Башня Гоблинов, стр. 22

– Разве не умнее было назвать своей родиной какое-нибудь западное государство, Ир, например? Сам же говорил, что плавал в тамошних водах.

– Только не с моим кортольским выговором! Я вообще-то неплохо копирую диалекты, но уж это чересчур, такая наглость к добру не приведет!

Глава 4

Замок Топора

Холодный северный ветер из швенских степей вздымал воды Срединного моря и ходко гнал «Таларис» на юго-восток. Берег превратился в узкую черную линию на юго-западном горизонте. В другое время года над темной полоской берега вырисовывался зубчатый хребет Козьей Кручи, но сейчас его укрывало одеяло снежных облаков.

Джориан в обществе капитана и двух штурманов, правящих кормовыми рулями, стоял на крыше корабельной рубки. Карадур отсиживался в каюте, а рабыни сгрудились под навесом: их одолевала морская болезнь.

– Кажись, твоему желудку качка нипочем, – заметил капитан Штрассо.

– На Западном океане бывало и похуже, – отозвался Джориан. – Помню, гнался я как-то за пиратами... гм... пираты гнались за моим кораблем... Ну, короче, море вдруг забурлило, что твой мельничный пруд. Эта буря нас и спасла, потому как пиратская галера затонула, а нам хоть бы что, только палубные надстройки покорежило.

– А тебя, могучий мастер Мальто, конечное дело, даже не укачало? – спросил Штрассо. Джориан расхохотался.

– Дружище, побереги свое остроумие. Наоборот. Блевал, как издыхающий пес. Но великий Псаан, видно, решил, что одной такой встряски мне на всю жизнь хватит, потому как с тех пор я морской болезнью не страдаю. Сколько времени еще надо идти на юг, чтобы потеплело?

– В Янарете теплее – там снега не бывает, но настоящие тропики начинаются за Козьей Кручей. По эту сторону хребта летом сушь, зимой дожди. А по ту сторону, говорят, наоборот. Вон, цыпочка твоя выползла, тащится к лееру, как на плаху.

– Спущусь, надо глянуть, как там красотки.

Штрассо покосился в его сторону.

– А может, понежиться часок в их объятиях?

– Хороший суперкарго трогает товар только тогда, когда хочет убедиться в его сохранности.

Джориан спустился на палубу и окликнул девушку. Это была Мневис, которой по бойкости нрава рабыни поручали вести переговоры. Ее желудок отказывался принимать пищу, она похудела и казалась замызганной и поникшей.

– Добрый мастер Мальто, – сказала она, – боюсь, нас ждет страшный конец.

– Ой, да будет тебе! После приступа морской болезни всем чудится конец.

– Не, я ж не моря боюсь, а этих ужасных людей, которым нас продали. Головорубы... брр! – ее передернуло. – Как гляну на руки ихние, так и встанет перед глазами – кровь с них капает, капает.

– Палачи такие же, как все, разве что их кровавое, но нужное ремесло вызывает у недалеких людей предубеждение. И потом, они уже на пенсии, живут себе тихо-мирно.

– Все равно, как подумаю, так в дрожь и кидает. Может, побег нам устроите, а? Или хоть кому нормальному продайте, не этим извергам. Нам и отплатить-то нечем, кроме как телом своим; но вы не думайте, мы только с виду неказистые...

– Прости, Мневис, ничего не выйдет. Я обещал доставить вас Хуравэле, старосте отставных Головорубов Реннум Кезимара, и непременно доставлю.

Позднее Джориан сетовал Карадуру:

– Знаешь, доктор, я раньше не задумывался, каково быть палачом; а они ведь нужны, эти люди, как сборщики податей или живодеры – их тоже все ненавидят:

На следующее утро после отплытия из Виндии небо и берег заволокли тучи. Капитан Штрассо, так и сяк поворачивая солнечный кристалл в надежде поймать отсвет, который укажет местонахождение солнца, брюзжал, обращаясь к Джориану:

– Ежели погода испортится, мы не сможем вернуться домой и застрянем на зиму в Янарете. Ну и зададут же мне трепку «Сыны Беннивера»! Одна с ними морока, с судовладельцами этими. Рискнешь, будут орать, что собственность их бесценную не бережешь; не рискнешь, все уши прожужжат, что, мол, попусту упускаешь время и лишаешь их законной прибыли.

– Остров по курсу! – закричал впередсмотрящий. Капитан Штрассо приободрился.

– После того, как всю ночь качало да задувало, неплохо побродить по суше, а, мастер Мальто? Чуть правее... – бросил он рулевому. – Так держать.

Затем снова повернулся к Джориану:

– Настоящей-то гавани нет, зато две якорные стоянки, одна с южной стороны, другая с северной. В это время года корабль лучше с юга подвести.

Уже миновал полдень, когда «Таларис» бросил якорь в маленькой бухте на южной оконечности Реннум Кезимара. Спустили шлюпку, чтобы перевезти на берег рабынь. Первыми отправились два гребца, Джориан, Карадур и две девушки. Едва они выбрались на шаткие мостки и шлюпка погребла назад к кораблю, на другой стороне мостков показалась группа мужчин. Все они были смуглы, увенчаны тюрбанами и с головы до пят обмотаны длинными полотнищами шерстяной и хлопчатой материи, искусно задрапированной и собранной в складки; ветер трепал свободные концы покрывал.

Мужчина, шедший впереди остальных, был ростом с Джориана, но гораздо массивнее – гора мускулов, которые теперь, с возрастом, сделались немного дряблыми и обвислыми; под складками его одежды колыхался огромный живот. Из-под тюрбана торчали отросшие седые космы, а длинная седая борода, когда ее не трепал бриз, закрывала всю грудь.

– Сударь, ты и есть староста Хуравэла? – спросил Джориан по-мальвански.

– Угу, – скорее промычал, чем ответил староста.

– Мальто из Кортолии, суперкарго корабельной компании «Сыны Беннивера». Мне поручена доставка двенадцати рабынь, коих ты заказал торговцу Белиусу из Виндии.

В ответ раздалось уже знакомое мычание.

– Вторая партия высаживается. Еще одна ходка, и порядок.

Мычание.

– Мой друг, досточтимый доктор Карадур.

Мычание.

И то сказать, подумал Джориан, легкая попалась работенка. Ничего не оставалось, кроме как мерзнуть на ветру, пытаясь завязать разговор. Но скудный набор Мальванских слов и упорное нежелание гиганта поддерживать беседу делали затею почти безнадежной. Остальные палачи – такие же, как Хуравэла, высокие дородные мужчины в летах – молча стояли вокруг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Джориан с трудом оторвался от созерцания песчаного берега с островками осоки, колыхавшейся на ветру, и принялся разглядывать возвышенность в центральной части острова. На Реннум Кезимаре не было деревьев; здесь росла лишь высокая трава, высохшая и пожухлая в это время года, да темнели купы падубов и стелющегося остролиста. Капустные грядки вокруг замка – на вершине островка – были единственным ярким пятном в окружающем ландшафте, безрадостном, сером, будто вылинявшем. Серый замок светлел на фоне свинцово-серого пасмурного неба.

Наконец шлюпка в третий раз причалила к берегу. Последние рабыни высадились на мостки.

– Все здесь, – сказал Джориан.

Староста Хуравэла мотнул головой:

– Пошли.

По крутому откосу они вскарабкались к замку. Несколько бывших заплечных дел мастеров копошились на капустных грядках. Вокруг замка тянулся пересохший ров, наполовину заваленный мусором; через него был перекинут подъемный мост.