Выхожу тебя искать, стр. 33
В агентстве Юля появилась только в полдень – бодрая и отдохнувшая. Крымов, выйдя из своего кабинета, молча взял ее за руку и затащил к себе, прикрыв за собой дверь. Она и опомниться не успела, как он, сжав ее в своих сильных руках, поцеловал долгим и властным поцелуем, раздавив верхнюю губу и перекрыв ей дыхание. Это был не поцелуй – это было насилие, грубость, за которой угадывалась ревность и чувство собственника. Но это было даже приятно уже потому, что ей это не приснилось. Факт, о котором она потом будет долго вспоминать, снова терзаясь ревностью, новыми обидами, болея старыми душевными и все еще кровоточащими ранами.
– Тебя не было всю ночь… – Он щекотал ее губы своими губами и терся лбом о ее лоб, словно это был их интимный знак, знак нежной любви.
Крымова как подменили. Он становился ручным прямо на глазах. Он был красив, хорошо одет, от него пахло миндалем или чем-то горьковато-сладким, душистым, его глаза раздевали и придавали каждому произнесенному шепотом слову особый, только им одним известный смысл.
– Меня не было всю ночь… – Она с силой отбросила его руки, скользящие вверх, к талии, а затем поднимавшие подол ее узкого бежевого платья, своим тоном напоминавшего слегка загорелую кожу и делавшего облаченное в него женское тело как бы обнаженным. Иллюзия, но какая!..
В дверь постучали. Щукина не могла не воспользоваться ситуацией и не помешать этой зарвавшейся паре. Юля неизвестно каким образом оказалась сидящей в кресле прямо напротив сидящего с деловым видом за своим огромным столом, заваленным бумагами, Крымова.
– Да, Надя… Входи…
Щукина вошла и положила перед Крымовым какую-то бумагу.
– Разведка донесла, – сказала она дурашливым тоном.
– Та-ак, посмотрим, что там? – Он быстро пробежал глазами текст и осторожно опустил на стол. – Какие неприятные новости с самого утра… Думаю, твой Чайкин скоро научится делать рагу из свежих женских потрохов…
– Крымов! Прекрати! – Юля поднялась и выхватила у него из рук листок.
Это было отпечатанное Надей на компьютере сообщение о том, что девятнадцатого июля на лодочной станции полуострова Сазанка найден труп сторожа – тридцатилетней Елены Еванжелисты. Застрелена выстрелом в упор из пистолета марки «ТТ». Труп в полуразложившемся состоянии находился в камышах.
– Вам кофе принести? – спросила Надя.
– Принеси мне лучше сто грамм… И за что это вашего брата истребляют? Вас же, девочки мои, любить надо…
Крымов набрал номер телефона и, включив микрофон, слушал потрескивание эфира. Потом раздался громкий, на весь кабинет, длинный и дребезжащий гудок, после чего трубку с ужасающим грохотом кто-то снял, и Юля услышала знакомый хриплый лай. Это был Сазонов.
– Слушаю…
– Петр Васильевич, это Крымов. – Крымов говорил, слегка наклонившись к микрофону. Юля поняла, что он хочет, чтобы она услышала разговор.
– Привет, каналья! Как дела? Как твои рабы, трудятся?
– Трудятся.
– Но ты-то мне не доброе утро собираешься сказать?
– Я насчет девушки с итальянской фамилией Еванжелиста.
– Понял. Там весь пляж и все вокруг в этих чертовых следах… Какая-то баба на шпильках ходит и убивает всех подряд…
– Так уж и всех подряд?
– Мои ребята там сейчас опрашивают все местное население. Девушек-то было много, но чтобы в такую жару на пляж кто-то пришел в туфлях на шпильках, такого никто не помнит… Но следы-то в основном где – на лодочной станции, а там одни мужики… Следов много, все от сорокового и до сорок пятого размера, а эти следочки-то, наши, просто крохотные… А что это ты этим интересуешься?
– Так ведь Оленина-то убила та же самая женщина, на шпильках…
– Понимаешь, я мог бы тебе сказать, что это все совпадение, что такие туфли в городе не единственные. Но вот что учти: размер, это во-первых, а во-вторых – рисунок каблука, этой самой шпильки, везде одинаков. То есть – туфли одни и те же. Вот такая история. А что твоя Земцова – много ли нарыла?
– Много. Но всему свое время.
– Мне тут с самого утра Корнилов названивает, говорит, что знакомая Оленина пропала, что нет ее нигде… Советуется, не заглянуть ли в ее квартиру, чтобы посмотреть, не убита ли… Но я ему сказал так: сейчас жара, если бы она была там, соседи бы почуяли…
Крымов смотрел, не отрывая взгляда, на Юлю, которая молча кивала головой, и он понял ее, улыбнулся и выставил вперед большой палец правой руки: мол, ура!
После нескольких дежурных фраз разговор был закончен, трубка водворена на место.
– Так вот где вы с Шубиным были, черти… И как же вы туда забрались? Почему меня не позвали?
– Не хотели рисковать твоим добрым именем… А вот как мы попали туда – это наш секрет.
– Ну и что там?
– С каких это пор ты так увлеченно следишь за нашей работой? За работой своих рабов?
– Я всегда мысленно с вами. Ведь я ваш мозговой центр.
– Да что ты говоришь, а я-то думала, что ты производительный центр нашего города…
– Если ты не прекратишь сейчас же хамить, я тебя выпорю… Совсем от рук отбилась…
– Крымов, брось свой идиотский тон, я тебя не боюсь… Помоги мне лучше определить, что это за телефоны… Этот клочок бумаги я нашла возле телефона Лавровой… Думаю, что она звонила по ним перед тем, как куда-то уехать…
Надо было слышать, как Крымов беседует со своими знакомыми девушками из следственного отдела. Не успели они выпить по чашке кофе, как одна из них, выполнив просьбу своего обожаемого шефа, уже звонила ему с докладом (при включенном микрофоне):
– Это телефоны местного пансионата «Заря», администрации и дежурной. А третий номер – вызов такси на дом, – заливался звонкий девичий голосок.
– Спасибо, солнышко. С меня причитается. – И еще несколько дежурных мурлыканий по телефону. Короткие гудки и нарочито самодовольный взгляд, обращенный к Земцовой.
– Ты поедешь туда сама или с Шубиным?
– Думаю, что мне надо позвонить по этим же телефонам и заказать себе путевку на три дня. Заодно и отдохну.
– Отлично. Сейчас позовем Щукину – она все сделает. Ты пока поезжай домой, соберись, а я по своим каналам попытаюсь узнать, не выпорхнула ли птичка из клетки… Если я тебе в течение часа не позвоню, значит, Лаврова там. Ну все, счастливо…
– Мне нужны деньги…
– Скажешь Наде, она даст тебе командировочные и… на конфеты…
– И на бензин, я поеду на своей машине.
В агентстве, перед тем как уехать домой, она отдала Наде записку Инны Шониной.
– Надя, вот тебе телефон Олега Шонина. Попроси, чтобы он принес тебе образцы почерка Инны, и отдай записку на экспертизу, мне необходимо знать, кем она была написана и, по возможности, когда. И прими у меня вот эти драгоценности Шониной – меня интересуют отпечатки пальцев. И еще, вот, возьми на всякий случай список недостающих драгоценностей – со слов Олега…
– Интересно, кто мог взять у нее эти вещицы и когда, – пробормотала Надя, пожимая плечами.
Между тем Юля вернулась к Крымову:
– Жень, будь человеком… Шляпа… оранжевая шляпа с желтым газовым бантом… в ней была Таня Орешина в день смерти. Ее надо найти. Быть может, она уже в кабинете вещдоков в прокуратуре, а мы просто ничего не знаем… Шляпа – это такой большой предмет, к тому же такой яркий, что она не может вдруг исчезнуть без следа… Ее мог кто-нибудь видеть, к примеру, да мало ли… Ты поможешь мне ее найти?
– Конечно, но только если ты разрешишь мне поехать следом за тобой… Полтора часа счастья…
– Тогда не ищи шляпу, я ее сама найду, когда вернусь… – Она резко двинулась к выходу.
– Земцова!
– Крымов!
Щукина заглянула в кабинет.
– Я извиняюсь, конечно, но тебя к телефону… – сказала она, обращаясь к Юле, – приятный мужской голос… Представился Германом Кленовым…
Глава 8
За городом она сполна ощутила головокружительное и упоительное чувство свободы – чувство, которое захлестнуло ее, как только она вырвалась из душного и пыльного города и помчалась, обгоняя на огромной скорости едва ползущие машины, навстречу тугому свежему ветру, прохладному, напоенному запахом полей, речной воды и словно самого высокого неба.