Могила Таме-Тунга, стр. 30

— Меня зовут Саор, понятно? Саор… Сергей, — сказал он, вопросительно глядя в глаза старой индианки: поняла ли она его?

Женщина кивнула утвердительно и ласково погладила гостя по голове, как гладят своих сыновей матери всех цветов кожи, на всех широтах Земли…

Аоро лежал связанный за хижиной Гокко. Даже сильная боль от врезавшихся в тело ремней не могла отвлечь его от тяжелых мыслей. Он не стал охотником, как мечтал, хотя сейчас у него в Джунглях есть своя собственная тропа. Его изгоняют из родного селения… Что может быть страшнее изгнания? Лучше бы он не уклонялся от ножа Волосатого Таку. Но когда он прочел в глазах охотников смертный приговор, ему так захотелось жить! Все осуждали его, все… Хотя, нет, не все! Большой Лоу сочувственно смотрел на него. Он не осуждал. В этом Аоро был твердо убежден.

Большой Лоу великодушен и добр. Он никогда не проливает напрасно кровь, чью бы то ни было. И этому он учил Аоро. Большой Лоу научил его также управляться с копьем и луком, научил читать следы животных на земле. Только один Большой Лоу сегодня глядел на него с любовью, и его взгляд вселял мужество…

Аоро знал, что до утра останется в селении. По обычаю его должны изгнать рано утром в ту сторону, откуда начинается день, чтобы солнце высушило его следы и он не смог бы вернуться назад.

«Куда пойти?» — думал молодой индеец. Можно выстроить в Джунглях хижину. Можно добывать пропитание охотой и рыбной ловлей, он хорошо владеет сетью и копьем.

Можно спастись от зверей и врагов, если они встретятся на пути: у него быстрые ноги, сильные руки, точный глаз. Но как жить одному? Кто закроет его глаза и завернет тело в шкуры, когда он умрет? Кто вложит в руки копье, чтобы он не заблудился на дальнем пути в царство Теней?..

Только сейчас Аоро понял всю глубину обрушившегося на него несчастья. Он вспомнил белокожего чужеземца. В сердце Аоро вспыхнула острая ненависть. Вот кто виновник всех его бед! Зачем он только пожалел белокожего, принес в родное селение? Разве он не знал суровых законов Священного Порога? Он поддался чувству жалости, захотел помочь человеку с необычайным цветом кожи, и за это сейчас лишился всего: и родины, и матери, и дружбы Большого Лоу. Он стал таким же чужеземцем, как и бледнолицый. Теперь каждый охотник, встретив его на своей тропе, может поднять на него копье…

Но гнев Аоро прошел так же внезапно, как и пришел. Недостойно для настоящего охотника искать виновных, если сам виноват, — вспомнил он слова Большого Лоу.

Разве бледнолицый виновен в его бедах? Он ослеп в зарослях чи-чи и был так беспомощен. Аоро вылечил ему глаза, а потом привел в селение. И сейчас бледнолицему придется еще хуже, чем ему, Аоро. Чужеземец не умеет прокладывать в Джунглях свою тропу, добывать огонь, ловить рыб и птиц, зверя, строить хижину, прыгать с шестом. Он так глуп, если забрел в заросли чи-чи.

Мудрый Гокко знает, как мстить белокожим: он решил не убивать чужеземца, не проливать его крови… Джунгли расправятся с белокожим. Они не выпустят белого из своих когтей. Он погибнет… И вот теперь Аоро и белокожий становятся братьями по несчастью. А что если уйти вместе с бледнолицым, научить его жить в Джунглях? Тогда они будут вдвоем, и Аоро не будет так одинок…

Так раздумывал Аоро, лежа с закрытыми глазами в темноте. Негромкий низкий голос вывел его из раздумья:

— Большой Лоу пришел напутствовать Аоро.

— Аоро не забудет доброты Большого Лоу, — так же кратко ответил юноша: мужчинам не полагается говорить лишних слов.

Старый охотник наклонился и прикоснулся щекой к горячей щеке юноши.

— Прощай, Аоро Идущий По Своей Тропе! Ты достоин носить это имя.

— Прощай, Большой Лоу!

— Иди на солнце, как учил тебя Большой Лоу. Там живут мирные племена охотников, может быть, они возьмут Аоро…

— Я пойду с бледнолицым.

— Что ж, бледнолицый немощен и один в джунглях пропадет. Большой Лоу научил Аоро многим мудростям. Аоро не пропадет в Джунглях и поможет бледнолицему. Пусть Аоро научится владеть не только своим языком, но узнает и другие. Пусть Аоро всегда помнит, что человек чаще сожалеет о том, что он сказал, нежели о том, о чем промолчал. Пусть Аоро больше слушает, чем говорит. Это закон индейцев. Мудрый сильнее самого сильного.

— Аоро будет помнить, чему учил его Большой Лоу, — прошептал юноша. — Может быть, Аоро еще вернется в селение…

Старый охотник ушел, и юноша вновь остался один.

Он не знал, что у входа в его родную хижину сидела его мать Каха — Зеленая Лягушка, подняв к звездному небу сухие от горя глаза. Закон племени запрещал ей разговаривать с сыном, обреченным на изгнание. И она стерегла сон сына другой матери. Этого ей никто не запретит. Милосердие — закон всех матерей Земли…

Глава 11

Период тропических ливней

На обширной, открытой ветрам, а в другие месяцы года и солнцу поляне, раскинувшейся на поросшей густым девственным лесом возвышенности, у излучины широкого жизнерадостного ручья, стояла хижина с плетеными бамбуковыми стенками и крышей из пальмовых листьев. Сооружение возвышалось над землей на четырех столбах, поэтому ее обитатели, чтобы проникнуть внутрь жилища, должны подниматься по тонкой бамбуковой лестнице.

У хижины на большом камне сидел юноша и озабоченно обрабатывал ножом тонкий прут. Возле находилась горка заостренных бронзовых наконечников. Очистив прут и тщательно осмотрев его — достаточно ли он прям, юноша привязывал вощеной нитью к одному концу прута острый наконечник, а к другому приклеивал древесной смолой тонкое оперенье. Получалась готовая стрела. Полюбовавшись творением своих рук, юноша откладывал стрелу в сторону и принимался за другую.

Это был Сергей Грачев.

Много времени прошло с того дня, когда его и Аоро изгнали из селения. Аоро оказался добрым товарищем. Он руководил сооружением жилища, взял на себя обязанности добытчика пищи, предоставив Сергею справляться с их общим несложным хозяйством. Силы постепенно возвращались к Сергею, и недалек тот час, когда и он отправится на охоту.

Наступил период тропических ливней. Иногда по утрам, когда ливень ненадолго прекращался и в прорехи разорванных туч заглядывало солнце, Сергею казалось, что их возвышенность — небольшой островок среди безбрежного молочно-белого океана.

Вот и сейчас, пользуясь тем, что нет дождя, Аоро отправился в лес в надежде подстрелить птицу или оленя, а Сергей готовил «боеприпасы», время от времени поглядывая, не идет ли его товарищ. Аоро редко возвращался с пустыми руками.

При каждом удобном случае юноши старались найти общий язык, чтобы иметь возможность понимать друг друга. Делалось это примерно таким образом: Аоро показывал на дерево с мягкими бархатными листьями, приподнимал указательный палец и называл:

— Зэуэ!

Сергей запоминал это название и в свою очередь учил Аоро португальскому языку.

(Сергей понимал, что для Аоро полезней будет знать основной язык страны, а не русский). Дело медленно, но подвигалось. Они уже могли перебрасываться словами и даже произносить целые фразы. Но, пожалуй, больше всего у Аоро был развит язык жестов. Легкое волнообразное движение левой руки означало — развести костер. То же самое движение правой руки — ветер. Две ладошки, сложенные шалашиком, — хижину; круговое движение над головой — небо; растопыренные перед глазами пальцы — лес; пальцы, сложенные треугольником, — рыбу, точнее ее хвост.

Обычно, прежде чем отправиться на охоту, Аоро подолгу разговаривал со своим копьем и стрелами, просил их попадать так же метко, как и в прошлой раз. По утрам он обязательно шептал заклинания от злых духов и что-то доверительно бормотал своему покровителю Мудрому Муравью. Убив оленя, юноша клал перед мордой мертвого животного пучок травы и листьев, а стрелу или копье, поразившие добычу, гладил рукой. Этим он выражал благодарность оленю, который позволил себя убить, и оказывал уважение оружию. Даже рыба не оставалась без внимания. Прежде чем поджарить на углях, Аоро отрубал ей голову и бросал в ручей. Он твердо верил, что из головы вырастет новая рыба. Если случалось споткнуться о камень или поцарапаться о колючку, индеец останавливался и плевался в сторону камня, а коварному растению грозил копьем.