Игра королей, стр. 29

— He все то золото, что блестит, — перевел господин Майлс, который наконец-то смог проявить свои познания.

Долгое время они молча переваривали случившееся. Потом Дадли недоуменно сказал:

— Так, значит, они все были самозванцы… Дон Луис… Кто же он?

Грей задумчиво вглядывался в обгоревшие остатки повозки.

— Не знаю. Но я предполагаю в ближайшем будущем обсудить случившееся с Уильямом Скоттом из Кинкурда.

Они разошлись по своим комнатам, но сон долго не приходил к ним в эту ночь.

Когда взошла луна, длинная цепочка всадников находилась уже далеко от Хьюма и направлялась на запад. Первые десять миль им было некогда разговаривать, но сверкающий серебром нож переходил из рук в руки — Скотт и десять его людей срезали с себя веревки. Далеко впереди скакал Лаймонд, одетый в светло-коричневый бархат. Черный парик он снял, и Скотт видел его волосы, казавшиеся еще светлее на фоне загримированного лица. С той минуты, как он получил тот жестокий удар по губам, Уилл видел атамана впервые.

Уилл был положен на обе лопатки и знал это.

Рядом скакал Клег, который был одним из десяти и чуть не погиб из-за его безрассудства. Уилл пробормотал что-то вроде извинения, но Клег выслушал его слова со своим обычным добродушным юмором.

— Чего не бывает, — сказал он. — Хозяин позволил нам выбирать: провести два-три часа в тюрьме с тобой или ехать без штанов вместе с ним и заполучить новую одежду. Я легко простужаюсь, видишь ли, вот и выбрал тебя. — И добавил с теплотой: — Ну и отчаянный ты парень — заставил-таки их поломать голову.

Скотт потрогал заплывший глаз.

— Значит, Лаймонд сказал тебе, что я буду искать добровольцев, готовых идти со мной в Хьюм? — Нет, невозможно. Ведь он сам только вчера решил нарушить приказ Лаймонда и направиться в замок.

Клег ответил:

— Точно тебе говорю. Он дал нам выбирать и сказал, что ты, может, не расскажешь нам весь свой план. — Он весело улыбнулся. — Ты, видно, думаешь, что мы не умеем держать язык за зубами. Но признайся — нынче мы тебя не подвели.

— Это точно, — сказал Скотт и отвернулся, не в силах снести искреннего восхищения во взгляде Клега.

Проскакав десять миль, они догнали Мэта с навьюченными лошадьми и оставшейся повозкой, где оставалась их одежда. Англичане, как догадался Скотт, находились уже на пути в Мелроуз, куда, как предполагалось, должен был доставить их он сам.

Во время короткой остановки Скотт спешился и на негнущихся ногах отправился туда, где Терки и Лаймонд о чем-то оживленно беседовали.

— Вот свиньи, — заметил Мэт, оглядывая лицо Скотта. — Здорово они прошлись по нашему Уильяму.

Лаймонд повернулся; в свете луны блеснули яркие позументы. С таким же успехом он мот превратиться из мужчины в женщину: ничто в нем не напоминало больше высокомерного, вспыльчивого испанца.

— Барбаросса! Мы восхищены. Ты так убедительно сыграл свою роль. Они даже поверили, будто ты приготовился умереть. А что, — спросил он под конец, — случилось с твоими губами?

Люди вокруг них хотя и занимались своими делами, но все слышали. Ближайшие, принимая сказанное за чистую монету, сочувственно улыбались Скотту. Вне всяких сомнений, все они знали о двойном плане — все, кроме него.

Вот, значит, как. Сначала телесное наказание, тщательно продуманное. Потом — истязание духовное, тайное издевательство, а не открытое осмеяние. Как похоже на Лаймонда. И как это унизительно — принять свою незапятнанную репутацию из карающих рук. И в довершение всего — жгучая мысль: Лаймонд счел его столь малозначительным, что милостиво позволил купаться в лучах славы.

Что же теперь делать? Отказаться от героической роли, которую отвел ему Лаймонд? Он мог бы сказать, что хозяин сам спровоцировал его на попытку захватить Грея, предоставил ему возможность для этого, предвидел, что он не справится, и весь свой план построил на этой уверенности… и на том, как искренне будет переживать Скотт, попав в руки противника. Он легко мог сказать все это и сделать себя посмешищем честной компании.

Скотт глубоко вздохнул, встретил сардонический взгляд синих глаз и сказал напрямик:

— Какая игра — так, ученичество… Но я надеюсь, что сделаю успехи — и тогда со мной не надо будет играть в поддавки.

Сверкающие глаза глянули на него с одобрением.

— Конечно. Только в другой раз играй осторожнее — иначе недолго и до беды. Хочешь еще что-нибудь спросить?

Один вопрос продолжал мучить Скотта.

— Как вы узнали, что старший в обозе — испанец? — осведомился он.

Хозяин поднял брови:

— Но он никакой не испанец.

Больше к этому предмету они не возвращались, а вскоре прибыли домой, в Башню. Бочки были откупорены, и пьянка продолжалась два дня; Скотт, как и все прочие, не просыхал. Среди громких ссор, плясок, пения и нестройных воплей он не терял из виду Лаймонда, который тоже был беспробудно пьян. Его светло-коричневый бархатный костюм был измят и заляпан жирными пятнами. Он пребывал в лирическом настроении и пел длинные испанские песни о любви, аккомпанируя себе на гитаре.

Глава 6

ФОРСИРОВАННЫЙ ХОД РАДИ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫХ ПРЕИМУЩЕСТВ

Как это и положено слухам, слухи о том, как облапошили англичан в Хьюме, пошли гулять по свету. На утро второго дня от Хьюма к Эдинбургу прокатился смешок, который все усиливался по мере того, как узнавались новые подробности, а когда английский отряд был найден связанным и промерзшим до костей вблизи аббатства Мелроуз, смешок превратился в раскатистый хохот.

Сэр Джордж Дуглас, который завтракал в своем замке Далкейт в семи милях к югу от Эдинбурга, получил эти вести вместе со свежими перепелами и сделался необычайно задумчив.

Пребывая в задумчивости, он открыл дверь, ведущую в башню, одолел двадцать ступенек и очутился в своем кабинете, где его ждал человек в дорожной одежде. Сэр Джордж закрыл за собой дверь.

— Извините за то, что пришлось подождать, Я не всегда могу принимать гонцов от лорда-протектора так свободно, как бы мне хотелось.

Дождь стучал в окно башни, и плащ на посетителе был насквозь мокрым. Опустив капюшон, под которым оказалась плотная шапочка, натянутая по самые брови, посланец вежливо проговорил:

— Уверен, его милости не понравилось бы, если бы дело обстояло по-иному.

Такой ответ не очень-то подобал гонцу, но мысли Дугласа были заняты другим. Он коротко заявил:

— Дела в настоящий момент обстоят так, что я пока еще не ждал вестей из Лондона.

— Тогда вы поступили весьма предусмотрительно, — сказал человек в шапочке, — не отослав меня прочь от ворот вашего замка. Судьбы государственных деятелей так переменчивы. Сегодня дворец, завтра темница и элегический дистих.

На этот раз сэр Джордж полностью переключил свое внимание на незнакомца.

— Вы привезли мне послание, сэр? Буду рад его прочесть.

— В некотором роде привез, — весело ответил незнакомец. — Je suis oiseau: voyez mesailes [36]. А в некотором роде — нет. Je suis souris: vivent les rats [37]. To, что у меня есть, небезынтересно выслушать. Вам прочесть? — Он вытащил из-под плаща какие-то смятые бумаги. — Послание длинное, но я могу изложить вам самую суть. Вот, например… — Он вытащил одну страницу и принялся читать: — «Меня посетили сэр Джордж Дуглас и двое Хыомов; Дуглас, шотландец из приграничья, согласился служить его величеству… Я напомнил Дугласу о привилегиях, полученных им от покойного короля, и сказал, что, если он еще раз окажет неповиновение, и он сам, и его люди погибнут. Он обещал, что будет поддерживать известный брачный союз и перетянет на нашу сторону своего брата и остальных, а также приложит все усилия, дабы передать королеву в наши руки, если в вознаграждение получит поместья в Англии, что я ему и гарантировал своими собственными землями. Я решил испытать его и, если он не сдержит обещания, на следующий же день захвачу Колдингем, а его самого… « Постскриптум… да где же он? — воскликнул незнакомец с хорошо разыгранным удивлением. — Ах, вспомнил: я оставил его у своих друзей, хотя там много интересного. Что вы думаете по этому поводу?