Мозг стоимостью в миллиард долларов, стр. 15

— Разве Харви не предупредил тебя, как они будут выглядеть?

— Нет. Ты же знаешь, какой он. Когда его жена рядом, он не осмелился даже подойти ко мне. Так что я стояла себе, как сущая идиотка.

— Да, так бывает.

— Вот я и стояла. Платье — в горошек. В горошек! Можешь себе представить?

— Да.

— Тут ко мне подплыла миссис Ньюбегин. И посмотрела на меня вот так. — Сигне сощурила глаза, превратив их в щелочки, и втянула щеки, изобразив карикатуру на даму в модном магазине. — Она явилась просто в сказочном черном шелковом платье и сатиновых туфлях. В сатиновых! Осмотрела меня с головы до ног и сказала: «Я жена мистера Ньюбегина». Мистера Ньюбегина! Потом повернулась к своей подруге и заявила: «Просто возмутительно, что Харви не предупредил ее о необходимости захватить вечернее платье. Не сомневаюсь, у нее не меньше дюжины прелестных платьиц». Ты даже не представляешь, каким покровительственным тоном она все это произнесла. Господи, до чего мне стало противно!

Сигне вытащила маленькую косметичку и принялась накладывать на веки ярко-зеленые тени. Закончив, она поморгала ресницами, глядя на меня, и огладила джинсы, обтягивающие ее широкие бедра. Потом положила голову мне на колени и прижалась щекой.

— Она просто отвратительна, — заключила Сигне. — И ведет ужасную жизнь.

— Смахивает на то, что она несколько вышла из себя.

— По зодиаку она Лев; это знак огня, знак солнца. Блистать молниями и всех подавлять. Давить. Мужской знак ведущей силы. Мужчины-Львы — о'кей! Но женщины-Львы стремятся держать под каблуком своих мужей. У Харви Ньюбегина тот же знак, что и у меня: Близнецы. Это воздух. Ртуть. Близнецы разобщены, им свойственны страстность, артистизм, порочность и ум. Они подвижны, перемещаются с места на место, стараясь избегать неприятностей. С Львами им ужасно трудно. Близнец и Лев никак не могут установить между собой отношения, они такие далекие. Плохое сочетание.

— Но с Харви у тебя все хорошо получается?

— Восхитительно. У тебя такие красивые смуглые руки. Ты Водолей.

— У них у всех смуглые руки?

— Знак воздуха. Духовности и тайны. Всегда держат при себе что-то свое. Окружают себя высокой стеной; они мудрее, чем большинство окружающих, сдержаннее и рассудительнее. Это мой любимый знак, он хорошо сочетается с Близнецами.

Она взяла меня за руку, чтобы продемонстрировать. Пальцы у нее были тонкими и невесомыми, как перышко. Сигне легко провела ими по руке, и я поежился. Поднеся мою руку ко рту, она прикоснулась полуоткрытыми губами к кончикам пальцев и, повернув ладонь, звучно поцеловала ее.

— Тебе нравится?

Я не ответил.

Улыбнувшись, она отбросила мою руку.

— Когда я выйду замуж, то сохраню свою фамилию. А как твоя фамилия? Я вечно не запоминаю.

— Демпси, — сказал я.

— А вот если я выйду за тебя, то хотела бы называться Сигне Лайне-Демпси.

— Ты вроде начала рассказывать, какой образ жизни ведет миссис Ньюбегин.

Сигне состроила гримаску отвращения.

— Деловая женщина. Эти отвратные бабы только и говорят, что о машинах своих мужей. И о большом бизнесе, ты же понимаешь. Таких женщин я терпеть не могу, уж лучше мужчины в годах, они мне куда больше нравятся.

— Тогда у меня еще есть надежда. Я в таком возрасте, что мог бы быть твоим отцом.

— И вовсе ты бы не мог стать моим отцом, — возразила она, проводя ногтем большого пальца по шву брюк на колене.

— Не делай этого, будь хорошей девочкой.

— Почему?

— С одной стороны, потому, что это мой лучший костюм.

— И кроме того, это тебя волнует?

— Да, и кроме того, это меня волнует.

— Так оно и есть: Близнецы всегда воздействуют на Водолеев.

— Я достаточно стар, чтобы быть твоим отцом, — уперся я не столько для нее, сколько для себя.

— Я бы хотела, чтобы ты перестал повторять эти слова. Мне уже скоро восемнадцать.

В сентябре будет восемнадцать с половиной лет, промелькнула у меня мысль, как я кончил сдавать экзамены и на каникулы поехал в Ипсвич. Там на той же улице остановилась компания девушек-стюардесс. Я молчал, обдумывая то, что пришло мне в голову.

— Твоя мать была стюардессой — блондинкой, с родинкой на правом плече, слегка шепелявила?

— Да, — хихикнула Сигне. — Клянусь, чистая правда.

Она вытянула у меня сзади из брюк подол майки.

— У тебя очень красивая спина, — произнесла она нараспев и для подтверждения своих слов провела пальцем вдоль позвоночника. — Очень красивая. Для мужчины это важно.

— Я-то думал, что ты собираешься замыть пятнышко на рубашке, — напомнил я. — Потому-то и сижу тут в одной майке.

— Очень выразительная спина, — подтвердила она. — Я-то знаю, потому что мой отец — один из самых известных остеопатов во всей Швеции.

— Рубашка очень хорошая, — настаивал я. — Всю ее стирать не надо, повесь только просохнуть.

— Его даже приглашали вставлять позвонки королеве Дании. Так все и началось.

Изогнувшись, она прижалась ко мне и неожиданно мы поцеловались. Поцелуй ее был неловок и нежен, как у ребенка, который желает вам спокойной ночи, и, когда она заговорила, ее слова звучали у меня во рту.

— Страстность, артистизм и порочность, — прошептала она. — Близнецы и Водолей хорошо сочетаются. — Она продолжала целовать меня, умело массируя мне ноги.

«Ну и ладно, — подумал я. — Предоставляется отличная возможность убедиться, есть ли смысл во всех этих астрологических россказнях».

Глава 9

Харви прилетел на следующий день. Мы отправились встречать его в аэропорт, и Сигне тут же повисла у него на шее, рассказывая, как она скучала без него и какие она готовила его любимые блюда для большого домашнего обеда, но тут раздался спешный телефонный звонок о болезни кого-то из домашних, так что все подгорело, и нам придется обедать в ресторане.

История об обеде была чистой выдумкой, но я позавидовал Харви, хотя она встречала его точно так же, как и меня. Она бежала через аэропорт, как юный олененок на высоких неверных ножках, который внезапно останавливается, растопырив все конечности; она словно испугалась внезапно пришедшей ей в голову такой чисто женской выдумки.

Первым делом я сообщил Харви, что и контейнер с яйцами, и весь мой багаж похищены в аэропорту, но Харви Ньюбегин пребывал в том настроении, которое порой свойственно богатым и занятым людям, так что пару дней он продолжал суетиться по дому, издавая лишь досадливые вздохи. Идею об украденном багаже он воспринял со сдержанным гневом и посетовал, что занятым людям «вечно приходится пользоваться самолетами, а там они как идиоты попадают в ловушку».

— Благодарю, — заметил я. — Вот было бы здорово, если бы на таможне меня попросили открыть контейнер.

Харви бросил на меня взгляд из-под тяжелых полуопущенных век.

— Таможни схвачены, — произнес он тоном скучающего человека.

Затем он покинул офис. Любую комнату, в которую он притаскивал пишущую машинку, Харви начинал называть офисом. И в кабинете и вне его Харви постоянно и настойчиво спрашивал меня, беседовал ли я с Доулишем — предположение, которое я лениво отвергал, — но сам ничего не говорил мне до утра третьего дня, который оказался вторником. Харви пригласил меня в клуб с сауной, который принадлежал ему. Ехать от города оказалось недалеко. Харви всегда была свойственна сущая мания принимать душ и ходить в сауну, и к этому ритуалу он относился с неподдельным энтузиазмом. Сам клуб располагался на небольшом островке недалеко от берега, к которому вела дамба. Мы практически не заметили, как оказались на островке, потому что во все стороны до горизонта тянулась сплошная снежная пелена. Здание клуба закрывала стена елей — низкое здание в сочной расцветке красно-коричневых оттенков натурального дерева. Фасад украшали длинные снежные полосы, лежащие на стропилах.

Раздевшись, мы миновали выложенную белыми изразцами душевую, в которой женщина-банщица драила кого-то мочалкой. Харви потянул на себя тяжелую дверь.