Крылья страха, стр. 27

– Я не брежу.

Разговаривая с Надей, Юля продолжала вести машину по мокрым от дождя улицам, довольно быстро приближаясь к цели – Летнему бульвару, на котором жила еще одна подруга Лоры Садовниковой – Елена Мазанова.

– Я не брежу, потому что, когда я была влюблена в одного небезызвестного тебе мужчину с субтропической фамилией Крымов или Кавказов, не помню точно, я совершенно потеряла голову. Быть может, ты не такая впечатлительная, как я, и тебе трудно вообразить, как вообще возможно подобное.., но я даже РАЗГОВАРИВАЛА с Крымовым, когда была в квартире одна. Я мечтала о том, как мы будем жить вместе, он словно постоянно находился рядом… Я упивалась этими иллюзиями, фантазиями. Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но я даже.., правда, не очень часто, наливала ему чашку чаю, словно он сидел за столом вместе со мной. И если бы не девица, с которой он тогда целовался на улице…

– А ты не помнишь ее?

– К сожалению, нет. А что?

– Может, это и есть как раз та, вторая?

– Не знаю, меня это теперь совершенно не интересует.

– Я поняла все, что ты хотела мне объяснить о женском сумасшествии от любви, но таких, как ты, Юля, в природе раз-два и обчелся. Другое дело, что у Лоры действительно поехала крыша.

– Но застрелил-то ее Сергей, а не наоборот.., не могли же они оба сойти с ума?

– Быть может, это был порыв. Хотя, если честно, я надеялась услышать от тебя, что в их крови обнаружились наркотики. Кокаин или что-нибудь в этом роде.

– Нет, они пили только пиво… Хотя до этого Лора съела пару апельсинов. Надо будет расспросить экспертов, была ли обнаружена в квартире кожура от них. Потому что она могла их съесть в другом месте.

– Я знаю, что тебе нужно сделать, – вдруг осторожно произнесла Щукина. – Если хочешь, я смогу тебе это устроить, но при условии, что к Садовниковым сейчас не приехали родственники.

– Ты хочешь попросить ключи от их квартиры? – Юля взбодрилась и почувствовала, как к щекам ее прилила кровь. Всегда, когда она волновалась, щеки ее пылали, а сердце начинало бешено колотиться в груди. Эмоции захлестывали ее с неудержимой силой.

– Надюша, если бы тебе это удалось. Короче, сделаем так: я на обратном пути от Мазановой заеду к Садовниковым и выясню, есть сейчас кто-нибудь в их в квартире или нет. И если окажется, что квартира пуста и никто из близких не объявился, то ночью, прихватив Крымова или Шубина, побываю там. И.., будь что будет! Ну все, я приехала. Я позвоню. Кстати, Крымов еще не появлялся?

– Да он уже давно сидит в своем кабинете и что-то пишет. Выпил кофе и снова взялся за работу.

– А Шубин?

– Он занимается твоими поручениями.

– Господи, как приятно это слышать. Но не моими, конечно, поручениями, просто мы вместе ведем одно дело. Интересно, однако, узнать, чем же занимается господин Крымов?

Юля отключила сотовый. И поняла, что устала от их напряженной беседы.

Глава 8

Елена Мазанова резко отличалась от остальных приятельниц Лоры глубоко интеллигентным видом и какой-то НОРМАЛЬНОСТЬЮ, в разной степени отсутствовавшей у Анны Диановой, Светланы Гусаровой и Сони Канабеевой. Анна была чрезмерно эксцентрична, истерична, амбициозна, словом, казалась изрядной стервой, самовлюбленной, но трусоватой. Светлана Гусарова производила впечатление женщины, потерявшейся в мире звуков роялей, старинных улочек, любовников молочной спелости, красного вина, кокаина, сексуальной неудовлетворенности, долгов, безденежья и отчаяния. В ней не было стержня. Она превратилась в порочную и разочарованную женщину, цеплявшуюся за своих приятельниц слабыми, отбитыми о клавиши пальцами… Соня Канабеева была умна и образованна, но с придурью, которая ей самой приносила огромное удовольствие. Она не хотела походить на других. Она жаждала любви. Неземной. Нечеловеческой. Ей было тоскливо и душно в этом мире, и поэтому она решила сотворить свой, полный чувственных наслаждений и блеска мирок, который она заселила только избранными, такими же немного сумасшедшими и претенциозными, как сама она. Несмотря на то что Соня была лесбиянкой, именно она произвела на Юлю впечатление человека, который знает, чего он хочет от этой жизни.

Елена Мазанова была привлекательной моложавой женщиной, яркой брюнеткой с голубыми глазами и красными, ярко накрашенными губами. Черное, голубое, красное. И еще – ослепительно белая кожа. Белый пушистый свитерок и белые узкие брючки.

Большая квартира, красивая мебель, красные бархатные портьеры с золотистыми кистями, картины на стенах, желтый лоснящийся паркет, по которому, царапая когтями, ползает изнеженный до невозможности рыжий коккер-спаниель. Бьет хвостом об пол и подползает, словно заигрывая с гостьей.

– Ему нравится кататься по паркету, он такой смешной, – проговорила Елена приятным, мягким голосом с придыханием, словно у Татьяны Дорониной. – Я ждала вас и даже сварила какао. Я, знаете ли, не люблю кофе и чай. Мне нравится какао. Все мои друзья смеются надо мной, а муж привык.

– Но я, кажется, говорю не о том. Мне безумно жаль Лору, я всю ночь проплакала. Вот и сейчас слезы закипают в носу… Дурацкое выражение, словно они действительно кипят… Я несу всю эту чушь, потому что страшно нервничаю. Меня с самого утра знобит от волнения. Я не могу представить себе Лору мертвой. До того, как вы позвонили мне, я уже разговаривала по телефону и с Аней, и со Светой. Они предупредили о вашем возможном визите и даже несколько проинструктировали меня на этот счет. Но у них свои взгляды на жизнь, а у меня – свои. Я считаю, что убийцу Лоры и Сережи необходимо найти во что бы то ни стало. Я посоветовалась со своим мужем (он очень хорошо знал Сергея), и мы взяли на себя все расходы по организации похорон. К нам уже приезжал человек из похоронного бюро. Он все сделает как надо.

– Разве у них нет родственников? Почему именно вы?

– У Сережи – точно никого нет, кроме друзей, в число которых, кстати, входит и мой муж:

Разве еще Стае Арсиньевич, но он в последнее время редко бывал у нас. Вообще у меня создалось впечатление, что он собирается открыть собственное дело. Мне кажется, что у них с Сережей возникли какие-то проблемы, касающиеся их бизнеса. Думаю, что Стае просто-напросто почувствовал свою силу и решил отделиться от Сережи.

– Разве они были компаньонами?

– Сначала нет, а потом, когда Арсиньевич получил наследство и вложил деньги в предприятия Садовникова, капитал его удвоился, а то и утроился. По-моему, ему, с одной стороны, было неприятно предавать Сергея и уходить от него, набравшись опыта и связей, но, с другой стороны, ничто не стоит на месте.

– Он был груб со мной и не пожелал нанять наше агентство, – осторожно вставила Юля, которой до этого просто не представлялась возможность открыть рот. – Хотя, может быть, и я вела себя не совсем вежливо, вспылила. Кстати, он сказал мне, что тоже позаботился о похоронах.

– Да, я знаю. Он заказал скульптурный барельеф Лоры и Сережи, а это стоит очень дорого. В принципе он добрый и симпатичный парень. А что касается того, что он не нанял вас, то мы с мужем уже все решили. Минуточку, я схожу за какао и пирожками.

Юля напряглась. Что именно они решили? И если окажется, что они не нуждаются в услугах агентства, то чего ради ей вообще сидеть в этом кресле и пить какао, которое поставила на столик перед ней красавица хозяйка?

– Мы все многим обязаны Сереже, поскольку он очень удачно вложил наши деньги в свой рестораны и кафе. И у нас есть средства, чтобы нанять вас. Но мы должны сразу же предупредить вас, что параллельно с вами это дело будет вести и прокуратура. Думаю, что вы об этом и так знаете. Я, видите ли, человек далекий от такого рода вещей и понятий, но все же предпочитаю подстраховаться. Частное детективное агентство… Я сегодня даже почитала закон о частной детективной и охранной деятельности. Вам не позавидуешь. Мой муж сказал, что в уголовном розыске работают десятки агентов, которые с утра до ночи бегают в поисках преступников. А вас в вашем агентстве всего четверо. Не представляю, как вы вообще работаете в таком малочисленном составе.