Халил отрезал большие пальцы у наших агентов.

— Да, это так. Эксперты нашли в кухне верхней палубы нож со следами стертой крови, а в мусорном ящике обнаружили и салфетку, которой вытирали кровь. Если бы тот, кто первым поднялся на борт, увидел окровавленный нож, это, несомненно, привлекло бы его внимание. А если бы нож обнаружил ты или Кейт, вы сразу все бы поняли.