Мне давно хотелось убить, стр. 38
– Вообще-то я за рулем.
– Тогда, может, кофе?
– С удовольствием.
– Подождите одну минуту…
Она ушла, а Крымов с нескрываемым любопытством принялся разглядывать стены комнаты, завешанные фотографиями и афишами клиенток Миллер. Да, она была права, когда говорила, что здесь многое шилось для него, для Евгения Крымова, потому что среди женских фотопортретов он увидел много знакомых лиц. Просто-таки до боли знакомых… Полина Пескова. Не женщина, а цветок! И хотя ее уже давно не было, она смотрела на него с портрета как живая и дразнила его одним только своим взглядом! А как ревновала его к ней Юля…
Он подумал о том, как неспокоен и тревожен был всегда в присутствии Юли, и теплое чувство к милой его сердцу Наде Щукиной затопило его душу. Как же могло такое случиться, что она, находясь всегда рядом и заботясь о нем, оказалась в объятиях этого извращенца Чайкина? И почему он раньше не замечал ее любви и нежности к нему? Неужели все дело в ее внешней доступности, веселости, легкомысленности и эмоциональности?
Да, безусловно, Юля более изысканна, тонка и, быть может, даже умна по сравнению с Щукиной. Но у нее холодное сердце, она рассудочна, как может быть рассудочен лишь мужчина. А ведь женщина – раковина, предназначение которой открываться или закрываться, не более… Вот Надя открыта для любви, и мозг ее направлен именно на это действие. Разве не об этом мечтает каждый мужчина – раскрыть эту самую раковину, проникнуть в нее и почувствовать себя в ней, в ее нежной и свежей мраморности, полновластным хозяином?
Вернулась Алла Францевна и принесла на подносе две чашки кофе.
– Вас не тошнит? – спросила она, насмешливо кивая головой в сторону портрета Полины.
– От чего? – удивился Крымов такому неожиданному проявлению цинизма у этой, внешне показавшейся ему умной и милой, портнихи. – От Полины?
– Да нет же, сердцеед вы этакий… От того количества сердец, которое вам пришлось съесть?
Он с облегчением вздохнул:
– Нет, у меня с этим все в порядке.
– Вам захотелось детей?
– А почему бы и нет?
Он не мог ей нагрубить, хотя другой женщине он ответил бы резче: в сущности, какое ей дело до его личной жизни и до того, на ком он остановил свой выбор?
– Я знаю, чем вы покоряете женщин, – сказала Миллер и грустно улыбнулась.
– И чем же?
– А тем, что вы еще ни разу никому полностью не принадлежали. А это наводит на мысль о том, что и сейчас вам нельзя верить… Я не завидую тем, кто попался в ваши сети. Особенно той, для которой вы хотите заказать у меня свадебное платье.
– Но почему?
– Да потому, что не уверена, что дело пойдет дальше примерки… – Голос ее звучал уже жестче.
– Вы хотите сказать, что свадьбы не будет?
Она лишь развела руками.
Глава 9
На почте им не повезло: мало кто хотел говорить о Литвинец.
– Она и не работала вовсе, а так, заявится и сразу же убежит куда-нибудь. Да и за зарплату она не держалась, у нее во-он сколько мужиков было, зачем ей такая мизерная зарплата…
– Про бл… эту говорить? Да пусть у меня язык отсохнет…
Две женщины в сером, какие-то распаренные, очкастые и источающие запах козьей шерсти, уткнулись в свои записи и всем своим видом показывали, что они не расположены говорить о бывшей коллеге.
– Послушайте, – увещевала их Юля, – любая информация о Наташе может помочь нам найти ее… Я понимаю, конечно, что она своим поведением настроила против себя весь город, но она тоже живой человек…
– Да мертвый она человек, – отозвалась одна из работниц почты и махнула рукой, – была бы живой, давно объявилась бы. Ей и зарплата причитается, и отпускные. А она уж своего не упустит. Я не удивлюсь, если узнаю, что ее свои же и убили…
– Как это?
– Да очень просто: любая баба, у которой она увела мужика, могла бы сотворить с ней такое. Да вы на Графском озере ее поищите.
– А почему именно там? Вы что, видели ее на этом озере?
– Да что толку, что видела… Я и в милиции об этом рассказала, но никто ничего не нашел. А я сама проезжала в тот день на велосипеде мимо нее. Она стояла по колено в воде, задрав подол красного, в горошек платья, и как дура смотрела на небо, на солнце…
– Она была одна? – спросил Шубин, который во время разговора сидел в углу на стуле и молча слушал.
– Одна, конечно. Хотя если честно, то не могла она быть там одна. ОН где-то поблизости был, чего ей одной-то на озере делать? Думаю, что хахаль ейный на машине был, да уехал в город за выпивкой, потому как пешком она бы ни за что на каблуках на озеро не пошла. Да и на велосипеде тоже.
– А вы куда ехали на велосипеде?
– А у меня огород в двух километрах от озера. А вы что, думали, что я следила за ней? Мне это ни к чему, у меня и мужа-то нет.
– А это правда, что Литвинец дружила с Лизой Удачиной?
– Дружила? – подала голос другая женщина и подняла голову. – Она с ее любовником дружила, так дружила, что аборт от него делала. А сама Лизка носила ей в больницу передачки, шоколадки разные и персики.
– Но откуда вы можете знать, от кого Наташа делала аборт? – удивилась Юля. – Тем более что, как вы говорите, у нее было много мужчин?
– Да она сама рассказывала Белоглазовой.
– А кто у нас Белоглазова? – спросил Игорь.
– Врач, хирург-гинеколог. У нас в М. ее все женщины знают. Да вы сами можете с ней поговорить, она вам про Наташку расскажет.
Вышли из почты, и оказалось, что уже ночь.
– Ты заметила у Лизы в доме телефон? – вдруг спросил Шубин, открывая машину.
– Заметила. А что?
– Напомни мне позвонить ей от Ерохина и справиться о здоровье ее собачки.
– Игорь, я тебя не понимаю. Ты говоришь какие-то странные вещи, ведешь себя тоже непонятным образом… Что ты задумал, признавайся?
– Давай сначала заедем к Кречетову, побеседуем немного с ним, затем к Ерохину и только утром займемся Диной Кирилловой, мне кажется, что Дима Ангелов сильно облегчил нам задачу…
Кречетова они застали в кабинете одного. Он обрадовался им, как старым знакомым.
– Давненько не виделись… Ну и как вам наш городок? Понравился? Как Елизавета Удачина? Не правда ли, колоритная особа?
– Откуда у нее деньги?
– Этот вопрос задает себе чуть ли не каждый житель М., но ответа никто не находит. Есть у нее вроде муж. Уж какой такой муж, никто его не видел, но вот то, что он действительно есть, точно. Кажется, я заговорился. Но вы сами виноваты – напоили меня, накормили, мы вот тут Диму помянули… Господи, такой молодой! Я все-таки думаю, что он здесь ни при чем…
– Давайте вернемся к Лизе. Откуда вам известно, что ее муж реально существует, а не просто удачная выдумка, чтобы как-то оправдать подобный образ жизни?
– А мы наводили справки, – просто ответил Кречетов и икнул. – Извините. Михаил Удачин – бизнесмен, занимается лекарствами, профессиональный фармацевт… У него фирма и в Москве, и Новгороде, и еще где-то… Квартиры у него тоже в нескольких городах, но что самое удивительное – у него действительно была жена по имени Лиза. Мои ребята в Москве даже виделись с ним, показывали ему фотографию НАШЕЙ Лизы. Да, все точно совпадает.
– Неужели вы сделали это из чистого любопытства?
– Да нет, не из любопытства. Мне из администрации нашей звонили, интересовались, ведь у нее вон какая домина… Глаз режет!
– Понятно. Она их переплюнула. Ну да бог с ними… Главное, что этот супруг существует и подтвердил, что отсылает жене, хоть и бывшей, деньги. Но каким образом?
– Когда как. Но уж не через почту, это точно. Кажется, он переводит их на ее счет в С. Так что если вам так уж интересно, то подсуетитесь сами, когда вернетесь домой… Вы, кстати, где будете сегодня ночевать? Или сегодня же и обратно?
– Да нет, сегодня не получится. А личностью Василия Рождественского вы не интересовались? Откуда он и как вообще оказался здесь?
– Так я ж рассказывал. Он из Каменки. Хороший парень, художник, спокойный такой, не пьет, я его ни разу не видел пьяным, хотя у нас здесь многие спиваются… Они с Лизой мирно живут, никого не трогают…