Неотразимый бродяга, стр. 63

На его губах появилась слабая усмешка, но он не стал возражать против ее последнего утверждения. Вместо этого Руби закрыл глаза и, казалось, решил немного перевести дух, словно последняя тирада окончательно лишила его сил. Холт присел по другую сторону от старика, и лицо его при этом не выражало ни малейшего оптимизма по поводу состояния раненого. Диана чувствовала, как подрагивает ее подбородок, но ничего не могла с собой поделать.

– Это даже хорошо, что я никогда не был женат, – вновь заговорил Руби. – Все равно моя дочь ни за что не была бы такой же красивой, как ты. Я иногда представлял себе, что ты моя дочка. Забавно, верно? – Он попытался засмеяться, но лишь захлебнулся собственной кровью. Только через некоторое время он смог закончить свою мысль: – Подумать только, что я воображал себя Майором.

Диана закрыла глаза и крепко их зажмурила, все равно чувствуя, как слезы обильно потекли по ее щекам. Ей и в голову не приходило, что старый Руби мог вот так относиться к ней. И почему люди узнают про других такие вещи только тогда, когда бывает уже слишком поздно?

– Ты хороший, Руби. – Ее голос звучал тихо и готов был вот-вот ей изменить – задрожал, сорвался. Она торопилась, пока это не произошло. – Очень верный и добрый. Майор всегда так говорил о тебе.

– Ну и лгунишка же ты, Диана. – Руби улыбнулся, и выглядел довольным, несмотря на страдания, явственно отпечатавшиеся на его лице.

– Почему бы тебе действительно немного не отдохнуть, Руби? Поговорим обо всем чуть позже, – предложил Холт.

– Да, пожалуй, поговорим позже, – согласился наконец старик и вздохнул, словно очень, очень устал. Его скрюченные пальцы продолжали сжимать руку Дианы, и она не пыталась высвободиться. Когда его молчание продлилось несколько минут, Холт приподнял веко на лице старого ковбоя.

– Ведь он не умер? – Она схватила Руби за запястье и посмотрела на Холта.

– Нет. Он без сознания. – Диана с трудом перевела дух.

– У него внутреннее кровоизлияние, ведь так?

– Да. – Холт поднялся на ноги.

– Мы можем что-нибудь сейчас сделать?

– Нет. Мы ничего не можем. – Он с досадой отвернулся и наклонил голову, потирая шею.

Диана не оставила своего поста у изголовья раненого и продолжала держать его руку, лишь немного сменив неудобную позу. Ее спину и плечи свело, а ноги затекли. Когда появился наконец Гай, они сняли с Руби попоны и прикрыли его одеялами, которые вытащили из привезенных спальных мешков.

Руби пошевелился и опять закашлялся.

– Мне холодно. Неужели… никто так и не… разведет огня? – Он, казалось, проявлял нетерпение и претендовал на большее внимание к себе.

– Гай сейчас же займется этим, – попыталась успокоить его Диана. Но Руби, похоже, снова провалился в забытье. Диана даже не поняла, услышал он ее или нет.

Костер был сейчас совершенно бесполезен, однако Гай все же развел его, просто чтобы чем-то себя занять и, может, порадовать Руби, когда тот очнется.

Но спустя два часа Руби умер, умер тихо и незаметно. Диана высвободила руку из его похолодевших пальцев. Она уже не плакала. Холт прикрыл лицо старика одеялом.

Какой-то неестественной походкой Холт направился к огню. Диана чувствовала себя опустошенной и наконец поняла, что озябла. Кто-то, подойдя сзади, обернул одеялом ее плечи. Кто это сделал, она не видела, да ее это и не интересовало.

Еще через час тишину пустыни разрезал нестерпимо громкий треск приближавшегося к ним вертолета. Диана вернулась на ранчо, сопровождая тело Руби, и ни у кого это не вызвало ни удивления, ни вопросов.

18

Мешок с одеждой для передачи «Армии спасения» уже стоял за дверьми маленького домика, где еще недавно жил Руби. Диана положила в наполовину заполненную картонную коробку последнюю банку обнаруженных в доме консервов и также вынесла ее за двери. Затем она вновь вошла в тесноежилище, состоящее из двух комнаток и ванной, и еще раз все осмотрела, желая убедиться, что ничего не пропустила.

В спальне девушка задержалась, чтобы окинуть взглядом коричневый костюм, аккуратно разложенный на кровати, и белую рубашку, единственную, которая нашлась у Руби. Поверх костюма лежал завязанный галстук с вышитым профилем статуи Свободы, как на долларовой монете. Внизу у кровати стояли туфли, лоск на них, конечно, навели, но он не мог скрыть их почтенного возраста. Все это немудреное имущество было приготовлено для Руби. В этом его похоронят.

Встроенные шкафы и шифоньеры стояли пустыми, с распахнутыми дверцами. Диана обратила внимание на маленький выдвижной ящик ночного столика и подошла, чтобы открыть его. Единственной вещью, которую она там обнаружила, была Библия. Диана озадаченно приподняла брови. Она и не подозревала, что Руби был религиозен. Диана не могла припомнить, чтобы он когда-либо посещал церковь. Она раскрыла обложку книги и прочла написанное на ее обратной стороне имя: Анна Мэй Картер Спенсер. Имя его матери?

Вздохнув, Диана отправилась с Библией в руках на кухню, где в корзине были сложены немногочисленные личные вещи покойного. Какой-то листок выпорхнул из страниц книги и плавно опустился на пол. Это была старая фотография, на которой стояла она сама еще девочкой, лет, наверное, восьми или девяти. Лицо Дианы застыло, а глаза повлажнели, когда она вкладывала фото назад между пожелтевших страниц. Подумав, она не стала класть Библию в корзину, а просто оставила на кухонном столе.

Диана с некоторым удивлением стала вспоминать, а что она, собственно, думала о Руби, когда была подростком. Никаких определенных образов так и не всплыло в ее памяти. Она, очевидно, считала его существование непременной принадлежностью ранчо. И, стало быть, не замечала его, как не замечают растущее на привычном месте дерево. Тогда казалось странным и нелепым даже задаваться вопросом о том, что он думает и о чем мечтает. Если совсем честно, то она скорее воспринимала его как старого недалекого чудака и, в общем-то, была к нему безразлична, как и к любому работнику отца. Мало ли кто о чем мечтает…

Она расслышала звуки шагов. В соседнем домике открылась и со стуком захлопнулась проволочная противомоскитная дверь. Диана еще раз оглянулась вокруг и взяла со стола корзину со скромными пожитками старика. Она вьинла на воздух и не спеша отправилась к тому самому соседнему дому, где только что раздавался шум.

Она постучала, и из глубины комнат послышался голос Холта:

– Войдите. – Когда она появилась в прихожей, Холт вытирал руки после умывания. Он оглянулся и удивленно вскинул брови, обнаружив перед собой Диану. Его серые глаза казались сейчас как-то особенно постаревшими и очень усталыми. – В чем дело? – Он набросил полотенце на крючок.

Диана была слишком погружена в себя, чтобы расстроиться из-за не слишком приветливого приема.

– Я убирала у Руби. Вот здесь кое-что из его личных вещей, с которыми я не знаю что делать. – Она поставила корзинку на стул рядом с собой. – Здесь ничего особенно ценного: его бритва, складной нож, часы, приемник и всякие другие мелочи. Вот я и подумала… – Когда Холт подошел ближе и заглянул в корзину, она сунула руки в карманы своих узких джинсов. – …Вот я и подумала, может, кто-нибудь из ребят захочет что-то оставить себе. Ты их лучше знаешь и сможешь предложить им разобрать эти вещи.

– Хорошо, я займусь этим.

Она продолжала невидящими глазами смотреть на корзинку.

– Там, за дверями, еще стоит коробка консервов. Мука испорчена. Все, что испортилось, я просто выбросила. В холодильнике – немного пива, масло и яйца. Я пока ничего не трогала. Немногое от него осталось, правда? – На последней фразе голос Дианы дрогнул.

– Пусть бы лучше кто-нибудь другой этим занялся, – заметил Холт мрачно и явно раздраженный ее поступком.

– Мне хотелось самой… – Диана наконец подняла на него глаза. – Я, знаешь, никогда не думала… Руби был для меня просто… – Ком подступил ей к горлу, и Диана умолкла. Ей показалось, что Холт сделал неуловимое движение в ее сторону, словно хотел утешить. Дрожь в ее теле нарастала.