Трикси Трейдер, стр. 39

— Краткое резюме, так? О боже мой!

— Резюме всегда краткое, — резко отзываюсь я.

Что мне терять, в конце-то концов? Этим людям я не нужна — на них это написано большими буквами. Я собираю бумаги, аккуратно кладу их в портфель и вынимаю укороченную версию. Он тянется за бумагой, и на манжете у него взблескивает бриллиантовая запонка… Вставьте этот бриллиант в платиновую оправу и наденьте мне на безымянный палец, и я буду на седьмом небе. Ну, при условии, что наденет его не этот субъект.

Я одергиваю жакет, беру портфель и обмениваюсь рукопожатиями с прочими директорами. Опускаю свою визитку в серебряную урну, направляюсь к южному джентльмену, и мы долго трясем друг другу руки. Ну, а потом я желаю им всем приятного дня и отправляюсь восвояси. Я уже почти дошла до двери, когда мистер Большая Трубка окликает меня:

— Кстати, передайте мои наилучшие пожелания вашему управляющему. Мы с ним вместе учились в Гарварде…

Черт! Поздравляю, Трикси, ты снова влипла. Проклятый управляющий! Есть ли хоть кто-то, кого он не знает?..

Следующую встречу трудно назвать более удачной. Я могу сразу сказать, что джентльменам, к которым я пришла, на самом деле вовсе не нужна ссуда. Они начинают расспрашивать меня о положении на фондовой бирже, и может ли их компания установить связь между Лондоном и Нью-Йорком. Мне хочется рявкнуть им, что неплохо бы перечитать мою визитку. Где? Где они видят хоть слово о фондовой бирже? Я занимаюсь облигациями. Они хоть изредка слушают, что им говорят?

А затем до меня доходит. Это просто троица напыщенных неучей, которые не видят ничего дальше собственного носа и проводят свой отпуск во Флориде. Европа — это далекая страна за океаном. Лондон — место, где живут королева и Тони Блэр. В Букингемском дворце. Вместе. Ферги заключена в Тауэр за государственную измену. Или за разврат… Может, слегка расширить их кругозор?

— Несомненно, — перебиваю я самого надоедливого из троицы, который упорно желает знать, как может развитие интернет-компаний повлиять на его фабрику по производству стеклотары. — Этот феномен еще до конца не изучен на рынке облигаций. И именно поэтому я считаю, что сейчас удачное время для взятия займа и вложения денег в эту отрасль. — Они принимаются перешептываться, и я вижу, что пробудила в них интерес. Пора переходить к атаке. — Нет нужды говорить вам, джентльмены, что европейские инвесторы пока что не слишком хорошо знакомы с вашей компанией. Одному или двоим из вас следовало бы отправиться вместе со мной. И лондонские инвесторы несомненно будут приветствовать подобного рода начинание…

Леска, удочка, крючок — и дело в шляпе. Я так и вижу, как они мысленно подсчитывают расходы на это не самое дешевое путешествие. Воображаю, как они препираются, решая, кто из них станет счастливчиком, отправляющимся в путь… и как я препираюсь с Джимом, дабы выбить из него оплату расходов…

В конце концов, они принимают решение. — Считайте, мы согласны, мэм, — говорит один из них и вслед за этим уверяет, что их компания свяжется со мной никак не позже второго квартала будущего года… — Это дело не срочное… Да и ехать тогда будет приятнее — погода станет помягче…

Ну, просто отлично! Если бы я желала, чтобы моя карьера зависела от погоды, я стала бы воздухоплавателем…

На время ланча у меня назначена еще одна встреча еще с одной дамой из списка Киарана. Единожды обжегшись, я предпочитаю перестраховаться и выяснить, не наркоманка ли она.

И, само собой, нужно сделать это так, чтобы она не поняла, о чем я на самом деле спрашиваю. Посему я долго выясняю по телефону, нет ли у нее желания привести с собой в ресторан какого-нибудь Чарли. Кэрол удивлена, впрочем, отвечает отрицательно, ибо не знает никаких Чарли. Единственное исключение — ее дедушка, но Кэрол даже и не надеется, что его удастся вытащить из дому на ланч.

Мы встречаемся в облицованном мрамором холле ее офиса на Уолл-стрит. При виде мрачной, серой улицы я едва могу поверить, что это-главный финансовый центр мира. Где шум, гам и беготня? Где суета и трепыхание? Меж тем единственные люди, кто действительно бегает и суетится — юные служащие, носящиеся туда-обратно с самым важным на свете заданием: вовремя принести кофе большому боссу.

Кэрол недурна собой. Она спокойная и уравновешенная — с такими людьми приятно иметь дело. Она приветствует меня весьма дружелюбно, однако заметно бледнеет, когда я предлагаю заказать сандвичи и вино в ближайшем баре. Ее компания стоит на позициях трезвости, и Кэрол не хочет компрометировать себя, рассиживаясь в заведениях, где подают алкоголь. Вдруг кто-нибудь из коллег заметит ее там и донесет… Тогда ей придется туго.

— И потом, — прибавляет она. — Здесь как в пустыне. Поблизости нет ни одного бара. Может быть, выпьем кофе? — Ну что ж, тоже дело. Можно с сиропом?..

Впрочем, о сделке мы так и не договорились, зато я узнала много чего про Киарана. Киарана образца тех времен, когда он работал на Уоллстрит.

— Он был столовой погружен в работу, — говорит Кэрол. — Являлся первым и уходил последним. Ни разу не позволил себе расслабиться за все то время, что я его знала. Он сам устанавливал для себя стандарты, но ожидал, что и все остальные станут им следовать. Терпеть не мог бездельников… Впрочем, что я вам рассказываю? Вы же работаете вместе с ним, значит, и сами все это знаете. (Я на всякий случай киваю.) Кстати, — прибавляет она, — я слышала, будто в Лондоне он себе кого-то нашел. Мой коллега Джерри недавно с ним общался и говорит, будто он кем-то там сильно увлекся. Впрочем, что мужчины в этом смыслят? Джерри легко мог что-нибудь не так понять… Говорит, эту женщину зовут Трейси или что-то в этом роде. Не знаете ее случайно?

Я выражаю свое сожаление: увы, я не знаю никакой Трейси. Затем приношу извинения Кэрол за то, что отняла у нее время — учитывая, что в настоящий момент она не испытывает потребности в займе (Кэрол призналась, что согласилась на встречу в основном для того, чтобы узнать, как там Киаран). Потом я кладу на пластмассовый столик десятидолларовую купюру — за две чашки мокко — и отправляюсь восвояси. Уже выйдя на улицу и порядочно отойдя от кафе, я вдруг застываю посреди мостовой: до меня внезапно доходит весь смысл сказанных Кэрол слов. «Он кем-то там сильно увлекся»… Сильно увлекся! Мне следовало понять это из его сообщения!..

Последняя, четвертая, встреча заканчивается, не начавшись: клиент заболел. Правда, его секретарша сообщает мне, что он хотел бы перенести свидание. Как насчет второй половины среды?.. Э, нет. Мои наилучшие пожелания ее боссу, искренняя благодарность лично ей за труды и огромная благодарность — еще раз — Господу Богу за доктора Норико. Кто бы мог подумать? Я — и этот развратный япошка, который просто не в состоянии пропустить ни одной юбки?.. И тем не менее! Я бы расцеловала его, если б не опасалась, что он неверно меня поймет. И вообще: свои поцелуи я сохраню для Киарана. А сейчас не стоит терять времени. Магазины открыты, и на моей кредитной карте еще есть несколько тысяч фунтов …И я поспешно иду по направлению к Пятой авеню.

Среда, 25 октября

(до «Дня X» 20 дней — с высоты больнее падать)

Нельзя сказать, что поездка в Нью-Йорк оказалась неплодотворной. Достаточно заглянуть в платяной шкаф в моем номере. Плюс к тому — косметика «Триш Мак-Эвой» и все такое прочее. Но с другой стороны, в делах бизнеса вышел полный крах. Полагаю, что клиентам я все же понравилась. К примеру, тот, с которым мы вчера ужинали, только и делал, что пялился на меня… Но они не хотели или не могли строить деловые планы на сколь-нибудь обозримое будущее.

Возможно, эти связи сыграют свою роль в дальнейшем. Будут, так сказать, перспективами. В конце концов, о чем мне волноваться? От меня требовалась одна сделка. Пожалуйста, получите! Доктор Норико спас мою карьеру, а Киаран — мою личную жизнь. Он звонил вчера вечером, но снова меня не застал. На этот раз его голос звучал еще нежнее. Сперва он жаловался на свой отдел, ибо уже отчаялся объяснить этим олухам, что надо и что не надо делать… Но были и другие слова. «Я соскучился по тебе», — сказал он, чем растрогал меня до слез. Так что я решила (не без влияния бутылочки вина и двух больших бренди) позвонить ему в офис и оставить сообщение в ответ.