Всеобщая история пиратов, стр. 31

Муж лег в постель и в ту ночь разыграл неутомимого любовника; и удовольствие жене портило лишь то соображение, что все это предназначалось не для нее; однако она покорилась и сносила это, как подобает христианке. Перед рассветом она выскользнула из кровати, оставив его спящим, пошла к свекрови и рассказала той, что произошло, не в силах забыть, как он обращался с нею, принимая за горничную; муж тоже украдкою вышел, полагая, что негоже ему быть застигнутым в этой комнате [177]. Тем временем хозяйка, горя желанием отомстить горничной и не принимая во внимание, что обязана той развлечением прошедшей ночи и что одна добрая услуга должна бы стоить другой, послала за констеблем и обвинила ее в краже ложек. Сундук горничной взломали и нашли ложки, после чего она была отведена к мировому судье и приговорена оным к заключению в тюрьму.

Муж прослонялся до двенадцати часов дня и затем пришел домой, делая вид, будто только что вернулся в город. Лишь только он услышал, что случилось с горничной, как разъярился на жену; сие еще подлило масла в огонь, мать воспротивилась сыну и приняла сторону жены, и наконец ссора разгорелась с такою силою, что мать и жена, взявши лошадей, тут же вернулись в дом матери, а муж с женою никогда после того не спали вместе.

Горничная провела в тюрьме около полугода, все это время дожидаясь ассиз [178]; но прежде чем произошло разбирательство, обнаружилось, что она носит ребенка; и когда суд состоялся, она была освобождена по желанию свидетельницы: сердце жены смягчилось, и поскольку она сама не верила, что горничная виновна в какой-либо краже, кроме кражи любви, то не выступила против нее. Вскоре после своего оправдания та разрешилась дочерью.

Но что больше всего встревожило мужа, так это то, что жена его, как оказалось, тоже носит ребенка, и он, считая очевидным, что не имел близости с нею со времени ее последних родов, в свою очередь возревновал, и ныне оправдывал тем свое обращение с нею, делая вид, что давно подозревал ее, а то, что она тяжела, и есть доказательство; она разрешилась двойней, мальчиком и девочкой.

Мать заболела и послала за сыном, дабы примирить его с женою, но он не хотел о том и слышать; посему она составила завещание, передав все свое имение через доверенных лиц в пользу жены и двух новорожденных, и через несколько дней умерла.

Это был для него скверный оборот, ибо он сильнейшим образом зависел от матери; однако жена была к нему добрее, нежели он заслуживал, ибо выплачивала ему ежегодное содержание из полученного наследства, хотя они и продолжали жить раздельно; так продолжалось лет пять. В это время, питая большую привязанность к девочке, которую имел от горничной, он надумал взять ее к себе жить; но так как весь город знал о его дочке, то, дабы получше скрыть дело и от горожан, и от жены, он нарядил ее в бриджи, будто мальчика, и выдавал за сына некоего родственника, коего он задумал воспитать и сделать своим клерком.

Жена прознала, что в его доме появился малыш, коего он очень любит, но так как не знала ни единого родственника мужа, который бы имел такого сына, то поручила своему другу получше разузнать обо всем; тот, поговорив с ребенком, выведал, что это девочка, и раскрыл, что ее мать – та служанка-горничная и что муж все еще поддерживает с нею связь.

Получив таковые сведения, жена, не желая, чтобы деньги ее детей шли на содержание ублюдка, прекратила выплату. Муж, взъярившись, в отместку берет горничную в свой дом и живет с нею в открытую, к великому возмущению соседей; однако вскоре он обнаружил дурные последствия сего поступка, ибо стал понемногу терять практику и, осознав, что долее не сможет здесь жить, задумался об отъезде. И, обратив свое имущество в чистые деньги, едет в Корк, а оттуда со своею горничной и дочерью отплывает в Каролину.

Первое время он продолжал в той провинции адвокатскую практику, но затем увлекся торговлей, в коей преуспел гораздо больше, ибо заработал на ней достаточно, чтобы купить обширную плантацию. Его горничная, которую он выдал за жену, внезапно умерла, после чего хозяйство стала вести подросшая дочь – наша Красотка Энн.

Она была горячего и смелого нрава, отчего, когда она предстала пред судом, про нее рассказывали вещи, представлявшие ее в весьма невыгодном свете – например, что однажды она в приступе ярости убила ножом англичанку-служанку, которая прибирала в доме ее отца; но по мере изучения вопроса я нашел, что сия история безосновательна. Определенно известно, что она была так сильна и вспыльчива, что однажды, когда некий юноша захотел с ней переспать против ее воли, она так его избила, что он надолго слег в постель.

Пока она жила с отцом, то считалась богатою наследницей, отчего можно было думать, что отец рассчитывает на хорошую партию для нее; однако же она расстроила сии планы, ибо без его согласия вышла замуж за молодого человека, который был моряком [179] и не имел ни гроша за душою, чем разгневала отца до такой степени, что он выставил ее за дверь; после чего молодой человек, взявший ее замуж, разочарованный в своих ожиданиях, сел с женою на корабль, идущий на остров Провиденс, надеясь поступить там на службу.

Там она свела знакомство с пиратом Рэкхэмом, который, ухаживая за нею, вскорости нашел средства отвлечь ее чувства от мужа, так что она согласилась бежать от него и уйти с Рэкхэмом в море, одевшись в мужское платье. Выполнив сие намерение и пробыв на его судне какое-то время, она понесла, когда же полнота ее стала заметна, Рэкхэм высадил ее на остров Куба; и там препоручил ее своим друзьям, каковые заботились о ней, пока не приспела пора рожать. Когда она оправилась и снова встала, он послал за нею, дабы составить ему компанию.

Когда вышел королевский указ о помиловании пиратов, он воспользовался им и сдался; позднее, будучи послан на приватирский промысел, он возвратился к своему старому ремеслу, о чем мы уже упоминали в истории Мэри Рид. Во всех предприятиях Красотка Энн составляла ему компанию, и когда им предстояло какое-нибудь пиратское дело, не был никого, кто поспевал бы впереди нее или был более отважен, а особенно когда их захватили; она и Мэри Рид, и с ними еще один, как упоминалось ранее, были единственными, кто отважился защищать палубу.

Ее отец водил знакомство с весьма многими джентльменами, плантаторами с Ямайки, кои имели с ним дело, и пользовался среди оных хорошей репутацией; и некоторые из тех, которые бывали у него в Каролине, вспомнили, что видели ее в его доме; по каковой причине отнеслись к ней благожелательно, но то, что она бросила мужа, было безобразным поступком и отвращало от нее. В день, когда казнили Рэкхэма, ему в качестве особой милости разрешили увидеться с нею; но все, что она нашла сказать ему в поддержку и утешение, – что ей очень жаль видеть его здесь, но если б он дрался, как подобает мужчине, ему бы не пришлось быть повешенным, как собаке.

Она пребывала в тюрьме, пока не настало время родов, а после того приговор раз от разу откладывали; но что сталось с нею дальше, мы не можем сказать; знаем лишь, что она не была казнена.

Жизнь капитана Дэвиса

Капитан Хоуэлл Дэвис родился в Милфорде, в графстве Монмут, и еще мальчиком взят был в море. Последний рейс из Англии он совершил на сноу «Кадоган» из Бристоля под началом коммандера Скиннера, каковой сноу направлялся к берегу Гвинеи, и Дэвис был на нем старшим помощником. Не успели они прибыть в Сьерра-Леоне на вышеназванном берегу, как были захвачены пиратом Инглэндом, который их ограбил, Скиннер же был варварски замучен, о чем уже было рассказано в истории капитана Инглэнда.

После смерти капитана Скиннера Дэвис говорил, будто Инглэнд всячески понуждал его перейти на свою сторону, но что он решительно ответил, что скорее даст себя застрелить, нежели подпишет пиратский договор [180]. После чего Инглэнд, довольный его храбростью, отослал его и прочих из его команды обратно на борт сноу, назначив его капитаном вместо Скиннера, и велел ему продолжать свой путь. В добавление к тому он дал ему письменный приказ, скрепленный печатью, с указанием вскрыть его по достижении определенной широты и под страхом смерти следовать содержащимся там указаниям. Сие было проявление великодушия, подобное тому, каковые владетельные особы изъявляют своим адмиралам и генералам.[ – – ]Дэвис, тщательно выполнив условия, прочел тот приказ команде судна. Он содержал в себе не более не менее, как благородный жест дарения корабля вместе с грузом Дэвису и его команде, и предписывал ему идти в Бразилию и распорядиться грузом с наибольшею выгодой, совершив затем честный и равный дележ доходов между всеми.