Я вернусь через тысячу лет, стр. 64

Мы все любили Ружену. Уже через неделю мы просто не допускали мысли, что наша киберлаборатория могла бы существовать без Ружены Мусамбы. Это уже была бы не наша, это была бы чужая лаборатория.

И ни в эту, ни во все последующие недели я не представлял и не мог представить себе, какую страшную, зловещую роль сыграет Ружена в моей жизни, сыграет независимо от своей воли, даже просто не ведая о том, что происходит, сыграет только потому, что глупые обстоятельства, как когда-то, еще на Земле, говорил Бруно, имеют такое противное свойство – выходить из-под контроля.

25. Первенец

Это был адский труд. Адский потому, что мы задали себе бешеный темп. Никто нас не торопил – мы сами себя торопили. И тем сильней торопили, чем больше сложностей обнаруживали в своей работе.

Сначала все казалось просто. Пока знаешь какую-то проблему поверхностно – она всегда кажется простой. Сложности начинаются, когда влезаешь в новое дело по уши.

– Надо просто усовершенствовать киберколлекторов, – уверенно рассуждал Грицько, когда мы все вместе прикидывали, с чего подступиться к проблеме. – Они умеют бить шурфы, бурить скважины и брать керны. Они умеют брать образцы минералов и снабжать их наклейками с датой и точными координатами места находки. Если у кибера толково заполнен блок местной памяти, он даже может сообщить на этой наклейке особые приметы места находки. Я считаю, что у нас есть превосходная отправная конструкция. Много ли нужно к ней добавить?

– Давайте подумаем, – предложил Бруно и деловито взял карандаш. – Итак, что надо добавлять?

– Киберы должны сами выбирать место для шурфов, – пробасил Нат О'Лири. – Подсказывать будет некому.

– Так и запишем! – Бруно склонился над бумагой. – Дальше?

– А может, это сделает за нас машина? – спросила Ружена.

– Машина – уточнит, – возразил Бруно. – И рассчитает. А задачи человек все-таки должен ставить перед собой сам. Итак, что дальше?

– Наверно, киберы должны сами анализировать керны, – предложил я. – И сами должны передавать по радио информацию об анализах.

– Запишем... – Карандаш Бруно забегал по бумаге. – Только, Сандро, может, киберам не надо передавать всю информацию? Пусть они ее просеивают и передают принципиально новое. Иначе мы захлебнемся в этой информации. Придется ставить несколько машин на отыскание, так сказать, жемчужных зерен... А у нас пока не густо с вычислительными машинами... Представляешь, что получится, если добросовестный робот станет дотошно описывать тебе каждый слой керна и каждый попавший в его лапы камешек? Ведь роботов будет много!

– А не пропустим ли мы тогда что-то ценное? – усомнился Нат. – Ведь геолог ищет месторождение не по одному признаку, а по их сумме.

– Вот пусть кибер сам и суммирует! – произнес Бруно. – И нам докладывает лишь результаты анализов, а не весь их ход. Логично?

– В идеале! – Нат с сомнением покачал головой. – Что-то не очень верю я в идеальные киберы. Но если нам удастся создать...

– Еще какие требования? – спросил Бруно. – Что мы еще хотим от нашего дитяти?

– Может, они должны определять и места буровых? – предложил Грицько.

– Зачем? – возразил Нат. – Не слишком ли большая роскошь? Буровая – не шурф. Места для буровых определим сами. А вот поставить буровую кибер должен уметь! Не только бурить, но и ставить!

– Запишем! – прозвучал голос Бруно. Он нарочно придал своему голосу металлический оттенок. Словно кибер сказал это “запишем”.

– Один робот уже готов, – заметила Ружена и улыбнулась. Потом вполне серьезно добавила: – Мне кажется, надо подумать об обороноспособности киберов. Наши роботы очень уж безобидны и безответны. Как дети. Но ведь мы и обращаемся с ними, как с детьми. А в южных районах им, возможно, придется защищаться.

– Что же ты предлагаешь им дать? – спросил я. – Карлары? Слипы?

– Ты слишком зло шутишь, Сандро! – Ружена усмехнулась и этим сразу отвела мое возражение. – Ты отлично знаешь, что я имею в виду не это. – Она в задумчивости наморщила лоб. – Может, вмонтировать в них ЭМЗы?

– ЭМЗ не поможет ни от копья, ни от палицы. А стрелы киберам и так не страшны.

– А суперЭМЗ очень тяжел... – добавила Ружена. – И все-таки что-то надо. Давайте пока просто запишем эту обороноспособность. Что-то надо найти. Иначе мы этих киберов не напасемся.

– Вооруженная машина может свихнуться и взбунтоваться против нас, – заметил Грицько. – Все мы читали о таких случаях в прошлых веках. Отцы завещали нам не вооружать киберов.

– Можно запрограммировать в них отличия, – предложила Ружена. – Пусть умеют отличать нас от дикарей. Это всего одна добавочная схема. Но, разумеется, и дикарям они не должны наносить никаких травм.

– Логично, – сказал Бруно. – Так и запишем. Обороноспособность и схема различения землян и ра. В одном блоке...

Понаписали мы в то утро много. Но вычислительная машина за первый же прогон нашей программы понаставила нам тьму вопросов. “Как должны киберы вести радиопередачи? – спросила она. – В ответ на ваши вопросы или самостоятельно, по своему усмотрению? Какой информацией считать побочные признаки месторождений – основной или несущественной, не подлежащей передаче по радио? По каким основным признакам будут отличать киберы землян от ра? Форма рук, ног? Рост или голос? Одежда или язык? Если язык, то как быть, когда человек нападает молча? Если форма тела или одежда, то как быть, когда человек нападает в темноте или из-за непрозрачного укрытия?”

И такие вопросы вылетали на столик вывода информации один за другим. Ружена едва успевала прочитывать карточки, выброшенные машиной.

Когда же мы начали работать, то выяснилось, что и машина не могла всего предусмотреть.

Проще всего разделались мы с радиосвязью. Эта часть работы не потребовала от нас долгих поисков и мучений, не донимала неудачами. Стандартные киберколлекторы снабжены микрофонным устройством на вводе информации – для приема указаний голосом. На выводе информации у них тоже есть звуковой модулятор, работающий в привычной для человеческого уха частоте звуковых колебаний. Короче, современные киберы умеют устно докладывать о результатах своих работ.

Не так уж сложно было нам радиофицировать ввод и вывод информации. Мы заменили микрофонные устройства радиоприемниками, а звуковые модуляторы – радиопередатчиками. Вес кибера после этого даже чуть уменьшился, потому что нынешние радиосхемы короче и легче звуковых. Наш опытный кибер отлично выполнял во дворе лаборатории все команды по радио и точно рапортовал о том, что сделал. Но как далек еще был этот ограниченный, безынициативный трудяга от той машины, которую нам предстояло создать!..

Потом мы взялись за разработку для этого трудяги новых программ, включающих в себя все старые, новых анализаторов и блоков профессиональной памяти.

На это у нас уходили ставшие почти мгновенными дни, ставшие необычно стремительными недели. Отработанные схемы и блоки появлялись медленно, трудно, но все-таки появлялись и постепенно скапливались в специально выделенном для этого угловом шкафу, над которым Ружена повесила лозунг: “С миру по схеме – киберу программа”.

Каждую схему мы старались делать максимально лаконичной, максимально быстродействующей. Мы добивались почти мгновенной реакции. И, по существу, добились ее – разумеется, пока в каких-то отдельных узлах машины.

Но вот однажды после обеда Бруно с ужасом хлопнул себя по лбу.

– Мы идиоты, ребята! – крикнул он. – Мы же забыли, что блоки местной памяти у нас будут поверхностными!

– А ведь и вправду идиоты! – неожиданно грустно, без улыбки, согласилась Ружена.

Как и обычно, она первая поняла, в чем дело. Проблему блоков местной памяти мы считали совершенно решенной. А она оказалась такой мучительной!

Мы совсем забыли о том, что не можем снабдить своих Клеберов точными блоками местной памяти. Много ли заложишь в них, исследуя местность с вертолета или вспоминая нечастые переходы давних лет? Зрительная память – штука ненадежная и не очень точная. А стереофильмов геологи в своих походах не снимали – было ни к чему.