Бойцовский Клуб, стр. 25

Такова цель «Проекта Разгром», сказал Тайлер: полное и немедленное уничтожение цивилизации.

Каков будет следующий этап «Проекта Разгром», не знает никто, кроме Тайлера. Не задавать никогда вопросов – это второе правило «Проекта Разгром».

– Пуль покупать не надо, – говорит Тайлер членам «Комитета Разбоя». – И на тот случай, если у вас возник такой вопрос, сообщаю вам: да, нам придется убивать.

Поджоги. Разбой. Неповиновение и Дезинформация.

Не задавать вопросов. Никогда не задавать вопросов. Никаких извинений, никакой лжи.

Пятое правило «Проекта Разгром»: Тайлер всегда прав.

17

Мой начальник снова кладет на стол рядом с моим локтем какой-то листок бумаги. Галстук я больше не ношу. На моем начальнике – голубой галстук, значит, сегодня – вторник. Дверь в его кабинет теперь всегда закрыта, и мы не обменялись и парой слов с того дня, как он нашел в копировальной машине листок с правилами бойцовского клуба, и я предположил, что могу прострелить ему брюхо из крупнокалиберного оружия. А я всего-то навсего дурачился.

Или, скажем, я могу взять и позвонить в отдел качества Департамента транспорта. Скоба крепления переднего сиденья ни разу не проходила испытания на лобовое столкновение до того, как была направлена в производство.

Если знаешь, где искать, то найдешь скелет в любом шкафу.

Доброе утро, говорю я.

– Доброе, – говорит он.

Рядом с моим локтем еще один совершенно секретный документ, который Тайлер попросил меня размножить. Неделю назад Тайлер мерил шагами подвал нашего дома на Бумажной улице. Шестьдесят пять приставных шагов в длину и сорок – в ширину. Тайлер размышлял вслух. Тайлер спросил меня:

– Сколько будет шестью семь?

Сорок два.

– А сорок два умножить на три?

Сто двадцать шесть.

Тайлер дал мне рукописный листок и попросил набрать текст и размножить его в семидесяти двух экземплярах.

Зачем столько?

– Потому что, – говорит Тайлер, – ровно столько парней сможет спать в этом подвале, если поставить в нем трехэтажные армейские казарменные кровати.

А их имущество? – спросил я.

Тайлер ответил:

– Они принесут с собой только то, что значится в этом списке, – все умещается под матрасом.

Список, который мой начальник нашел в копировальной машине. Копировальной машине, счетчик которой все еще был установлен на семьдесят две копии.

«Наличие указанных предметов не является гарантией допуска к тренировке, но никто не будет допущен, если явится без них и без пятисот долларов на похороны».

Кремация трупа стоит не менее трехсот долларов, утверждает Тайлер, а цены постоянно растут. Если ты умрешь, а денег таких у тебя нет, твое тело станет добычей студентов-медиков.

Деньги курсант должен постоянно носить в ботинке на случай, если его убьют, чтобы похороны не пришлось оплачивать «Проекту Разгром».

Кроме этого, курсант должен иметь при себе следующие предметы:

Две черных рубашки.

Две пары черных брюк.

Две пары прочных черных ботинок.

Две пары черных носков и две смены простого нижнего белья.

Одно плотное черное пальто.

Все это – один комплект с собой, второй – на себе.

Одно белое полотенце.

Один армейский походный матрас из поролона.

Один белый пластиковый котелок.

Я сижу за столом, мой начальник стоит рядом. Я подбираю со стола оригинал списка и говорю:

– Спасибо.

Мой начальник возвращается в кабинет, а я возвращаюсь к работе – к незаконченному пасьянсу у меня на компьютере.

После работы я отдаю копии Тайлеру. Дни проходят один за другим. Я иду на работу.

Я прихожу домой.

Я иду на работу.

Я прихожу домой, а возле нашего крыльца стоит парень. Он стоит и держит в руках коричневый бумажный пакет, в котором – его сменная черная рубашка и вторые черные брюки. Остальные три предмета – белое полотенце, армейский матрас и пластиковый котелок – он повесил на перила крыльца. Из окна второго этажа мы с Тайлером изучаем парня и Тайлер приказывает мне отослать его домой.

– Слишком молод, – говорит Тайлер.

Парень на крыльце – это ангелочек, которого я пытался уничтожить в тот вечер, когда Тайлер изобрел «Проект Разгром». Несмотря на синяки под глазами и короткую армейскую стрижку, мордочка у него слишком нежная и гладкая. Одень его в платье и заставь улыбнуться – не отличишь от девушки. Мистер Ангел стоит по стойке смирно лицом к двери дома, уставившись в потрескавшиеся доски взглядом. На нем черная рубашка, черные ботинки и черные брюки.

– Избавься от него, – говорит мне Тайлер. – Слишком молод.

Я спрашиваю Тайлера, сколько это лет – слишком молод?

– Не имеет значения, – отвечает Тайлер. – Если кандидат молод, мы говорим ему, что он слишком молод. Если он толстый, мы говорим ему, что он слишком толст. Если стар – что слишком стар. Если тощий – слишком тощ. Если белый – слишком бел. Если черный – слишком черен.

Именно так проверяли кандидатов в буддийских монастырях на протяжении квадриллионов и биллионов лет, объясняет Тайлер. Кандидата посылают прочь, но если решимость его настолько сильна, что он прождет у дверей без еды под открытым небом три дня, тогда и только тогда он может войти и приступить к тренировке.

Так что я сказал Мистеру Ангелу, что он слишком молод, но за обедом обнаружил, что он по-прежнему стоит у дверей. После обеда я спустился, слегка поколотил Мистера Ангела метлой и выбросил мешок с его вещами на улицу. С верхнего этажа Тайлер наблюдает, как я для начала заехал парню метлой по уху, потом швырнул его вещи в сточную канаву и начал кричать на него.

Убирайся, кричал я. Ты что, оглох? Ты слишком молод. У тебя ничего не выйдет, кричу я. Возвращайся через пару лет и попробуй снова. Убирайся. Прочь с моего крыльца.

На следующий день парень все еще там и говорить к нему выходит Тайлер.

– Извини, – говорит Тайлер.

Тайлер сожалеет, что парень услышал про тренировки, но он на самом деле слишком молод и поэтому будет лучше, если он все же отправится домой.

Хороший полицейский. Плохой полицейский.

Я вновь кричу на беднягу. Затем, через шесть часов, выходит Тайлер и говорит, что – увы! – но никакой возможности нет. Парень должен уйти. Тайлер говорит, что вызовет полицию, если парень не уйдет.

Но парень остается.

А его вещи так и валяются в канаве. Ветер уносит обрывки бумажного пакета.

А парень все стоит и стоит.

На третий день к дверям является второй кандидат. Мистер Ангел по-прежнему там, Тайлер спускается и говорит ему:

– Проходи. Подбери свои вещи и проходи.

Новому парню Тайлер говорит, что, к его огромному сожалению, вышла ошибка. Новый парень слишком стар, чтобы заниматься здесь, и будет лучше, если он уйдет.

Я хожу на работу каждый день. Я прихожу домой, и каждый день один или два парня ожидают у крыльца. Я больше даже не смотрю им в лица. Я захлопываю за собой дверь и оставляю их стоять на крыльце. Это случается почти каждый день: иногда кандидаты уходят, но чаще всего они выстаивают все три дня, и так пока большинство из семидесяти двух коек, которые мы с Тайлером купили и поставили в подвале, не оказываются заполненными.

В один прекрасный день Тайлер дает мне пятьсот долларов наличными и просит меня постоянно носить их с собой в ботинке. Деньги на мои похороны. Это тоже один из обычаев буддистских монахов.

Теперь, когда я прихожу домой с работы, дом полон незнакомыми людьми, набранными Тайлером. Все поглощены работой. Первый этаж целиком превращен в кухню и мыловаренный завод. В туалет попасть невозможно. Иногда группа курсантов исчезает на несколько дней и возвращается с красными прорезиненными мешками, наполненными жидким, водянистым жиром.