Игра Льва, стр. 143
Повисла долгая пауза, затем Халил спросил:
— Откуда вы знаете эти строки?
— Прочитал друг-араб. У меня много друзей-арабов, которые работают вместе со мной. Они очень стараются найти вас.
Подумав, Халил ответил:
— Они все попадут в ад.
— А куда вы намерены попасть?
— В рай.
— Но вы и так уже в раю, то есть в Калифорнии.
— Я в Ливии. Я завершил свой джихад.
— Что ж, если вы в Ливии, то мне неинтересен этот разговор, да и стоит это дорого, так что…
— Я сам скажу вам, когда наш разговор будет закончен.
— Ну, тогда переходите прямо к делу.
Мне казалось, что я знаю, зачем позвонил Халил. Кстати, в те моменты, когда он молчал, я слышал птичье щебетание. Значит, Асад находился на улице, если только у него в доме не было клетки с птицей. Конечно, я не силен в птичьем пении, но точно так пела ночная птичка в Бель-Эйр. Так что Халил наверняка находился где-то в этом районе.
Наконец Халил перешел к настоящей цели своего звонка и спросил:
— Что там вы говорили мне во время нашего последнего разговора?
— По-моему, я назвал вас идиотом. Но хочу взять свои слова назад, это была вспышка гнева, а я, как федеральный служащий и американец…
— Насчет моей матери и отца.
— Ах да. Что ж, ФБР, а точнее, ЦРУ и их зарубежные агенты, располагают вполне достоверной информацией о том, что ваша мама… Как бы это сказать?.. У нее были очень близкие отношения с мистером Каддафи. Понимаете? Мы же с вами мужчины, верно? Возможно, вам неприятно это слышать, но ваша мама была так одинока… а папа отсутствовал… Эй, вы слушаете?
— Продолжайте.
— Хорошо. — Я взглянул на Кейт, она показала мне большой палец, и я продолжил: — Понимаете, Асад, я им не судья. Возможно, ваша мама и Муамар сошлись только после того, как ваш папа… ох, это уже другая история. Вы действительно уверены, что хотите услышать ее?
— Говорите.
— Так вот, снова ЦРУ… просто удивительно, сколько всего знают эти парни. У меня в ЦРУ есть очень хороший друг, его зовут Тед. Так вот Тед рассказал мне, что ваш папа… его ведь звали Карим, да? Ну, вы знаете, что произошло в Париже. Однако вы, наверное, не знаете, что убили его не израильтяне. Послушайте, Асад, может, не будем ворошить прошлое? Всякое случается. Я знаю, какой вы бываете в гневе, так, может, не надо заводить себя? Забудьте.
После долгой паузы Халил промолвил:
— Говорите.
— Понимаете, я знаю людей. Они просят рассказать им правду и обещают не злиться. А когда услышат правду, впадают в бешенство. Мне не хотелось бы, чтобы вы ненавидели меня.
— У меня нет к вам ненависти.
— Но вы же хотите убить меня.
— Да, но ненависть здесь ни при чем. Вы ничего мне не сделали.
— Напротив, сделал. Я расстроил ваши планы и не позволил убить Уиггинза. Так разве можно мне доверять? Помните: «И ты, Брут?»?
— Простите?
— Это по-латыни. Так что вполне понятно, что вы меня ненавидите. Какой же смысл рассказывать про вашего отца?
Подумав, Халил ответил:
— Если вы расскажете мне все, что знаете, то даю слово, я не стану убивать ни вас, ни мисс Мэйфилд.
— И еще Уиггинза.
— А вот этого обещать не могу. Он обречен.
— Ладно-ладно, лучше половина, чем вообще ничего. Так… на чем я остановился? Ах, на Париже. Не хочу пересказывать сплетни или сеять семена сомнения и недоверия, но вы должны задать самому себе вопрос, который задают все детективы, расследующие убийства: кому это выгодно? Кому была выгодна смерть вашего отца?
— Израильтянам, разумеется.
— Да бросьте, Асад, вы же не такой глупый. Скольких армейских капитанов убили израильтяне на улицах Парижа? Для убийства израильтянам нужна веская причина. А что им плохого сделал ваш отец? Скажите, если знаете.
— Он ненавидел евреев.
— А кто в Ливии их любит? Мои друзья из ЦРУ уверены в том, что вашего отца убили не израильтяне. По свидетельствам ливийских перебежчиков, приказ убить вашего отца отдал лично мистер Муамар Каддафи. Мне очень жаль.
Халил ничего не сказал, и я продолжил:
— Вот так все и было. Может, между вашим отцом и Каддафи возникли какие-то политические разногласия? А может, это все-таки из-за мамы? Кто знает. Подумайте сами.
Халил продолжал молчать.
— Эй, Асад, вы меня слушаете?
В ответ он разразился грозной тирадой:
— Ты поганый лжец, и я с удовольствием вырву тебе язык, прежде чем перережу глотку.
— Правда? Я знал, что вы расстроитесь. Вот так всегда бывает, сделаешь людям доброе дело… Алло? Асад? Алло?
Связь оборвалась, я положил телефон на сиденье между собой и Кейт и глубоко вздохнул.
Некоторое время мы ехали молча, затем я пересказал Кейт слова Халила, не утаив даже, что он пообещал убить ее.
— Похоже, мы ему не нравимся, — заключил я.
— Мы? Ему не нравишься ты. Это тебе он хочет вырвать язык и перерезать глотку.
— Подумаешь, у меня есть и друзья, которые с удовольствием сделали бы это.
Мы засмеялись, пытаясь немного расслабиться.
— Но ты здорово вывел его из себя, — похвалила Кейт. — В этом деле ты мог бы стать хорошим профессионалом.
— Я старался, чтобы он в запале выболтал что-нибудь, что нас интересует. Он врет, что он в Ливии. Будучи в Ливии, он не посмел бы задавать мне такие вопросы, это грозило бы ему смертью. Так что он еще здесь. Сейчас у него два пути: либо совершенно не поверить моим словам, либо вернуться в Ливию и заняться там тем, чем он занимается здесь. Халил очень опасен, он машина смерти. Вся жизнь его посвящена только мести.
— А ты предоставил ему еще несколько объектов для мести.
— Надеюсь, что так.
Я обратил внимание на то, что на дороге не было ни одной машины. Конечно, только идиот мог ехать куда-то в такой поздний час.
— Значит, ты думаешь, что Халил все еще в Калифорнии? — спросила Кейт.
— Я не думаю, а знаю. Он в какой-нибудь Санте, где-нибудь в горах, вблизи ранчо Рейгана.
Кейт бросила в окно взгляд на темные холмы, затянутые туманом.
— Надеюсь, что это не так, — промолвила она.
— А я надеюсь, что именно так.
Глава 54
Шоссе 101 довело нас до Вентуры, где оно уходило в сторону от холмов и становилось приморским шоссе. Стоял густой туман, видимость составляла всего футов двадцать, но я все же заметил слева огни мотеля «Вентура инн» и сказал Кейт:
— Вон то место, где я обручился.
— Мы вернемся сюда в медовый месяц.
— А я думаю об Атлантик-Сити.
— Подумай еще раз.
Кейт, видимо, уже хорошенько обо всем подумала, потому что добавила:
— Поедем куда угодно, лишь бы ты был счастлив.
— Я счастлив, если счастлива ты.
Мы двигались со скоростью около сорока миль в час — довольно быстро для таких погодных условий. Я заметил впереди указатель: «Санта-Барбара — 30 миль».
Кейт включила радио, и мы прослушали краткий повтор новостей. Диктор сообщил:
— ФБР подтверждает, что террорист, ответственный за смерть людей на борту рейса сто семьдесят пять, а также еще четверых человек в аэропорту Кеннеди, все еще остается на свободе. Спасаясь бегством от сотрудников ФБР и местных правоохранительных органов, он, вероятно, убил еще восемь человек. — Закончил он свое сообщение словами: — Представитель ФБР сообщил, что, возможно, имеется определенная связь между некоторыми людьми, которые стали жертвами Асада Халила. Завтра в Вашингтоне намечена расширенная пресс-конференция, связанная с этими трагическими событиями, и мы будем держать вас в курсе событий.
Я покрутил ручку настройки и нашел что-то более легкое для слуха.
— Я прослушала, или он ничего не упомянул о Уиггинзе? — спросила Кейт.
— Ни словом не обмолвился. Наверное, правительство хранит эту новость для завтрашней пресс-конференции.
— Уже для сегодняшней. Кстати, мы можем и не успеть на утренний рейс из Лос-Анджелеса.
Я зевнул и посмотрел на часы на приборной панели. Два часа пятьдесят минут. Кейт взяла сотовый телефон.