Моролинги, стр. 47

Ну разумеется умею!

Пропуская мою реплику мимо ушей, Яна тем временем продолжает тараторить:

…По делу Евклида новостей нет, поэтому с новостями вроде всё…

Да, вспомнила, Ларсон дошел до третьего уровня. Какие-то бациллы расплодились по всей планете и жрут планетную кору. Кое-где уже принялись за верхнюю мантию. Ларсон в панике, но что делать не знает.

От Шефа тебе привет, от Нимеша — тоже. Ты заметил, что я сменила прическу? Уверена, что нет…

Еще бы не заметить! Яна постриглась совсем коротко, — как Шишка, и выкрасила волосы в каштановый. Оттенок был светлее, чем у Шишки и темнее, чем у Татьяны. Интересно, как отреагировал Шеф…

…Так знай, это не из-за него.

В общем, у нас все нормально. Ждем твоего возвращения.

Пока…

Нет, не пока… А ты еще говоришь, что у меня хорошая память. Шеф велел тебе не забыть спросить у Брубера про кадр из «Жизни и смерти Роберта Грина».

Вот теперь — пока!

Она помахала ручкой.

Какой-то сумбур. Из-за кого «не из-за него»? Высочайшее напоминание едва не забыла передать…

Шеф прав, надо заставить ее посылать сообщения текстом.

Рунд, возглавляющий секретный проект, тайно покидает Ауру для встречи с кем-то на другой планете. Проект финансируется правительством. Следовательно, он хотел скрыть посещение Фаона от своих ауранских боссов. Любопытно, как он им объяснил отъезд? Отсутствие руководителя не могли не заметить. Стоп, когда пропал второй корпус ЦРН? Катя сказала, в конце июня. Рунд прилетал на Фаон в начале июля. Надо бы уточнить даты. Но у кого? Похоже, на турбазе нет желающих поговорить о катастрофе в Центре Радиокосмических Наблюдений. Нет, не станем привлекать внимания…

Не вылезая из-под одеяла, я включил телевизор и установил связь с ауранским Накопителем — мне нужен был большой экран, поэтому комлог не годился. На Накопителе нашел локус метеослужбы. Открыл архив видеозаписей состояния атмосферы. Выбрал записи, относящиеся к последней неделе мая, ввел координаты Ламонтаньи и стал сравнивать при разрешении в десяток метров. К счастью, облака стояли ниже вершины с ЦРН. Второй корпус присутствовал на записи за двадцать шестого июня, а двадцать седьмого его уже не стало. Были здесь Рунд в это время или нет? На грани: мог быть, а мог и уже улететь.

Черт, как спать хочется.

Я выключил телевизор и укутался с головой в одеяло.

22

В шесть утра я проснулся от холода. Зуб на зуб не попадал. Я зажал в зубах наволочку, стук зубов стал глуше, но по-прежнему мешал мне заснуть. Тогда я встал и полез под душ.

Душ меня согрел, но сон согнал напрочь. Я немного подиктовал доклад Шефу, но с отправлением решил не торопиться.

В ресторане я насчитал по меньшей мере четырех человек, не желавших разделить со мною завтрак. Во-первых Вейлинг. Сидел он, как обычно, один. На мое вежливое «С добрым утром, как спалось?» он не даже удосужился вытащить ложку изо рта. Ел он, по-моему, кашу.

Во-вторых Виттенгер. Перед ним стояла громадная яичница, для бекона понадобилась отдельная тарелка. Я громко сглотнул слюну. «Можешь не спешить, все уже съели», — сказал он.

В-третьих и в-четвертых были Цанс и Брубер. У писателя исчезли синяки под глазами, но они появились у Цанса. Вероятно, не без моей помощи. Я мысленно рассадил всех четверых в ряд и мысленно же провел аукцион — кто больше даст за то, чтобы избавиться от необходимости терпеть меня за завтраком. Проиграл Виттенгер как самый малообеспеченный. В фаонской полиции платят мало.

— Инспектор, — сказал я, — я не выспался потому что дико замерз, но у вас был спальный мешок. Он с обогревом. Отчего ж вы так плохо выглядите?

— Батарейки сдохли среди ночи.

— Хорошо, что не замыкание. Включили бы спальник в сеть.

— Штепсель не подошел.

— Вот он — импорт! Ненавижу антиглобалистов, из-за них на всех планетах разные розетки.

— Розетки не было.

Он сильно ошибался, думая, что таким ответом поставил меня в тупик. Я осведомился:

— К чему же тогда не подошел штепсель?

— Ни к чему.

Резонно, черт побери. Мог бы и не спрашивать — только выставил себя дураком. Решил отомстить:

— Пока вы тут сеете парадоксы и едите… — я прикинул на глаз, — пятое яйцо, Ньютроп плетет против вас интриги. Когда вы вернетесь на Фаон, вы обнаружите убийцу в тюрьме, а Ньютропа в новом «Феррари». Не исключено, что его сделают вашим заместителем.

— Ага, щас! Не дождется… Улетая, я нарочно подсунул ему дюжину подозреваемых, чтобы ему было чем себя занять. В противном случае, он действительно стал бы плести интриги. Все интриги от безделья.

— И от голода, — добавил я в ожидании своих тостов с майонезом.

Биоробот-официант сообразил, что я его не зову исключительно из гордости. Сжалившись надо мной, он приволок тосты, яичницу с беконом и стакан какого-то витаминизированного киселя, который они тут выдавали за цитрусовый сок. Кто-нибудь слышал о таком растении — цитрус?

— Инспектор, вы не позволили бы себе двойную яичницу, если бы у вас не было каких-то новостей.

Виттенгер медленно собирал растекшийся желток хлебным мякишем. Собрав, отправил мякиш в рот, прожевал и ответил:

— Бенедикт был среди туристов, которых отправили на соседнюю турбазу — «Вершину Грез». Сегодня собираюсь туда слетать. А твои планы?

— Предлагаю сэкономить на перелетах и лететь на «Вершину Грез» одним флаером.

Инспектор был заранее готов к такому предложению, но для вида немного покапризничал. Мы договорились встретиться на смотровой галерее в девять ноль-ноль.

Прозрачный лифт пробил крышу турбазы «Ламонтанья» и пополз вверх и вбок вдоль склона, как фуникулер. До авиабазы он полз девять минут — ровно столько ему требовалось, чтобы преодолеть шестьсот метров, отделявших авиабазу от «Ламонтаньи».

Там нас уже ждали. На местном лифте, в сопровождении пилота по имени Дуг, мы поднялись на посадочную площадку. Дуг тараторил, что слетать до «Вершины Грез» — это для него не вопрос, но не хотим ли мы чего-нибудь более интересного и продолжительного — осмотреть окрестности, например, или слетать к океану. Цены, как всегда, умеренные.

— В Центр Радиокосмических Наблюдений свозишь? — спросил я его.

— Нет, — сказал он твердо и перестал что-либо предлагать.

По-моему, Дуг нарочно дал вихревому потоку немного поболтать нас сразу после взлета. Нам с Виттенгером надлежало восхититься, с каким мастерством он вывел флаер из потока. Потом он заложил пару виражей, на мой взгляд, абсолютно излишних, и направил флаер на северо-запад.

Если турбаза «Ламонтанья» напоминала летающую тарелку, то «Вершина Грез», без сомнений, была когда-то боевым кораблем, преследовавшим сапиенские летающие тарелки. Корабль жестко сбросили на вершину горы, он кувыркнулся пару раз по склону и вверх килем застрял в расщелине. Дуг, не снижая скорости, вел флаер прямо на корабль. «Идиот, куда летишь!» — заорал Виттенгер, но не испуганно, а возмущенно. Напугать Виттенгера можно только преждевременной отставкой. На брюхе корабля-турбазы разъехались какие-то створки, флаер на полном ходу влетел внутрь и только там затормозил.

— Ну как? — с довольной рожей обернулся к нам Дуг.

— Жди нас здесь, — приказал я.

— Урод, — проскрежетал зубами инспектор.

Пока мы шли по туннелю от посадочных доков к собственно турбазе, я его инструктировал:

— Инспектор, состройте гражданскую физиономию, либо наденьте темные очки и молчите. А лучше бы вы подождали меня в флаере. Аура — свободная страна, а вы даже не местный полицейский. Если вы станете размахивать своим значком, то никто ничего вам не скажет.

— Ладно, покажешь, какой ты мастер, потом посмотрим, — пробурчал в ответ инспектор.