Перст судьбы, стр. 41

Разбойники вернулись на два дня раньше, чем их ожидали.

Пленник узнал об их приезде по крикам, поднявшимся снаружи. В окно своей кельи он увидел бандитов, обозленных и ругавшихся более, чем когда-либо.

Их экспедиция окончилась неудачно. Они наткнулись на солдат. Кроме того, они узнали, что в горы прибыли сильные отряды из Рима и Неаполя.

Говорили об измене.

Прямо против окна стоял Корвино и в присутствии всей шайки поносил Попетту самыми оскорбительными выражениями.

Рядом с начальником стояла разбойница, вероятно, соперница Попетты и что-то нашептывала ему на ухо.

Попетта была смущена. Все говорили разом и так бурно, что Генри, еще недостаточно хорошо владевший итальянским языком, не мог схватить истинного смысла.

Скоро крики стихли. Корвино отделился от толпы и в сопровождении двух или трех подчиненных направился к темнице.

Минуту спустя кто-то сильно толкнул дверь, и начальник бандитов ворвался в келью.

— Синьор! — крикнул он, скрежеща зубами, — я узнал, что вас великолепно кормили в мое отсутствие. У вас даже была собеседница, которая развлекала ваше одиночество. Очаровательная собеседница, не правда ли? Я думаю, что вы были довольны… Ха!.. ха!.. ха!..

Этот дьявольский смех, эти насмешки отозвались погребальным звоном в душе пленника. Значение их было ужасно для него или для Попетты… может быть, для них обоих.

— Что вы хотите сказать, капитан Корвино? — спросил машинально Генри.

— Ах, посмотрите, пожалуйста, на святую невинность, на безупречного агнца, на безбородого Адониса. Ха!.. ха!.. ха!..

Капитан снова разразился злым хохотом.

В эту минуту глаза его упали на белый предмет в углу темницы.

— Черт возьми! — начал он, внезапно меняя тон. — Это что такое?.. Бумага! Чернила и перо! Так вы, синьор, занимались корреспонденцией! Выведите его, — заревел он, — и захватите все!

Извергнув ужасное ругательство, он бросился на улицу, а два других разбойника потащили пленника. Третий взял бумагу и чернила, принесенные Попеттой.

Вся банда была в сборе.

— Товарищи, — крикнул начальник, — нам изменили! В темнице пленника мы нашли бумагу и чернила. Он писал письма, разумеется, чтобы нас предать. Обыщите его!

Пленника немедленно обыскали.

При нем нашли только одно письмо, видимо, давно написанное. Это было рекомендательное письмо к отцу Луиджи Торреани.

— Дьявол! — воскликнул Корвино, вырывая письмо и читая адрес. — Вот неожиданная корреспонденция?!

Он прочел письмо и улыбнулся, как хищник, уверенный, что добыча не уйдет из его рук.

— Итак, синьор, — сказал он, взглядывая на молодого человека, — вы уверяли, что у вас нет ни одного друга в Италии. Ложь! У вас есть друзья… богатые и сильные… первый магистрат деревни и, — прибавил он иронически на ухо пленнику, — очень красивая дочь. Какое несчастье, что вам не удалось передать рекомендательное письмо! Ничего! Вы можете с ней познакомиться… скоро, может быть, и даже здесь в горах. Это будет еще более романтично, синьор pittore.

Эти насмешливые слова отравленной стрелой вонзились в сердце Генри Гардинга. Со дня его плена его привязанность к сестре Луиджи Торреани росла не по дням, а по часам.

Подавленный горем, Генри хранил мрачное молчание. Да и что он мог сказать?

— Товарищи, — начал снова его палач, — доказательство измены у вас перед глазами. Не удивляйтесь теперь, что солдаты преследуют вас. Нам остается только узнать изменника.

— Да, да, — заревели разбойники, — изменника! Кто он?.. Давайте его нам!

— Пленник, — продолжал начальник, — написал письмо, оно отослано, раз его нет при нем. Кому оно было адресовано? Кто его снес? Кто ему достал бумагу, чернила и перо? — вот что надо узнать.

— Кто его стерег? — спросил один голос.

— Томассо, — отвечало несколько голосов.

— Томассо! Где Томассо? — заревели все.

— Здесь, — ответил разбойник, выступая вперед.

— Отвечай, это ты сделал?

— Что сделал?

— Доставил пленнику письменные принадлежности.

— Нет, — с твердостью отвечал Томассо.

— Не теряйте времени на расспросы этого человека, — воскликнула Попетта. — Если есть виновный, то это я.

— Это правда, — сказала ее соперница некоторым разбойникам, — она сама ему все принесла.

— Молчать! — крикнул громовым голосом начальник, заставив смолкнуть поднявшийся ропот.

— Зачем ты доставила пленнику письменные принадлежности, Кара Попетта?

— Для общей пользы, — отвечала разбойница, запинаясь.

— Это каким образом? — крикнули разбойники.

— Черт возьми, — возразила обвиняемая, — вы не понимаете! Между тем, это ясно.

— Говори, говори!

— Хорошо, замолчите, я буду говорить.

— Мы слушаем.

— Ну, так вот. Я так же, как и вы, хотела поскорее получить выкуп и думала, что письмо, которое он раньше написал, было недостаточно убедительно. Во время вашего отсутствия я уговорила его написать другое письмо.

— Значит, он написал своему отцу? — спросил один голос.

— Разумеется, — отвечала Попетта.

— Куда оно было отправлено?

— На почту, в Рим.

— Кто его носил в Рим?

Попетта отвернулась, точно не слыхала вопроса.

— Товарищи, — сказал начальник, — узнайте, кто отлучался во время нашего отсутствия.

Поиски были недолги. Обвинительница Попетты немедленно назвала разбойника, носившего письмо.

Это был новичок, недавно принятый в шайку, которого еще не брали в экспедиции. Подвергнутый перекрестным вопросам, он тотчас же во всем сознался.

К несчастью, он умел читать и знал настолько арифметику, чтобы отличить, что он снес два письма вместо одного. Он сознался, что одно письмо было писано к отцу пленника. До сих пор Попетта не солгала.

Погубило ее второе письмо, написанное Луиджи Торреани.

— Слышите, — крикнуло зараз несколько разбойников, не обращая внимания на имя Торреани… — синдик Валь д'Орло… вот почему нас преследуют солдаты! Всякий знает, что Франческо Торреани никогда не был нашим другом!

— И к чему это такое ухаживание за пленником? — заговорила опять доносчица, желавшая занять место обвиняемой. — К чему его закармливать нашими лучшими кушаньями? Поверьте, товарищи, нам изменили!