Об Анхеле де Куатьэ, стр. 4
— И тогда, отлучившись от мира, вы поняли?.. Вы поняли себя? Вы нашли способ воплотить свой дар чувствовать чужую боль? — спросил я и вспомнил книгу «Возьми с собой плеть»: — «Все зависит от точки отсчета. Ты или смотришь из своего „я“ или в самого себя».
— Именно, — глаза Анхеля светились. — И я понял тогда много вещей. Я понял, что у каждого из нас есть свой дар. Я понял, что не воплощая его, не занимаясь им, мы обрекаем себя на страдания. И мир не будет совершенным, если наши уникальности не откроются навстречу друг другу. Я понял, наконец, что моя способность чувствовать чужую боль дана мне не для пассивного принятия чужой боли. Само по себе это бессмысленно. У этого дара другая цель, другое предназначение. У меня есть ключ к сердцам, знающим, что такое настоящая боль. Я не должен вмешиваться в жизнь других людей. Но, имея такой ключ, я могу говорить с ними на языке их сердец. Вот и все.
— Все? — я заслушался Анхеля, пропустил мимо сознания последнюю его фразу и растерялся. — В каком смысле — все?
— Теперь я живу, слушая мир, и пересказываю то, что слышу в нем, на языке сердца. Вы же сами постоянно говорили об этом в предисловиях к моим книгам…
— Ах да, конечно! Но что значит — «слушая мир»?
— В этом нет ничего особенного, — улыбнулся Анхель. — Когда ты принимаешь свою уникальность и следуешь своему предназначению, мир сам начинает говорить с тобой. Твой дар — это канал связи с подлинным миром, лежащим по ту сторону видимого…
Я был потрясен. Мы говорили с Анхелем около часа. Казалось, речь шла о самых разных вещах. Но вдруг в какой-то момент все собралось воедино, сложилось в целостную картину. Анхель подвел меня к ней и показал. И я понял, что Скрижали Завета — не выдумка мифического автора. Каждая из них — часть его личного, внутреннего, духовного опыта. Он познал их своим сердцем, поэтому мы и чувствуем, что книги, которые он пишет, идут от сердца.
— Что ж, я рассказал вам все, что считал нужным. Теперь вы можете задать мне любые вопросы. Если «читатель хочет знать» — я хочу ответить.
Личность
Анхель де Куатьэ последовательно избегает публичности. На первый взгляд это странно. Большинство авторов, наоборот, стремятся быть в центре внимания, хотят славы, известности. Анхелю де Куатьэ это не нужно. В личном общении он абсолютно не пытается быть «каким-то». Спокойный, уверенный, открытый. Когда беседуешь с ним, кажется, что знаешь его вечность. Он понимает тебя с полуслова, говорит просто и, вместе с тем, поразительно точно и эмоционально. Специально не шутит, но его мысль — оригинальная, ясная, живая — всегда слегка самоиронична. Возникает ощущение объема, полноты, значения.
И все же, кто он — Анхель де Куатьэ?..
— Анхель, почему вы не хотите, чтобы люди знали вас в лицо?
— Потому что это не нужно.
— Это связано с тем, что вы чувствуете их боль? Не хотите, чтобы повторилось то, что было тогда?
— Нет. Это и не повторится. Просто не нужно. Действительно.
— Но вы говорите о таких серьезных вещах… Вы несете людям истину… Конечно, вас хотят видеть!
— Как можно «нести» людям то, чем они и так обладают? Каждый из нас несет истину в своем сердце. Просто кто-то слишком глубоко ее спрятал — так, что и не видно. А кто-то живет ею.
— И все же?
— Не смотрите на меня так, я понимаю, о чем вы спрашиваете. Есть, по крайней мере, три причины, почему я не стремлюсь к публичности.
— Три причины? Какие же?
— Во-первых, то, о чем я пишу, не должно становиться религией. Культы кажутся мне прекрасными только с художественной точки зрения. Но все остальное в них — неживое. Только люди и их вера — вот что живо. Если же я стану явью, обязательно появятся последователи, «апостолы» и так далее. Зачем? Скрижали — это путь, а Печати — препятствия. Тем, кто ищет себя, этих знаний вполне достаточно. И все есть в книгах. Ни культ, ни религия не нужны.
Подумайте… Вот вы присоединяетесь к какому-то культу. Разве не возникнет у вас подспудного желания переложить на него и его божеств ответственность за свою судьбу? Возникнет. Потому что так легче, верно? Но это ошибка. Стать собой можно лишь одним способом — ощущая личную ответственность за себя, за то, что у тебя в душе. А в культе скрыто некое лукавство — «Голосуйте за нашу партию, и мы будем отстаивать ваши интересы». Что хорошо в политике, убийственно в сфере духа.
— Но может быть, вы преувеличивав еще?..
— В Индии еще совсем недавно жил человек. Он был мудрым и веселым — рассказывал людям о философии жизни и предлагал практиковать медитацию. Ничего особенного. Он и сам говорил: «В том, что я делаю и говорю, нет ничего особенного. Практика — не цель, а только способ. Не создавайте культа. Все, чему я учу, — процесс жизни. Только процесс жизни и больше ничего».
Вокруг него стали собираться люди, много людей. Мудрец продолжал рассказывать им о процессе жизни, а они образовывали коммуны его имени. Когда он умер, двадцать лет назад, его тело должны были кремировать и развеять над Гангом. Это обычная для индусов традиция. Мудрец рассчитывал, что ему не откажут в этой последней почести. И знаете, что произошло?
— Что же?
— Коммуне нужен идол. И совет коммуны постановил закопать старика. Вместо правдивой для индуса эпитафии: «Пришел из Ниоткуда. Ушел в Никуда» — он получил лишенную правды: «Никогда не рождался. Никогда не умирал». На самом деле Бхагаван Шри Раджниш сделал и то и другое — и родился, и умер. Но коммуне необходимо место, куда можно было бы прийти, всплакнуть и помолиться… Он пришел из Ниоткуда. Но его не отпустили в Никуда.
— Бхагавана Шри Раджниила?!
— Да, я рассказывал вам об Ошо. Умном, замечательном, веселом Ошо. Его прах — в сырой земле. Он не был развеян над Гангом, как было завещано. Возник культ, а культу потребовалось место для поклонения. Если есть пророк и последователи, от этого никуда не деться. У культа свои правила, свои законы. У культа должно быть свое «святое место», и оно будет.
— Но все-таки людям важно знать, кто вы. Вы можете ответить на этот вопрос?
— Кто я? Я — миф. Как и всякий продукт сознания. Помните, в «Исповеди Люцифера» заключенный 63-22 говорит: «Имя — это слово о вещи. А слово — это продукт вашего сознания. О чьем сознании вы меня спрашиваете? О моем, о вашем, о сознании общества?» Я — то, что вы обо мне думаете. Вы еще не знали меня лично, но у вас уже было некое представление об Анхеле де Куатьэ. Я уже был в вашем сознании. Так что для вас это представление и есть — я.
У каждого из моих читателей есть определенное представление обо мне. И все это — я. У них, впрочем, есть представление и о себе. И это представление — они. А у тех, кто их знает, есть представление о них. И это тоже они. Мы живем в мире представлений. Мы принимаем эти представления за реальность. Существует ли реальность? Нет, существует реальность представлений. А жизнь — она за этой реальностью. К ней мы и пытаемся прорваться. Об этом идет речь в моих книгах.
— Вы хотите сказать, что мы разные? То есть каждый из нас — разный для разных людей?
— Да, это правда. Мы разные. Не в том смысле, что отличаемся друг от друга (что тоже, конечно, правда), а в том смысле, что мы разные в глазах разных людей. И это хорошо. Позвольте себе быть разными! Все мы имеем некое идеальное представление о себе, и мы пытаемся навязать его другим. Нам хочется, чтобы все нас воспринимали так, как нам хочется, чтобы нас воспринимали. Словно бы если это случится, мы сразу станем сами собой. Но это, во-первых, невозможно, а во-вторых, бессмысленно.
Разные люди все равно будут воспринимать нас по-разному. Ведь они сами отличаются друг от друга, и восприятие реальности у них тоже не одинаковое. А с другой стороны, это иллюзия, что таким образом можно стать собой. Это заблуждение. Напротив, если вы хотите быть собой, вы должны позволить другим людям относиться к вам так, как они хотят. Вы должны это отпустить. Тогда вы перестанете волноваться, что вы какой-то «не такой». А как только уйдет этот страх, появитесь вы.