Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола, стр. 42
Откуда ни возьмись, как говорится, на стадионе появилось некое тарахтящее, скрипящее, стучащее, повизгивающее транспортное сооружение, этакий, уже известный вам, уважаемые читатели, тракторчонок с трубочкой, из которой вылетали клубики дыма.
Тракторчонок резво выкатился на беговую дорожку, прокатился по ней метров пятьдесят и остановился, мелко-мелко, но сильно содрогаясь, словно собирался подпрыгнуть.
Из кабины на землю соскочил столь чумазый человек, что его вполне можно было посчитать за негра, если бы не большие белые уши. Это, конечно, был Гаврила. Он крикнул:
— Где тут тренер Свин Жоркин?
И кто-то из болельщиков тоже крикнул:
— А где московский тренер? Будет он кого-нибудь из наших в свою команду брать?
Гаврила хотел ещё что-то произнести, но тракторчонок вдруг рванулся с места, и водитель едва успел отскочить в сторону, а чудо двадцатого века, машина будущего повернула на поле, прямехонько на болельщиков.
Не сразу они сообразили броситься врассыпную.
Тракторчонок же чуть ли не метался по полю, неожиданно и резко поворачивая в разные стороны. Создавалось впечатление, что он всерьёз решил обязательно кого-нибудь сбить.
— Живее, живее отбегайте! — сердито советовал Гаврила, восторженно любуясь действиями своей машины. — Резвее двигайтесь, расторопнее! Он ведь у меня упрямый! Уж если что задумал, никого он не послушается!
С каждой минутой тракторчонок тарахтел, скрипел, стучал, повизгивал со всевозрастающей силой, даже вроде бы и с озлоблением. И когда на поле никого не осталось, чудо двадцатого века бросилось за своим водителем. Тут Гаврила завопил уже не восторженно, а испуганно:
— Перестань дурака валять! Соображать надо, на кого едешь!
Навстречу тракторчонку двинулся появившийся в проходе дядя Коля. Машина будущего мчалась прямо на него, а дядя Коля спокойно шёл на неё.
— Не связывайся с ним! — крикнул Гаврила. — Может, он сам заглохнет!
И когда между машиной и человеком осталось не более метров шести, дядя Коля грозно крякнул и вытянул вперёд свои большие сильные руки…
Тракторчонок разом перестал тарахтеть, скрипеть, стучать, повизгивать, содрогаться — замолк вредный тракторчонок.
— Полный порядок! — восхитился Гаврила. — Где этот Свин Жоркин, из-за которого я и страдаю в данный момент?.. Ведь вот что, товарищи, происходит! — гневно возвысил он голос. — Тёща моя Глафира Сосипатровна Суслопарова — золотой человек. Почти ежедневно угощает меня блинами, оладьями, пирогами и пирожками, пельменями, шаньгами. А тренер Свин Жоркин ограбил её на три с полтиной. А к ней его привозил я. Вот тёща моя, золотой человек, и вынесла постановление: пока не получит свои три с полтиной от Свина Жоркина, кормить меня не будет. А сегодня у неё пельмени редечные, грибные, капустные, рыбные и мясные. Она бы и сама его поймала, да у неё мотоцикл поломался. Где, где он, этот Свин Жоркин?
Никто из присутствовавших при этом не понимал, почему так безудержно хохочут трое — вратарь, центральный защитник и мальчик.
— Да не Свин Жоркин, а Жорж Свинкин! — сквозь смех еле-еле-еле выговорил Шурик.
— Мы совсем забыли об уважаемой Анфисе Поликарповне, — с упрёком сказал дядя Коля.
В это время раздался тонкий голосок Комарика:
— Нашли, нашли московского тренера!
Дело было так. Пока на поле бесчинствовал тракторчонок, несколько болельщиков отправились искать московского тренера. Долго его искали, наконец обнаружили и, извините за грубое слово, уважаемые читатели, очень обалдели. Московский тренер за трибунами бойко торговал газированной водой.
Да, да, если дядя Коля, бывший поп Попов, понял, что он жить не может без футбола, то Жорж Свинкин, теперь уже, можно сказать, бывший бескомандный тренер, понял, что жить не может без торговли газированной водой. Это он понял всем сердцем совсем недавно, когда матч подходил к концу. И зачем он только связался с футболом, где все и всё против него?
Предложив бабушке Анфисе Поликарповне помочь найти Шурика, Жорж Свинкин за трибунами увидел большущую очередь перед тележкой с газированной водой, подошёл и с негодованием понаблюдал, как заспанная тётя невероятно медленно и угнетающе лениво обслуживала жаждущих.
Дети в очереди хныкали и канючили.
— Нельзя ли побыстрей? — крикнул кто-то из взрослых.
— Можно! И нужно! — гордо, хрипло и скрипло ответил Жорж Свинкин, властным жестом предложил заспанной тёте освободить ему место, и торговля, можно сказать, закипела. Никогда ещё в жизни не торговал он с таким удовольствием, так легко, весело и стоя.
Бабушка Анфиса Поликарповна не смела его беспокоить, хотя сама волновалась: как ей разыскать внука? А внук уже бежал к ней. Впереди него бежал Гаврила. Он остановился у тележки, но не успел рта раскрыть, как Жорж Свинкин презрительно и высокомерно спросил:
— Сколько с меня?
— Три с полтиной.
— Получите и уходите.
Гаврила умчался, а болельщики потребовали от московского тренера объяснений. И, так как очереди за газированной водой уже не было, Жорж Свинкин уступил место заспанной продавщице и весьма взволнованно ответил:
— Вам довелось увидеть игру невиданного вратаря. Это для вас организовал я. На этом мои полномочия окончились. Всего вам доброго. А ты, Коля, с друзьями идите и ещё раз взгляните на поле, где сегодня так успешно начался твой путь в большой футбол.
Друзья поднялись на трибуну и увидели, что тракторчонок опять гонится за Гаврилой.
Чудо двадцатого века оглушительно тарахтело, скрипело, стучало, повизгивало. Гаврила споткнулся и упал.
Тракторчонок остановился в трех сантиметрах от него, засодрогался, словно собираясь подпрыгнуть, подпрыгнул, замолк, и все четыре колеса раскатились на все четыре стороны. Гаврила сидел на земле и плакал.
— Может, он теперь учиться пойдёт на настоящего тракториста? — спросил Шурик.
— Если лень не помешает, — ответил Егор Весёлых.
— Человек, если захочет, — сказал дядя Коля, — может добиться невозможного. Опять мы забыли про уважаемую Анфису Поликарповну.
Они спустились с трибуны, и тут Шурика остановила учительница и знакомым голосом произнесла:
— Ах, Мышкин, Мышкин! Ты, видимо, уже и забыл, что когда-то вполне мог стать абсолютно круглым отличником!
— Нет, не забыл, — поздоровавшись, с достоинством повзрослевшего человека ответил он. — Наоборот. Только сейчас я и поверил, что действительно могу стать абсолютно круглым отличником. И ещё я буду футболистом. Тоже отличным. — И он очень вежливо поклонился и направился к своим друзьям.
А к ним спешила бабушка Анфиса Поликарповна и звала:
— Идёмте, идёмте, идёмте домой! Я разогрею вам ужин.
— А я угощу вас чаем из моего самоварчика, — сказал дядя Коля.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Интервью, взятые автором у действующих лиц этого повествования
Вот и настала пора, уважаемые читатели, нам с вами распрощаться. Грустное это дело, но, как ни странно, необходимое.
Больше я уже не встречусь с моими героями и, расставаясь с ними и горюя об этом, я взял у всех действующих лиц нашего повествования интервью, задав им всем один вопрос: что вы хотите пожелать ваши» читателям? Вот их ответы.
ПАПА. Помнить, что главное назначение ребенка — учёба и только учёба.
МАМА. Не забывать, что только отличная учёба поможет вам стать выдающимися специалистами.
ДЕДУШКА. Необязательно быть выдающимися. Надо просто выбрать такую профессию, чтобы она приносила пользу семье, в том числе и дедушке.
БАБУШКА АНФИСА ПОЛИКАРПОВНА. Заботиться о своем здоровье, не торчать перед телевизором, дышать свежим воздухом.
ТЁТЯ ВАРВАРА. Не только не тунеядничать, а всеми силами бороться с лентяями. Не кормить их, пока не перестанут лодырничать. Знать, что взрослый тунеядник противнее и опаснее маленького.
ЕГОР ВЕСЁЛЫХ. Как говорил мой любимый командир, старший лейтенант Синица, легче всего на свете сделать глупость. Поэтому надо искать трудности, а не бегать от них.