Два дня и три ночи, стр. 55
Она уже не слушала меня.
– Но ведь… – прервала она мой монолог. – Но ведь это рядом с островом лорда Кирксайда.
– Именно поэтому подводный тайник устроили в этих местах. Выбор сделал ваш муж. Он ведь давно знаком с лордом. Вчера я виделся с Кирксайдом, но он держит язык за зубами точно так же, как его очаровательная дочь.
– Вы встречаетесь со многими людьми. Я ее совсем не знаю.
– Очень жаль. Она считает, что вы интриганка, заарканившая беднягу-миллионера. Вообще-то она хорошая девушка. Но смертельно напугана. Она боится за свою жизнь и за жизнь нескольких близких ей людей.
– Почему?
– А как вы думаете, каким образом бандиты смогли убедить лорда Кирксайда участвовать в их деятельности или по крайней мере не мешать ей?
– Они могли его подкупить.
– Подкупить такого джентльмена? К тому же шотландца, дворянина и старейшину рода? За все сокровища мира лорд Кирксайд не пошел бы даже на такое преступление, как безбилетный проезд в автобусе. Да что там! Лорд скорее согласился бы, чтобы этот автобус переехал его насмерть, чем поступился бы своими принципами хоть на йоту. Он неподкупен, что не так уж часто встречается в наше время. Впрочем, я знаю еще одного-двух таких людей. (Стоило ли уточнять, что одним из моих неподкупных знакомых был я сам?)
– Но они нашли ключ к старому лорду, – продолжал я. – Они похитили его старшего сына (младший живет в Австралии) и, чтобы заодно нейтрализовать Сьюзан Кирксайд, прихватили ее жениха. Все считают, что эти молодые люди погибли.
– Нет… Не может быть. Это же бесчеловечно! – Она заслонила лицо рукой, ее голос дрожал.
– Наоборот, очень гуманно. А также очень эффективно. С той же целью они похитили сыновей Макдональда и жену Мак-Горна – это гарантировало молчание и даже сотрудничество.
– Но ведь люди не могут так просто исчезнуть!
– Все исчезновения были инсценированы как несчастные случаи. Впрочем, было и несколько убийств, также замаскированных под морские катастрофы, – это люди Стикса расправлялись со случайными свидетелями полуночных «похорон» у «Входа в гробницу».
– Неужели это правда… Неужели… Но ведь теперь, когда они знают, что вы раскрыли их планы, они могут сбежать.
– Но не раньше чем через два дня. Мы ведь сообщили им через Макдональда, что уходим, а с тех пор прошло только восемь часов.
– Да, я понимаю. – Она кивнула. – А что вы делали ночью в замке Кирксайда?
– У меня там было немного дел. – Я старался сформулировать ответ таким образом, чтобы исхитриться и не солгать. Это была своего рода игра, и она меня забавляла, если что-нибудь вообще могло забавлять меня в эту минуту. Вместе с тем этот разговор окончательно развеивал все мои сомнения. – Я добрался вплавь к доку для лодок. Этот док на самом деле в пять раз больше, чем выглядит снаружи, и весь начинен оборудованием для водолазов.
– Для водолазов?
– Не будьте наивны, Шарлотта. А каким образом вы предполагали бы изъять добычу с потопленного корабля? Водолазы работают с лодки, которая периодически разгружается в доке Кирксайда.
– А еще… Вы там больше ничего не нашли?
– А что еще я должен был там найти? Я пытался проникнуть в замок и стал подниматься по бесконечной лестнице из дока внутрь замка. Но на переходе я обнаружил милого молодого человека с карабином в руках. Что-то вроде часового. Он как раз допивал бутылку виски. Я очень хотел попросить у него глоточек, но передумал: а вдруг он оказался бы жадиной и продырявил мой костюм из своего карабина. Я решил, что лучше просто уйти.
– Боже мой, в какую страшную ситуацию мы попали! У вас нет радио. Вы не можете вызвать помощь. Что же делать? Что вы будете делать, Филипп?
– Я сделаю вот что. Вечером «Огненный крест» подойдет к замку. У меня есть захваченный у одного из наших гостей автомат. У деда Артура и Хатчисона – пистолеты. Мы проведем разведку боем. В воротах дока нет света – это значит, водолазы еще работают в море. Когда они вернутся, ворота откроются и свет будет заметен с трехкилометрового расстояния, где будет стоять «Огненный крест». Потом они закроют ворота и начнут перегружать добычу. И вот тогда мы направим наш корабль тараном в запертые ворота. Засов ворот не сможет выдержать удар такой силы. Дальше будь что будет, но уверяю вас: внезапность нападения и автомат в моих руках доставят много хлопот.
– Они убьют вас. – Она придвинулась ко мне еще ближе, в ее глазах был страх и что-то еще, что я пока не решался определить наверняка. – Не делайте этого, Филипп… Филипп!.. Прошу вас! Они убьют вас!.. Пожалуйста, Филипп!
Из контекста было не совсем понятно: то ли она панически боится моей смерти, то ли страстно желает ее.
– У меня нет выбора, Шарлотта.
Она наклонилась надо мной, и на мои губы упала соленая, как морская вода, слеза. Она плакала!
– О, Филипп, я прошу вас…
– Нет, Шарлотта. – Патетические нотки в моем голосе вполне подходили для финала-апофеоза. – Вы можете просить меня о чем угодно, но только не об этом. Я должен туда пойти, и я пойду туда.
Она медленно поднялась и минуту стояла надо мной, как бы не решаясь что-то сказать или сделать. Ее лицо блестело от слез. Наконец она погасила свет.
– Вы сумасшедший. И ваш план – самое большое безумие, какое только можно представить, – сказала она, покидая комнату.
Я лежал в темноте с широко открытыми глазами и думал о ее прощальной реплике. Шарлотта права: это был действительно самый безумный план, какой только можно себе представить. И все же она напрасно назвала меня сумасшедшим, поскольку я не собирался проводить этот план в жизнь.
Четверг, полдень – пятница, рассвет
«Оставьте меня в покое!»
Я приоткрыл глаза и снова зажмурился. Я был мертв. Я был неодушевленным предметом. Почему, черт возьми, трясущая меня за плечо рука не вцепилась во что-нибудь более способное проснуться. Например, в буксирную лебедку. Впрочем, в этом случае мы могли бы остаться без лебедки, поскольку то, что трясло меня за плечо, было как минимум ковшом шагающего экскаватора. Очевидно, он пришагал сюда за те несколько минут, которые я успел проспать. Ковш не унимался, пытаясь сгрести мое тело в одну бесформенную груду. Я снова попытался открыть глаза.
– Который час?
– Полдень, – улыбнулся Хатчисон. – Вряд ли вы будете в восторге, если я позволю вам спать до вечера. Посмотрите сюда.
Он подошел к окну. Не разгибаясь, я сполз с постели. Наверное, во время сна мне сделали операцию. Естественно, без наркоза. Произведена ампутация обеих ног. Хорошо хоть, что неизвестные заботливые эскулапы сразу же приделали мне протезы. Жаль только, что они мне не по размеру.
Хатчисон дернул головой в сторону окна.
– Что вы об этом думаете?
– А что я могу об этом думать, если из-за проклятого тумана ничего не видно?
– Вот и я говорю – туман. Вы помните метеорологическую сводку? По прогнозу туман должен был рассеяться утром.
Туман тут же рассеялся. Я имею в виду туман в моей голове. Я вскочил на все еще плохо слушающиеся протезы и начал лихорадочно одеваться в наиболее сухую одежду, что было нелегко, поскольку все части моего гардероба делились на три категории: мокрые, влажные и волглые.
А мысли мои в этот момент были уже совсем в другом месте. Пираты затопили «Нантесвилль» в понедельник вечером, во время отлива, но водолазы не могли тотчас приступить к работе. На следующую ночь, судя по состоянию моря, вести работы в районе «Входа в гробницу» было бы групповым самоубийством. Значит, они начали вчера вечером. Поэтому в доке не было их лодки. Владельцы «Нантесвилля» сообщили, что установленный на корабле старый сейф вряд ли сможет устоять перед современным газосварочным аппаратом дольше нескольких часов. И я не сомневался в технических возможностях Лаворского и его людей. Следовательно, перетранспортировка золота могла состояться нынешнею ночью. Одновременная работа трех ныряльщиков, плюс двухсменная организация труда, помноженная на естественный в этом случае энтузиазм масс, – и работа могла продвигаться ударными темпами. Но все же не настолько, чтобы в течение одной ночи поднять со дна восемнадцать тонн. Мой собственный опыт работы в морской спасательной службе (еще до того, как дед Артур стал опекать меня) был этому порукой.