Три сказки о Змие крылатом, трехголовом, огнедышащем, стр. 1
Погодин Радий Петрович
Три сказки о Змие крылатом, трехголовом, огнедышащем
Радий Петрович ПОГОДИН
ТРИ СКАЗКИ О ЗМИЕ КРЫЛАТОМ, ТРЕХГОЛОВОМ, ОГНЕДЫШАЩЕМ
СОДЕРЖАНИЕ:
ЗМИЙ И ДЕВОЧКА
ЗМИЙ И ПАРЕНЬ
ЗМИЙ И СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК
________________________________________________________________
Появляется Змий в большую грозу. В сверкании молний.
Нагуляется по небу в раскатах грома, ляжет на бугор брюхом, лежит-нежится, любуется родной природой. И хорошо ему.
Немногим людям удается увидеть Змия вблизи. Это как с шаровой молнией - все про нее знают, да мало кто видел. Но ведь она есть. И летает куда захочет. И Змий есть.
Чешуя на его теле размером с корыто - бронзовая. Чешуя на трех шеях размером с тарелку - серебряная.
Одна голова у Змия слуховая, веселая - глаза-яхонты. Другая нюховая, грустная - глаза-изумруды. Третья голова окулярная, умная глаза-алмазы. И все три головы огнедышащие.
- Ох, - говорит одна голова. - Не придется ли нынче скучать? Раньше, бывало, фукнешь - деревенька горит и... булат сечет булат. Еще раз фукнешь - Стенька Разин и... княжна персиянская.
- Теперь это нельзя, - объясняет голова другая. - Теперь тут чуть-чуть и аут. Охрана природы. А все нехорошее называется "Змий".
- Какое же Я нехорошее? Обидно слышать, - сказала третья голова.
И ЗАХОХОТАЛ ЗМИЙ, И УДАРИЛ ОЗЕМЬ ХВОСТОМ ТАК,
ЧТО ВСЕ КРУГОМ ЗАГУДЕЛО.
ЗМИЙ И ДЕВОЧКА
Лежит Змий на бугре. Трава после грозы в голубизну, с синей искрой. Цветы приосанились. Такое впечатление, что каждый цветок поет о любви и вечности.
"Влюблюсь, - думает Змий. - Как увижу девицу, так сразу. Прямо в первую".
Только Змий это решение принял путем единодушного мнения голов, как видит он: бежит по тропинке девочка-дошкольница. С литровой стеклянной банкой. Это она за ягодами бежит.
- Стой, - сказал Змий трехголосно.
Девочка банку от испуга к груди прижала.
- А ты кто? - спрашивает. - Дракон?
- Обижаешь, - ответил ей Змий. - Я суть Змий Крылатый, Трехголовый, Огнедышащий.
- Ты принцесс кушаешь?
- Да нет, - сказал Змий. - Они глупые.
Потом три Змиевы головы поменяли свой лик. Одна голова стала шатеном, другая брюнетом, третья блондином.
- Ты нам люба. А мы тебе?
- А вы не можете стать рыженькими?
- Можем. - И все три Змиевы головы: слуховая, нюховая и окулярная стали рыжими.
Девочка засмеялась, в ладошки захлопала и, несмотря на то что Змий возвышался над нею как дом, как гора, как грозовая туча, сказала:
- Как букетик.
Выяснилось, что зовут ее Таня, что идет она собирать землянику.
Тут же вокруг нее образовалась поляна, густо поросшая земляникой. Очень крупной и ароматной.
- Это тебе, - сказал Змий. - И насчет злата-серебра не сомневайся. К свадьбе я тебе подарю золота тонну. Серебра две тонны. Яхонтов три центнера. Других камней, в том числе турмалинов, пятьдесят ведер. А как свадьбу сыграем, я тебе хрустальный дворец выстрою с музыкальными полами. Идешь по ним, а они музыку играют.
- Я ведь еще дошкольница.
- Об этом не думай. Я дождусь. Для нас, Змиев, время не фактор. Я на тебя все глядеть буду и любоваться. А ты расти. Книжки читай. Занимайся физкультурой и спортом.
Тут девочка объяснила, что "нелетом" живет она в городе Ленинграде и с этой осени пойдет в школу.
- Как же ты будешь мной любоваться?
- Нет проблем, - сказал Змий. - Я в твою банку литровую сяду и буду сидеть. И любоваться буду из банки.
- Неужели сможешь? Такой большой...
Усмехнулся Змий. Миг! И умостился в банке. Сидит и все три головы улыбаются.
- А земляника? - расстроилась было девочка.
Змий ее успокоил:
- С лукошком придешь. Тут земляники четыре пуда.
Прибежала девочка домой и сразу банку на стол.
- Вот, - говорит. - Посмотрите.
Дома все были: и бабушка девочкина, и мама, и папа.
Бабушка на Змия долго смотрела. А насмотревшись, ушла в свою комнату. Достала из кожаного чемодана белый шелковый сверток. Развернула, а там туфли балетные. Бабушка их погладила ласково, прижала к груди, как девочки прижимают куклу. И все улыбалась чему-то прекрасному, но не сбывшемуся.
Училась Танина бабушка в балетном училище. В блокаду у нее заболели ноги. После войны бабушка поправилась, ноги ее окрепли, но не для такого трудного дела, которое называется легким словом - балет. А мама с папой вступили в горячий спор: мол, бывает Змий в настоящем или он теперь только в прошлом? И поссорились.
Мама пошла в сад, села под рябину в неудобную нервную позу, словно стихи сочиняет или кого-то нетерпеливо ждет.
Папа пошел на веранду, взял гитару и принялся петь старые туристские песни простуженным голосом.
А к девочке гостья пришла - Нина, ровесница.
- Это кто? - спросила она. - Ящерица или тритон? - И сама ответила: Ах! Это дракон маленький...
- Это Змий, - сказала ей Таня. - Крылатый, Трехголовый, Огнедышащий.
Змий был красив. Даже в банке он был похож на вздыбленного коня, на обвал в горах, на осеннее звездное небо. Он был так красив, что у девочек защемило сердце.
Нина вздохнула и прошептала:
- А мне щенка-спаниеля купить обещали... - Она почему-то всхлипнула и побежала домой.
И папа на веранде петь перестал. В доме стало так молчаливо... Таня зевнула и пошла спать.
Засыпая, она подумала, что Нина счастливая: Змий, конечно, очень красивый, но щенок-спаниель лучше...
Утром она проснулась бодрая, выспавшаяся.
Подбежала к столу - банка пустая.
Таня ничего не сказала обидного по адресу Змия.
Подошла к окну - за окном трава. Роса на ней в голубизну с синей искрой. Цветы приосанились. Такое впечатление, что каждый цветок поет.
Поглядела Таня на эту утреннюю красоту и поняла, хотя всего-то была дошкольницей, что Змий есть не только в прошлом и в настоящем, но, конечно, - и это главное, - в будущем.
А земляника под бугром, на котором вчера отдыхал Змий, за ночь стала крупнее малины.
ЗМИЙ И ПАРЕНЬ
Лежал Змий на бугре - думал: "Может, гору наворотить с пещерами большими и малыми. И в горе лежать. Рядом, в каком-нибудь закоулке, волчица устроит логово - волчат родит. Волчата озорничать станут - вякать. На каменные карнизы совы молча усядутся, важные, как фонари. В дальних пещерах повиснут под сводами, головой вниз, летучие мыши. Ну и простые мыши, конечно, в расщелинах наплодятся. Пусть заводятся, пусть пищат. Правда, из горы вылезать трудновато будет. Крылья помять можно, бока поцарапать. Уж и не знаю - городить мне гору или не городить?"
Мимо собака шла, тощая - одна тень.
"Дай-ка я у собаки спрошу. Три головы хорошо, а четыре - лучше".
И говорит Змий:
- Собака, городить мне каменную гору с завалами и пещерами, с чудесами освещения и другими иллюзиями?
Собака остановилась, понурая.
- А хлеба, - говорит, - у тебя нету?
Змий смутился. Огнем дыхнул.
- Хлеба, - говорит, - нету. Может, тебе конуру мраморную?
- Зачем это мне? Это пустое. У меня, понимаешь, Змий, грезы. Хорошо быть бабочкой-однодневкой. В ее жизни нет сумерек - только сияющий день.
- Учитывая твои грезы, могу сделать тебя Бессмертным Летающим Грозовым Псом. Соглашайся. Будем вместе по небу гулять. Одному-то, даже и трехголовому, скучно.
- Что в твоем грозовом небе - ни тепла, ни ласки. А если говорить о запахах, что может быть лучше запаха мясных шей...
Собака закашлялась, "спасибо" сказала и пошла - спина острая, шея тонкая.
- Ты к солдатам ступай, в воинское подразделение! - крикнул Змий. Солдаты тебя накормят. Они к брошенным собакам ласковые.
И тут ударил кто-то Змия в грудь, будто булыжником, - загудело Змиево тело. А между Змиевых лап лежит белобрысый парень в тельняшке, это он Змию в грудь воткнулся головой с разбега.