Город. Хроника осады (СИ), стр. 23
"Я сделал правильный выбор", – парень выпрямляется и на улицу выходит, задрав подбородок.
Жандармы, не стесняясь, бьют бунтовщиков винтовками и пинают сапогами, гоня вперед. По бокам шествие сопровождают патрули драгун с шашками наголо. Увы, старания Миши проходят впустую и ход революционеров получается унылым. Толпа бредет, шаркая ногами, и прогнув спины, будто с пудовой гирей на загривке. Избитые, многие ранены.
– Миша! – слышит молодой революционер до вздрогнувшего сердца знакомый голос.
Повернув голову, видит мать, отчаянно борющуюся с людским течением и рвущуюся к сыну. Анатолий, испуганный мальчик, вдавивший голову в плечи, необычайно тихий. Ладошка крепко сжимает материнскую руку, он быстро перебирает босыми ногами, стараясь не отставать.
– Мама! – всхлипывает юноша, он не выдерживает и не в силах сдержать слез.
Парень рвется к матери, протягивая руку сквозь плечи людей.
– Назад! – к месту возни бросаются солдаты, винтовками растаскивая семью.
Непреодолимая сила отрывает Михаила от земли. Но он и не пытается сопротивляться, силы и уверенность в правоте вновь возвращаются. Мотнув плечом, сбрасывая руки жандармов, парень возвращается в строй.
– Все в порядке, мама, – кричит он Людмиле, все еще пытающейся пробиться к сыну. – Я среди своих.
Утерев рукавом слезы, шахтер с достоинством выходит на площадь.
Город замирает в безмолвии. Огромная масса жителей Ольхово стоит, наблюдая за проходящими мимо. И сдается жестокие бои за город истощают людей, высасывают дочиста. Не лица, а безжизненные маски смотрят на бунтовщиков.
"Как много их, – у Михаила чуть дыхание не прерывается от увиденного, – сколько много в Ольхово жителей и как мало солдат"
Стоит народной массе лишь качнуться вперед и жиденький строй солдатни падет. Никакие штыки и шашки, даже огонь адского колдовства не остановит этот гнев.
– Горожане, – в общей тишине звонкий и восторженный голосок Миши привлекает внимание, – мы сражались и проливали кровь не ради себя и не ради сиюминутной славы. Братья и сестры, жители этого города, наша революция это будущее всей страны. Осталось совсем немного и ...
Договорить юноша не успевает. Подобранный с брусчатки булыжник в самого Михаила не попадает, упав у ног кого-то из каторжан. Притихший шахтер поднимает взгляд и только теперь пелена падает с глаз. И он понимает, где находится. Блеющий ягненок, провалившийся в волчье логово. С глаз горожан на колонну бунтовщиков смотрит сама бездна.
– Сволочи! – протяжно орут со стороны народа.
Один за другим, с учащающимся темпом в колонну летят камни, консервные банки и всякий подвернувшийся под руку мусор. Некоторые рвутся сквозь заслон, норовя дотянуться кулаками или ободрать волосы.
"Как же так? – плачет Миша, ничего не понимая. – Это же все ради них"
Лишившись остатков самоуважения, бунтовщики вынуждены искать спасения за солдатами. Те, вместе с немногочисленной жандармерией принимают на себя главный удар. Пригнув спины и закрыв голову руками, каторжники и шахтеры бегом пересекают улицу.
– Не туда, – следующего за одним из беглых преступников, Мишу волокут в сторону.
Драгуны быстро, без суеты разделяют колону надвое, отгоняя каторжан от примкнувших к директору шахты городских. И как же последние малочисленны, лишь жалкая горстка из выживших в бойне. Уверенность очень быстро покидает Михаила. Зажатый со всех сторон трясущимися людьми, он и сам поддается страху.
Швецов бесстрастно наблюдает за происходящим со стороны. Дождавшись момента точки кипения, подполковник трогает поводья, выводя коня вперед. Одно движение, вскинутая вверх рука и весь город, казалось бы, сорвавшийся с поводка, замирает.
«А что-то в нем есть», – глядя на фигуру штабс-офицера, Максим начинает сомневаться в своей способности разбираться в людях.
Ольхово, застыв в ожидании, смотрит на Алексея. Среди народной массы тут и там видны яркие вспышки и клубы дыма от массивных фотоаппаратов.
– Вот они, перед вами, – указывает Швецов на жалкую, трясущуюся кучку бандитов и бунтарей.
Горожане отзываются дружным ревом. Вид еще недавно беснующихся от вседозволенности и безнаказанности преступников более не страшит.
– Убийцы, воры и насильники. Видимо у Временного комитета нет достойных последователей, и они решили вооружить каторжников. Но как оказалось, им было мало просто творить бесчинства. Они еще и друзей пригласили, – подполковник поворачивает взгляд на побитую стайку разведчиков Мэтью. – Что ж, наши враги сполна показали себя. Теперь наш черед.
Взгляд Швецова меняется, лицо накрывает тенью. Майор Максим что-то понимает на уровне инстинкта. Он даже подает коня вперед, пытаясь остановить безумие, но не успевает. Заранее все спланировав, Алексей лишь кивает дожидающимся жандармам.
Синие мундиры выстраиваются перед согнанными как бараны каторжанами. Клацают взводимые винтовки и револьверы. Кто-то в толпе возникает и пытается дернуться, но останавливается перед частоколом штыков.
– Эй! – кричат уголовники. – Это беспредел! Мы требуем суд!
– Беспредел!? – орет вышедший вперед жандарм, брякнув усеивающими грудь орденами. – А когда вы насиловали женщин на улицах это не беспредел? Когда резали моих братьев, как скот?
– Начальник, ну ты чего? – в привычной ему манере пытается отшутиться каторжник.
Офицер вскидывает руку и по телу бандита проходит судорога.Он пытается вздохнуть, но из носа и рта быстрым потоком выливается кровь. Не успевает каторжник упасть, гремит залп. Без команд, к жандармам присоединяются и некоторые драгуны. Крики и мольбы завладевают площадью, но преступников добивают быстро и без жалости. Кого-то нанизывают на штыки или секут шашками.
– Барон, это уже слишком, – конь Максима едва не налетает на Алексеиного. – Мы солдаты, а не башибузуки.
– А что мне с ними делать? – шипит рассерженной кошкой Швецов, дергая подбородком в сторону кровавой расправы. – С ложки кормить? Или обратно на каторгу отконвоировать? Мы не знаем, что творится за пределами города, и не удержим столько пленных.
Четко, безжалостно и до скотского практично. Такого от тылового служащего Максим никак не ожидает. И ведь не просто так назначен Швецов именно сюда. Знал Великий князь, отдавая приказ? Догадывался? В глубине души майор и сам возмущен волной разбоя, учиненной этими горе революционерами, но всему есть предел. Вот так, на глазах у всего города, перед женщинами и детьми…
– Заканчиваем. Остальных увести и обеспечить охрану, – командует Алексей. Он закрывает глаза и несколько раз, с шумом вдыхает и выдыхает. – Ольхово отныне считать на осадном положении.
А за извращенным аутодафе наблюдает связанный капитан Майкл. Взгляд, наполненный ненавистью, прикован к одному человеку. Алексею Швецову.
«Нет, – понимает готский офицер нечто важное, изменившее всю его жизнь, – я столкнулся не с варварами. Мой враг – сам дьявол»
Этот день мир никогда не забудет.
Глава 8 Ольховский дьявол
Симерийское царство. Ольхово
4 июня 1853 г. Ок. 6 — 00 (17 дней до часа Х)
Швецов просыпается с первыми лучами солнца. Сон не идет вот уже вторые сутки, даже прием пищи превращается в механическое движение челюстями. Алексей все это время проводит в хлеву, ночуя в стоге сена и смыкая глаза на короткие часы под храп лошадей и перестукивание копыт.
– И тебе тоже доброе утро, – переступая через солдат, барон подходит к коню.
Командир проводит рукой по шее, запускает пальцы в гриву.
– Ну извини, – смеется он, губы животного щекочут ладонь в поисках лакомства, — нет ничего.
Лежать без дела, уставившись в дырку от потолка сил нет. Подполковник выходит из недостроенного кирпичного строения, перекинув китель через плечо. Измотанный и физически и морально, с большими мешками под глазами. Весь перепачканный, до сих пор не смывший грязь битвы. Не офицер, а пугало огородное, весь обросший прилипшими соломинками.