Возлюбленная колдуна, стр. 50
Она раскрыла губы, и ее вздох согрел его руку. Ее страсть передалась Коннору, разжигая в нем огонь.
— Думаю, пора возвращаться. — Она отступила от него, как будто ее тянула невидимая цепочка. — Сегодня бал у Гарднеров, а тебе нужно еще многое выучить.
«А возможно, кое-что нужно выучить и моей прекрасной Эдайне», — подумал Коннор.
Глава 21
— Тетя Софи, вы понимаете, что это было бы катастрофой? — Лаура нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале, поправляя белые шелковые розы, вышитые на плече ее светло-зеленого бального платья. — Нас может погубить любая из тысячи мелочей.
Она разгладила тугой корсаж на бледно-зеленой парче, драпирующей белую шелковую юбку. Ей казалось, что платье плохо сидит на ней, возможно потому, что чувствовала во всем теле напряжение. Сон предыдущей ночи преследовал ее непрестанно. Каждый раз, взглянув на Коннора, она вспоминала прикосновение его губ к своей коже.
— Я думаю, что не стоит подпускать Коннора к лорду и леди Синклер. — Лаура натянула перчатку, разгладив белую лайку на локте. — Они могут задавать слишком много вопросов.
Софи уселась за туалетный столик. Лаура в зеркале видела, что ее тетя разглядывает изящный веер, лежавший раскрытым на ее коленях, как будто не слышала ни единого слова Лауры. Лаура сегодня уже не раз замечала, что тетя думает о чем-то своем, как будто неприятные воспоминания заставляют ее забыть об окружающем мире. Лаура обернулась.
— Тетя Софи, что с вами?
Софи не ответила. Она все так же смотрела на раскрытый веер, как будто на нем были написаны какие-то древние тайны.
— Тетя Софи, — позвала Лаура, дотронувшись до ее плеча.
Софи вопросительно посмотрела на племянницу.
— Прости меня, ты что-то сказала?
— Вы такая рассеянная весь день. Вы плохо себя чувствуете?
Софи улыбнулась, но ее глазам недоставало их обычного блеска.
— Я в полном порядке. Так, немножко устала. — Она снова принялась рассматривать веер — мужчина в придворном платье стоит на коленях перед дамой. — Просто я плохо спала ночью.
— Вам не кажется, что сегодня нас ждет катастрофа? — Лаура стиснула перчатку в руке. — Миссис Гарднер и ее друзья разорвут Коннора на кусочки.
— Я уверена, что все пройдет отлично.
— Сомневаюсь. У него было слишком мало времени, чтобы выучить все, что он должен знать.
— Не волнуйся, дорогая. — Софи погладила Лауру по руке. — Коннор их всех очарует, вот увидишь.
— По крайней мере, я позабочусь, чтобы никто не оскорбил его. — Лаура натянула перчатку, решившись защищать Коннора.
* * *
О, как ей хотелось задушить этого человека! Лаура взглянула поверх плеча партнера на Коннора, который танцевал с Джулиет Марсдейл. Хорошенькая хрупкая блондинка мило улыбалась Коннору.
— Кажется, вашему кузену здесь очень нравится.
Лаура сумела улыбнуться, подняв глаза на лорда Синклера.
— По-моему, да.
Коннор не пропустил ни одного танца за вечер, приглашая то одну леди, то другую. Лаура понимала, что должна радоваться его успехам. Ни одна из женщин, танцевавших с ним, не жаловалась на его манеры, хотя некоторые замечали, что у ее кузена странное чувство юмора.
— Он великолепный танцор. Лаура кивнула.
— Это удивительно, поскольку ему почти не приходилось бывать в свете. Сомневаюсь, что за всю свою жизнь он был больше, чем на одном или двух балах.
— В самом деле! — Лорд Синклер взглянул на Коннора и Джулиет, танцевавших в нескольких футах от них. Сквозь звуки скрипок раздавался смех Джулиет. — Кажется, он чувствует себя вполне уверенно.
— Да, вы правы. — О, как ей хотелось придушить этого варвара! А вместо этого приходится защищать его. — Это просто потрясающе, если учесть, что его отец никогда не
бывал в свете. Неудивительно, что Коннор так плохо знаком с английским обществом.
Остин, улыбнувшись, взглянул на нее, и его серебристо-голубые глаза были полны тепла, от которого у Лауры появилось чувство, что она знает этого человека всю свою жизнь.
— Наверно, именно поэтому мы никогда не встречались. Лаура кивнула.
— Он всю свою жизнь провел в деревне. Остин нахмурился.
— Кажется, ваш отец упоминал, что мистер Пакстон учился в Кембридже.
— А! — Боже, помоги ей, она совершенно забыла о Кембридже. — Ну да, конечно.
— Тогда у нас с мистером Пакстоном есть нечто общее. Я тоже учился в Кембридже.
— Вы учились в Кембридже? — Лаура оступилась, отдавив ногу лорду Синклеру. Он, сжав ее руку, мягко вернул ее в плавный ритм танца. — Простите, пожалуйста!
— Джентльмен никогда не обижается на красивую даму, отдавившую ему ногу.
Она сумела улыбнуться, подняв на него глаза. Было трудно не улыбнуться, глядя на это красивое лицо. Лицо, излучающее тепло, которое располагало к доверию.
Лорд Синклер напоминал чем-то тех рыцарей, которые в давние времена в далеких странах спасали прекрасных девушек от свирепых драконов. И по какой-то странной причине, когда она танцевала в его теплых объятиях и смотрела в его серебристо-голубые глаза, у нее появилась почти неудержимая потребность признаться ему во всем. Лорд Синклер никогда в своей жизни не лгал женщинам. Без сомнения, он не знал, как можно в одно мгновение признаваться в любви, а в следующее забывать о ней.
Она взглянула на Коннора. Тот улыбался своей хорошенькой партнерше, сказав что-то, что заставило Джулиет рассмеяться.
О, как ей хотелось задушить этого человека!
Такая роскошь, этот зал, танец и музыка! Чудесная музыка! Коннор взглянул на оркестр, расположившийся на галерее для менестрелей в конце зала. Голоса инструментов наполняли комнату звуками вальса, и музыка проникала ему в самую душу. А держать Лауру в своих руках — ах, это было лучшее из наслаждений.
— У тебя очень довольный вид, — сказала Лаура.
— Мне здесь нравится.
Она сощурила в щелки изумрудные глаза.
— Я заметила.
— Настоящий праздник. — Он нахмурился, смущенный злостью, закипающей в ней. — Разве возможно не наслаждаться всем этим?
Высоко над головой в хрустальных люстрах сияли сотни ламп, заливая золотым дождем гостей, собравшихся в большом зале. В позолоченных зеркалах, висевших на стенах, отражались всеми цветами радуги платья дам, кружившихся в объятиях кавалеров. Запах дорогих духов смешивался с ароматом свежесрезанных белых лилий и желтых роз, стоящих в высоких вазах на столах с прохладительными напитками.
Но Лауру не радовало окружающее ее великолепие.
— Ты пойдешь на ужин со мной? — спросил Коннор. Когда она замешкалась с ответом, добавил: — Вдруг я стану есть салат вилкой для устриц? Подумай только, какой скандал поднимется!
Уголок ее рта дернулся.
— Наверно, будет лучше, если я пойду с тобой.
Он смотрел на ее крепко сжатые губы, вспоминая ее теплое и нежное дыхание на его щеке, ее губы, прижимающиеся к его губам, желание, сиреной поющее в его крови. Но сейчас все, что он чувствовал — гнев, бурлящий в ней.
— Я чем-то обидел тебя?
— Обидел? — Она выпятила подбородок. — Нет, ничем.
— Ты злишься на меня. Правила запрещают сказать тебе, почему?
— Я не злюсь.
— Злишься.
— Нет.
— У тебя подергивается уголок рта, когда ты злишься.
Она нахмурилась.
— Неправда.
— Если ты не скажешь мне, чем я разозлил тебя, то откуда мне знать, чего мне впредь не следует делать?
— Я не злюсь, просто… — Она смотрела на свою руку в перчатке, лежащую на его плече. — Просто ужасно думать, как похотливый викинг ухаживает сразу за всеми женщинами Бостона.
Он все крепче и крепче прижимал ее к себе.
— Этот похотливый викинг мечтает об одной-единственной женщине.
Она бросила на него взгляд, сверкающий гневом.
— А что, все викинги с такой же легкостью лгут?
— Не кто иной, как ты, сказала мне, что я должен приглашать других женщин. Я очень хорошо помню, как ты говорила, что я не должен танцевать с тобой больше двух раз, чтобы не пошли пересуды. И я не собираюсь истратить свой шанс впустую и приглашать тебя на какой-либо другой танец, кроме вальса.