Тупиковое звено, стр. 46

— Боже, о чем вы?..

Полетаев чуть прикрыл глаза. Он размышлял.

— Где ты его отыскала?

— Кого?

— Этого Никиту. Откуда он взялся?

— О нем мне сказал зять Скуратова, по совместительству местный опер.

— Но почему ты подозреваешь именно его?

— Ты бы его видел! Когда я сообщила о смерти его отца, он даже не поморщился.

— И что?

— И то! И еще он очень странно спросил… Вы помните, Фи-фи?

Полетаев навострил уши:

— Фи-фи? Кто это — «Фи-фи»?

— Это он, месье Кервель, — Даша сжала губы и добавила: — А я — Ди-ди.

Она хорошо представляла, что за этим может последовать, но скрывать не имело смысла. По крайней мере сейчас подполковнику не до острот.

Тот действительно обсуждать эту тему не стал.

— Так что с Никитой Скуратовым?

— Мне еще тогда показалось, что он в курсе событий, а теперь я в этом уверена. Просто он имел не совсем точную информацию.

— А именно?

Даша преобразилась до неузнаваемости: куда только девалась похоронная бледность и уныние, сейчас она снова напоминала гончую, взявшую потерянный след.

— Понимаешь, Никита совсем не огорчился, узнав о смерти отца и дяди, зато был просто убит тем фактом, что наследство: первое — не делится, второе — принадлежит только тому, кто имеет наибольшее число потомков мужского рода.

— А что предполагал он?

— Что деньги переходят старшему из оставшихся в живых. Ну как это обычно бывает. А после смерти Константина и Романа Скуратовых именно он возглавлял список. Фи-фи, помните, как он тогда сказал? «Сколько же их еще осталось?»

Вместо ответа Филипп всхлипнул.

— Что, так прямо и сказал?

— Не веришь, спроси месье Кервеля. Полетаев обернулся к французу:

— Месье Кервель?

— Я… не помню.

— Хорошо. — Полетаев протянул один из мобильных телефонов собеседнице. — Звони Анатолию. — Он вынул из кармана электронную записную книжку. — Итак, ноль-ноль тридцать восемь…

— Момент, — Даша прищурилась. — Ноль-ноль тридцать восемь — это же Украина. А он, если не ошибаюсь в…

— Если ты помнишь, у него умер отец. В Мисхоре. А это Украина.

Даша шлепнула себя по лбу:

— Дурная голова. Давай номер в Мисхоре.

4

Соединения пришлось ждать долго — то тишина, то отбой. От волнения и нетерпения у Даши руки ходили ходуном. Наконец послышался слабый гудок.

— Тише, тише! — зашипела она на и без того безмолвных слушателей. — Алло! Вы меня слышите? Мне Анатолия Скуратова, будьте добры… Ах, это вы, Анатолий? — Обернувшись к сидящим в комнате. Даша закивала головой. — Очень хорошо, что я вас застала. Вы один дома? С девушкой? Что за девушка? Вы хорошо ее знаете? А как давно вы знакомы?..

Полетаев изобразил на лице целую пантомиму. Он высоко задрал брови, потом свел их к переносице, покачал головой, скорбно опустив уголки губ, и, наконец, прикрыл глаза рукой.

— …Ах, это ваша родственница! Извините. Послушайте, Анатолий, меня зовут Даша… Да, та самая. Вы обо мне уже слышали? — Она заулыбалась, но тут же улыбка пропала с ее липа: — Подождите, не вешайте трубку!.. Не ругайтесь… Вы же ничего не знаете! С вами может случиться то же самое! — Поняв. что вниманием собеседника завладеть удалось, она затараторила: — Скажите, наш сводный брат, Никита, уже звонил вам?

Выслушав ответ, она побледнела и опустилась на стул.

— О Боже!.. Анатолий, я прошу вас соблюдайте крайнюю осторожность. Старайтесь быть все время на людях, а главное, запомните: ни при каких обстоятельствах не оставайтесь с Никитой наедине. Он вам рассказывал о наследстве? Нет? Я так и думала. Постарайтесь продержаться ночь. Завтра утром мы будем в Мисхоре…

Полетаев и Филипп, как по команде, вскинули головы. Полегает постучал себя пальцем полбу.

— Улетаете завтра утром?.. Ах, вот как… — продолжала тараторить Даша. — Значит так, летите с ним одним самолетом. Ну и что, что до Питера? Да поймите, он подорвет самолет вместе с вами!

Полетаев не выдержал и выхватил телефон:

— Алло, Анатолий Романович? Здравствуйте, моя фамилия Полетаев. Прошу извинить Дарью Николаевну, она немного взволнована… Да… Позвольте принести вам самые глубокие соболезнования и спросить: вы уже закончили ваши дела?.. Прекрасно. В таком случае прямо сейчас, слышите, прямо сейчас, немедленно, не говори некому ни слона, садитесь в такси и прямиком на поезд. Выезжайте первым, который будет спять на перроне, поверьте — лучше и Хабаровск, чем на тот свет… Да, вы все правильно поняли: есть весомые основании подозревать, что в смерти вашего отца и дяди замешан Никита Скуратов. В милицию пока обращаться рано. Запишите мой номер телефона. Как только доберетесь до дома или возникнет необходимость раньше — сразу же звоните.

Сунув телефон в карман. Полетаем посмотрел па часы:

— Нам тоже нужно поторапливаться. Поезд в Москву отправляется через полтора часа.

— Но почему не самолетом? — спросила Даша, до сих пор уверенная, что самолетом лучше летать только на тот свет.

— Сильный туман, мы можем задержаться надолго. А поездом уже завтра с утра в Москве. Месье Кервель, как вы думаете?

Филипп, все это время внимательно следящий за их суетой, мягко улыбнулся и покачал головой:

— Друзья мои, вы очень сильные и благородные люди, но судьбу обмануть невозможно.

— И все-таки мы попытаемся. А? — Полетаев ободряюще положил руку ему на плечо.

Кервель вздрогнул, и его белоснежные щечки стала заливать нежная краска стыда. Подполковник осторожно снял руку и кашлянул.

Глава 20

1

Москва встречала сине-желтый поезд настоящей метелью. Филипп, позабывший о вчерашней трагедии, как ребенок, получивший леденец на палочке, забывает о разбитой коленке, завороженно следил за снежной круговертью. Даша же, для которой метель в октябре являлась скорее катастрофой, нежели приключением, проклинала себя за то, что еще в Праге не пристегнула капюшон к куртке и не взяла перчатки. Полетаев никак не реагировал на вид за окном. Он постукивал пальцами по столу и о чем-то размышлял.

Как только путешественники вышли из вагона, запиликал чей-то мобильный телефон. Даша с Филиппом остановились и принялись хаотично ощупывать карманы и сумки, и только Полетаев, сразу же узнавший мелодию своего звонка, сделал шаг в сторону:

— Слушаю. Что?!

Даша с Филиппом метнулись к подполковнику и закружили вокруг, словно дети у новогодней елки.

— Что случилось? Кто звонит?

Полетаев раздраженно отмахивался и пытался повернуться задом сразу к обоим.

— …Подождите, главное — успокойтесь. Где вы сейчас? Дома? Дома где? Но как вы там оказались? Угу… Угу… Я все понял. Слушайте меня внимательно: никому больше не звоните, сидите дома, я к вам приеду… — Полетаев посмотрел на часы, — через два часа. Три — максимум. Все это время никому не открывайте и ни с кем не общайтесь, дождитесь нас — мы уже выезжаем.

Отключив телефон, Полетаев прибавил ходу. Даша с Филиппом, обвешанные новенькими чемоданами цвета молодого шампиньона, еле поспевали за ним.

— Что случилось? Куда мы бежим?

Полетаев быстром шагом прошел на стоянку, подошел к перламутрово-зеленому джипу и открыл заднюю дверцу.

— Вещи быстро в багажник. У нас мало времени. Кое-как распихав чемоданы и сумки, встревоженная парочка уселась в машину: Филипп сзади, Даша на переднее сиденье, но, заметив, как сжались губы подполковника, каким неподвижным стал хмурый взгляд, направленный в лобовое стекло, она живо перебралась на заднее сиденье к бледному, издерганному флористу.

— Пристегнитесь, — глухо произнес Полетаев. — Поедем с ветерком.

Двигатель взревел.

2

До тех пор пока они не выбрались из Москвы, все молчали. Выехав на относительно свободное Горьковское шоссе, Полетаев пригладил волосы и произнес:

— Он убил его.