Девушка по вызову, стр. 52
– Будь моя воля, я заперла бы тебя в своей комнате и позвонила Орлову… Но ты не такая уж глупышка, чтобы обращаться с тобой, как с маленькой… Ты мне так много рассказала про Ядова, что я даже забыла, что ты младше меня почти на десять лет… Откуда тебе столько известно о мужчинах?
– От мужчин… Когда вы встретитесь с Ядовым, расспросите его, и он расскажет вам массу интересных вещей обо мне… И может, вам даже будет стыдно, что вы вообще знакомы со мной…
– Эмма!
Но Эмма, отпрянув от Анны, быстрым шагом пошла к себе в номер. Слезы душили ее.
Глава 12
– Володя, скажи, ты нарочно взял именно этот номер?
Эмма стояла посреди гостиничного номера среди нераспакованных чемоданов и раскиданных как попало вещей и улыбалась, обводя все это рассеянным взглядом. На ней было серое облегающее платье, розовые туфли; волосы, небрежно заколотые на макушке, струились золотистыми локонами по обеим сторонам узкого бледного лица. Под темными усталыми Глазами залегли сиреневые круги. Она так намаялась в самолете, что мечтала только об одном – как можно скорее принять ванну и лечь спать. Берта в спальне укладывала Сережу, Прозоров пытался уговорить Эмму спуститься в ресторан.
– Неужели ты запомнила этот номер?
– У меня хорошая память, разве ты еще не понял этого? Кроме того, взгляни на люстру… Ты ничего не заметил? А я еще тогда, в 96-м, обратила внимание на то, что на ней не хватает трех подвесок…
– Слушай, я понимаю, что ты устала, но ведь я сейчас уеду, и мы не увидимся с тобой целых два дня. Неужели ты не хочешь хотя бы поужинать со мной? Не канючь, переоденься, и пойдем…
– Скажи, Прозоров, а зачем ты снял этот номер? Что-то раньше я не замечала за тобой подобной сентиментальности..
– Ну и напрасно… Я, например, очень хорошо помню то время и тебя… Ты казалась такой отчаянной, я был просто потрясен…
– Да я боялась тебя ужасно… Просто старалась не подавать виду. Ну представь, что должна была подумать девушка, которую сразу же после знакомства отправляют сдавать анализы, укладывают на гинекологическое кресло… Мрак!
– Но ведь ты согласилась…
– Да потому что мне самой было интересно, здорова ли я… Бесплатный медосмотр – а почему бы и нет… Если бы ты затащил меня на какую-нибудь квартиру, я бы сбежала, словом, тебе бы пришлось долго меня искать… Атак.., привез в поликлинику… Давай не будем вспоминать… Мне неприятно.
Она вспомнила выражение лица Прозорова, когда он спустя три дня ворвался в этот самый номер, схватил ее за руку и спросил, дрожа от ярости и возмущения: “Ты беременна? Ты же сказала, что не ведешь половую жизнь?” – “Потому и не веду, что беременна… Какие еще будут вопросы?” – “А кто отец ребенка?” – “Кажется, негр”.
– А зачем ты сказала тогда, что отец ребенка – негр?
– Чтобы позлить тебя, а что? Ты мне лучше ответь, зачем ты после всего этого повез меня к себе и представил жене? Взял в прямом смысле девицу с улицы, да к тому же еще и беременную, привез домой, познакомил с женой, сделал ее няней своих детей, а потом и своей второй женой?.. Что двигало тобой, Прозоров? Ведь ты не похож на авантюриста… А если бы я обворовала вас или что-нибудь сотворила с вашими детьми? И куда смотрела твоя жена, принимая на работу неизвестно кого, да еще и со смазливой физиономией? Неужели она была так уверена в тебе?
– Да не во мне, а в СЕБЕ, это большая разница…. Просто ты понравилась ей так же, как мне. Разве ты еще не поняла, что у моей жены все должно быть красивое: дом, мебель, муж, дети, собака, посуда, няня…
– ..любовница мужа… – вставила Эмма и расхохоталась. Но это был нервный смех, граничащий с истерикой. Ведь они приехали в Москву, чтобы купить Эмме квартиру. Если раньше Прозорова устраивало то, что он каждые два месяца жил по очереди то в Москве, то в Мюнхене, то теперь, не желая так надолго оставлять Эмму одну, он решил, что будет возить ее с собой. “Как ручную кладь?” – спросила его Эмма, когда впервые услышала о его решении. “Воспринимай, как тебе будет угодно… Но я не намерен оставлять тебя там одну… Во-первых, я скучаю, во-вторых, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом со мной…” – “Ты, Прозоров, – собственник. А что, если я встречусь в Москве с Валерией? Ты подумал об этом?” – “Подумал: скажешь, что не замужем, придумаешь что-нибудь…” – “А почему бы тебе и ей не купить в Мюнхене квартиру? Как же ее-то ты оставляешь без присмотра на целых два месяца? Значит, ей ты доверяешь, а мне – нет?” – “Эмма, прекрати, какая же ты глупая.., неужели тебе не приятно то, что я все время хочу быть с тобой рядом?” – “А как же Валерия? Ведь она – твоя настоящая жена, а я.., так, непонятно что…” – “Ты хочешь, чтобы я развелся с ней?..” – “Я ничего не хочу…"
Такие разговоры велись постоянно, и Берта, которая согласилась поехать с ними в Москву, во время этих небольших скандалов старалась запираться в спальне с Сережей и включать погромче звук телевизора. Спустя какое-то время она поняла, что Эмма – не настоящая жена Прозорова, но после этого открытия стала уважать ее еще больше. Даже ее роман с Питером не удержал Берту в Мюнхене: ей хотелось находиться рядом с Эммой, присутствовать везде, где будет Эмма, быть свидетельницей всех событий в ее жизни… Она была влюблена в Эмму и старалась во , всем на нее походить. Она даже попыталась покрасить свои волосы в рыжий цвет, но, когда увидела себя в зеркале, чуть не заплакала от досады: краска придала ее осветленным волосам ярко-оранжевый, ядовитый оттенок. Пришлось срочно перекрашивать их в темно-каштановый цвет. И тогда Берта поняла, что раз у нее не получается внешне походить на свою хозяйку (поскольку она была на целую голову ниже Эммы и отличалась от нее крепким, спортивным телосложением), то нужно научиться думать и говорить, как Эмма. Поэтому при каждом удобном случае Берта прислушивалась к разговорам Эммы и Прозорова и старалась предугадать каждое сказанное ее кумиром слово или спрогнозировать ее поступки. И зачастую ей это удавалось. Ее расстраивало только одно: Берта предчувствовала, что Эмма бросит Прозорова и останется в Москве. А ей не останется ничего другого, как вернуться к брату в Мюнхен…
Они спустились в ресторан. Эмма все же дала себя уговорить, потому что ей надоели эти бесконечные разговоры, упреки, воспоминания. Кроме того, ей не нравилось, что Прозоров ведет их практически в присутствии Берты, которая, будучи совсем неглупой девушкой, очень скоро догадается об их истинных, неофициальных отношениях и начнет задавать ненужные вопросы… Она и так уже довольно много знает из их жизни.
– Мне предложили хорошую четырехкомнатную квартиру в Крылатском… Согласен, это далековато, почти двенадцать остановок до центра, но там совершенно чудное место. Осенний бульвар, относительно тихо и свежий воздух…
– Ты что, уже видел эту квартиру?
– Видел, конечно.
– Да ты ее, наверное, и купил, а теперь пытаешься “посоветоваться” со мной, ведь так?
– Эмма, как ты умудряешься обо всем догадаться?
– Не знаю… Но мне все равно: в Крылатском так в Крылатском. У меня ведь нет права выбора. Я даже не удивлюсь, если ты подыщешь мне работу, а потом и вовсе отделаешься от меня…
– Да что с тобой сегодня? Откуда такая нервозность? Ты случайно не беременна?
– Вот еще… – Она хмыкнула и отодвинула от себя салат. После рождения Сережи она поклялась себе больше не рожать и приняла для этого необходимые меры. Но сегодня утром небольшая металлическая вещица, созданная именно с этой целью, выпала, и теперь Эмма могла забеременеть в любой момент. Прозоров не знал об этом, а потому не мог понять, отчего она так злится и на что. Знай он о ее уязвимости, он приложил бы все силы и затащил Эмму в постель, чтобы они зачали ИХ ОБЩЕГО ребенка. Он просто мечтал об этом и даже как-то сказал ей, что, если она забеременеет от него, он разведется с Валерией и они тут же поженятся. Но на Эмму это не произвело особого впечатления. Она не любила Прозорова, но считала своим долгом жить с ним, поскольку понимала, что, если бы не он, неизвестно, где и как она провела бы все эти годы. Скорее всего, сделала бы аборт и в лучшем случае торговала апельсинами в подземных переходах. А Прозоров позволил ей оставить ребенка, снял ей уже перед самими родами квартиру, ухаживал за ней, содержал ее, а потом и вовсе предложил поехать с ним за границу. Кроме того, Эмма была очень благодарна ему за то, что, пока она работала у них в доме, он не позволял себе даже дотрагиваться до нее и лишь после рождения Сережи признался ей в своих чувствах. Не каждый мужчина повел бы себя в подобной ситуации, как Прозоров, и непременно воспользовался бы ее зависимым положением.