Лошадь под водой (Кровавый круг), стр. 3

Глава 4"Хвост"

Несколько тяжелых грузовиков, дымивших в Хорндине, резкий проливной дождь над Хиндхэдом и, наконец, трава, зеленая, как крем-де-мент, и яркое солнце, когда я свернул на боковую дорогу в Гилдфорд. Взглянув в зеркало заднего вида, я настроил радиоприемник на третий канал Франции.

Мост Путни и дальше – на Кингс-роуд, покрытую льдом и глубоко промерзшую.

Лысые мужчины в свитерах с круглыми воротниками, девчонки с накрученными волосами, в штанах, не оставляющих места для воображения.

Налево, вверх на Бефорт-стрит мимо кинотеатра «Форум» и дальше на Глочестер-роуд. Мужчины в грязных шоферских перчатках и чистые экземпляры «Автоспорта», домохозяйки, отягощенные шиллингами для ненасытных газовых счетчиков. Снова налево, на Кромвель-роуд-Клируэй. Теперь я не сомневался. Черный автомобиль «Англия» следовал за мной.

Я снова свернул и остановился у телефонной будки. Пока искал трехпенсовую монету, «Англия» медленно проехала мимо. Я следил краем глаза, пока она остановилась примерно в семидесяти ярдах на улице с односторонним движением, потом быстро сел в машину и завернул за угол, снова выехав на Кромвель-роуд. Интересно посмотреть, что они сделают?

Я ехал дальше вдоль викторианских террас, за которыми ютились некрашеные ночлежки, эти отдаленные колонии одиночества, притворявшиеся одной большой империей.

Я остановился. Извлек из-под переднего сиденья бинокль сорок на сорок, который всегда держал там, завернул его в газету «Стейтсмен», запер машину и направился в квартиру Джин.

Дом номер 23 украшали персиковые занавески, и он представлял собой лабиринт из коридоров, по которым гулял сквозняк, проникая под плохо пригнанные двери. Я вошел.

Вентиляторный обогреватель создавал жужжащий фон, а Джин гремела на кухне, ставя большой кофейник. Я смотрел на нее из дверей кухни. На ней был темно-коричневый шерстяной костюм; загар ее еще не сошел, а по сторонам низкого лба свисали все еще золотые, выцветшие на летнем солнце волосы. Она подняла глаза – спокойно, ясно и тихо, как три четверти таблетки нембутала.

– Ну что, навел порядок на флоте? – улыбнулась она.

– Ты заставляешь меня быть прагматиком.

– А разве это не так? – Она разлила кофе в большие коричневые чашки. – За тобой здесь следили, ты знаешь?

– Не думаю, – возразил я спокойно.

– Не говори глупостей! – рассердилась Джин.

– А что?

– Ты прекрасно знаешь. Оставь этот свой тон Оресто Пинто, ты говоришь так, чтобы получить от меня побольше информации.

– Ну хорошо, хорошо. Расслабься.

– Не хочешь, не говори...

– За мной следовала черная «Англия» БГТ 803, скорее всего от самого Портсмута и точно от Хиндхэда. Я не имею представления о том, кто это. Может, компания «Электролюкс»?

– Расплатись с ними, – сказала Джин. Она стояла довольно далеко от окна, продолжая при этом смотреть на улицу.

– Они могут быть и от компании, поставляющей холодильники. Один из них держал в руке палочку для льда.

– Очень смешно!

– У тебя обширный круг друзей. Джентльмены на той стороне улицы имеют «Бристоль-407». Довольно шикарная машина.

– Ты, конечно, шутишь?

– Подойди и посмотри, дитя Нептуна.

Я подошел к окну. Там стоял «Бристоль-407» ярко-синего цвета, весьма запыленный, по-видимому совершивший быструю поездку по А-3. Он был нелепо припаркован посреди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей. На тротуаре стоял высокий человек в плоской кепке с козырьком и коротком экстравагантном пальто, похожий на обеспеченного букмекера. Я настроил свой цейсовский бинокль и внимательно осмотрел мужчин и их автомобиль.

– Судя по их финансовым возможностям – я имею в виду «Бристоль-407», – они не работают ни в одном из известных нам департаментов.

– Уж не завидуешь ли ты? – спросила Джин, беря бинокль и рассматривая моих будущих компаньонов.

– Да, – сказал я.

– Но ты ведь не присоединился бы к врагам демократии и не стал угрожать существованию свободного западного капиталистического общества за «Бристоль-407», не так ли?

– Смотря какого цвета!

Джин выглянула в высокое узкое окно.

– Он снова садится в машину. Они хотят припарковаться у дома номер 26. – Она повернулась ко мне. – Как ты думаешь, это спецотдел?

– Нет, только полицейские из центрального Вест-Энда имеют большие машины.

– Так ты уверен, что это «друзья»? [2]

– Нет, человека в таком пальто не пропустили бы через парадный вход министерства иностранных дел.

Джин положила полевой бинокль и молча разлила кофе.

– Продолжай, – кивнул я. – Существует еще очень много служб безопасности.

Джин передала мне большую чашку черного кофе. Я понюхал.

– Это кофе континентального изготовления?

– Ты ведь любишь континентальный, да?

– Иногда.

– Что ты собираешься делать?

– Я выпью его.

– Я об этих людях.

– Выясню, кто они такие.

– Каким образом? – спросила Джин.

– А вот так. Я поднимусь наверх, пролезу по крыше, найду застекленный люк и спущусь через него вниз. Ты тем временем наденешь мой плащ и будешь ходить мимо окна, чтобы они видели тебя и думали, что это – я. Через некоторое время, скажем через двадцать минут, ты выйдешь и заведешь мой «Воксхолл-В». Они будут вынуждены вывести свой «Бристоль», чтобы поймать мою машину до того, как она исчезнет из виду. Поняла?

– Да, – ответила Джин, очень медленно и неуверенно.

– К этому времени я буду у ворот, скажем, дома номер 29. Когда их машина двинется, я возьму картофелину, которую выну сейчас из твоей корзины с овощами, и, забежав вперед, нагнувшись очень низко, воткну эту сырую неочищенную картофелину в их выхлопную трубу и буду держать ее там. Это дело лишь нескольких мгновений, пока давление станет достаточно сильным, чтобы сорвать крышку цилиндра с оглушительным треском. – Джин рассмеялась. – И они окажутся со сломанной машиной, дорогой машиной. В это время дня на Глочестер-роуд они ни за что не поймают такси, и им придется попросить, чтобы их подбросил «воксхолл», отопление в котором будет работать уже достаточно долго, чтобы в машине стало тепло и уютно. По пути туда, куда они захотят ехать, я скажу, заметь, совершенно небрежно: «Что вы, ребята, делали в этом лесном уголке в субботний полдень?» И, так или иначе, я скоро выясню, на кого они работают.

– Да, это морское заведение неважно повлияло на тебя, – заключила Джин.

Я набрал номер своего связного. Пульт ответил. Я прикрыл трубку рукой и спросил Джин:

– Какой код для этой субботы?

– Что бы ты без меня делал? – ответила она из кухни.

– Не придирайся, девочка. Я уже неделю не посещал офис.

– Лелеять, – сказала Джин.

– Лелеять, – повторил я оператору пульта, и он соединил меня с дежурным офицером.

– Колокольчик слушает.

– Колокольчик, лелеять, – назвал я пароль.

– Да, – ответил Колокольчик. До меня донеслось, как щелкнула записывающая аппаратура, включенная в сеть. – Слушаю.

– За мной «хвост». Есть что-нибудь в недельной сводке?

Колокольчик отправился взглянуть записи за неделю, которые содержали сведения, поступавшие из объединенного разведывательного управления министерства обороны. Потом большие тяжелые башмаки Колокольчика протопали назад к пульту.

– Ни хрена, старик.

– Сделай мне одолжение, Колокольчик.

– Все, что скажешь, старик.

– Ты мог бы оставить кого-нибудь вместо себя и кое-что для меня выполнить?

– Конечно, старик, с удовольствием.

– Я бы не стал беспокоить тебя в субботу, если бы это не было важно.

– Конечно, старик, я знаю.

– Поднимись на третий этаж к миссис Уэлч, УЭЛЧ, и скажи ей, что тебе нужно одно из досье клиринговой палаты ОИС [3]. Любое. Лучше пусть это будет досье, которое у нас уже есть. Понял?