Возлюбленная колдуна, стр. 15

— И если вы попросите джентльмена выйти, — Фиона сняла крышку с серебряного блюда, впуская в комнату аромат жареной ветчины, — то я бы прислуживала вам, пока завтрак не остыл.

— Спасибо, Фиона, — ответила Лаура. — Но мы сегодня можем сами поухаживать за собой. Я уверена, у вас найдутся более срочные дела.

Фиона улыбнулась.

— Ничего, ничего.

— Даже и слышать ничего не желаю, — Лаура взяла Фиону за руку и повела ее к двери.

Фиона взглянула на дверь, ведущую в комнату Коннора.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Фиона бросила на Лауру взгляд, полный любопытства и подозрения.

— Тогда я пойду.

После ухода Фионы Лаура прислонилась к двери.

— Она не оставит нас в покое, пока не увидит его!

— Я ее прекрасно понимаю, — откликнулась Софи, направляясь к двери, ведущей в комнату Коннора. — Он такой симпатичный человек!

— Тетя Софи, если бы я не знала вас лучше, я подумала бы, что этот варвар вскружил вам голову.

Софи улыбнулась, постучав в дверь Коннора.

— Может быть, может быть…

— После завтрака этот человек должен исчезнуть!

— Я сделаю все, что в моих силах, дорогая.

Но у Лауры осталось неприятное ощущение, что Софи не хочет исчезновения викинга.

Глава 7

Авилон, Бразилия, 1889 г.

По-моему, вполне ясно, что нам следует сделать, — заявил Фрейзер Беннетт.

Райс Синклер поднял глаза от древнего свитка— послания, написанного тысячу лет назад, просьбы о помощи, который материализовался сегодня утром в этом зале — и посмотрел поверх полированной столешницы в голубые глаза Фрейзера Беннетта.

— И что вы предлагаете сделать, Фрейзер? Фрейзер сложил руки на столе.

— Нужно найти этого человека. Нужно… — он облизал губы и посмотрел на свои руки. — Нужно уничтожить его.

Райс сложил ладони, соединив кончики пальцев, и стал рассматривать Фрейзера сквозь щель между пальцами.

— У нас нет никаких причин считать этого человека опасным.

— Он — один из представителей древнего рода Туата-Де-Дананн, — Фрейзер оглядел сидящих за столом. — Вы не хуже меня знаете, что это означает. Они были колдунами, заклинателями, могли принимать любой облик. Мы можем только догадываться, какими силами они обладали.

Райс потер пальцы друг о друга и, глядя на Фрейзера, попытался найти внутреннее равновесие.

— Возможно, вы забыли, Фрейзер, что Туата-Де-Дананн были нашими предками. Фрейзер стукнул кулаком по столу.

— Он — один из ренегатов, решивших жить за пределами Авилона! Вы знаете, что в древних документах говорится об этих людях. Они отказывались следовать законам, установленным Внутренним Кругом. Из-за отсутствия благоразумия многие из них окончили жизнь на кострах, как колдуны!

— Неповиновение законам своего народа, конечно, недопустимо для всех, — возразил Райс, снова потерев пальцы. Он знал, что внешне выглядит совершенно спокойным. Никто не мог разглядеть поднимающийся в нем гнев. — Но даже сегодня находятся те, кто предпочитает жить во Внешнем мире, а не здесь, на горе. Неужели мы должны наказывать их за стремление к свободе?

Фрейзер на мгновение высунул язык изо рта, как встревоженная ящерица.

— Я считаю, что если они угрожают существованию Авилона, их либо нужно заставить жить здесь, либо уничтожить.

Райс подумал — помнит ли Фрейзер, что его собственный сын два года назад чуть не погубил Авилон. Во Внутренний Круг допускались лишь те, чья честность не подлежит сомнению, и если только они являются прямыми потомками древних. Но иные люди меняются с годами. Высокомерие может испортить человека, а Фрейзер был одним из самых высокомерных политиков, каких знал Райс.

— У нас нет доказательств, что этот Коннор будет угрозой Авилону.

— Великий Алексис! Этот человек разгуливает на свободе по Бостону, а кто знает, какими силами он обладает! — Фрейзер провел рукой по загорелому лбу. — Может быть, ему захочется полетать над Бикон-Хилл! Что если его поймают! Тогда он может открыть людям Внешнего мира все наши тайны.

Райс посмотрел на свиток. Мать умоляет вернуть ей сына. Он понимал боль Сиары; много лет назад он тоже потерял сына. Но, кроме того, он знал то, чего не понимает она — ее мольба может привести к гибели сына.

— Никто из нашего народа, включая отступников, никогда не раскрывал правду об Авилоне людям из Внешнего мира.

— Мы не можем рисковать, — возразил Фрейзер.

— Подумайте о той, чему мог бы научить нас этот человек, — Райс оглядел собравшихся. Они представляли правящий совет Внутреннего Круга — пятнадцать человек, происходивших от властителей Атлантиды, пятнадцать душ, которым предстояло решить судьбу одного юноши.

Кристаллы, украшающие черные каменные стены зала, блестели, как серебристые звезды в ночном небе, повинуясь заклинанию, произнесенному многие века назад, которое не мог повторить ни один из сидевших за круглым столом. Внутренний Круг Авилона последние четыре тысячи лет собирался в этом потайном месте. Но они потеряли искусство магии, которым когда-то обладали.

— Наши способности ослабели с течением веков, — Райс обвел взглядом людей, которым предстояло вынести приговор. Они тщательно скрывали свои эмоции, натянув на лица маски непроницаемости. — Мы — бледные тени того, чем когда-то были наши предки. Даже самые одаренные из нас могут распоряжаться лишь крошечной долей «силы Матери-Земли».

— Наши предки не без причины отказались от своего дара, — возразил Фрейзер.

— Да, причина была, — Райс смотрела в глаза Фрейзера, ясно читая в них эту причину. — Страх.

Фрейзер отшатнулся, как будто Райс ударил его по лицу.

— Вы хотите сказать, что наши предки были трусами?

— Нет. Я говорю только то, что каждый из нас знает сам. В Авилоне, так же, как и в Атлантиде, всегда существовала обособленная группа, секта лиц, которые обладали знаниями и умениями, далеко превосходящими уровень большинства. Эти люди когда-то были правителями, пока страх и предрассудки не привели к почти полному их уничтожению. Они не могли использовать свой дар, чтобы защитить себя. «Силы Матери-Земли» не могут быть использованы во зло, — Райс посмотрел на остальных, наблюдая за выражением их лиц.

— В Авилоне мы покровительствовали ученым, потому что наука доступна всему нашему народу. Дар, которым обладали наши предки, возводил стену между ними и другими, не способными постичь это искусство. А люди боятся того, чего они не понимают, — Райс посмотрел через стол на Фрейзера. — Они стремятся уничтожить то, чего боятся. Что касается нас, то этот страх означал, что мы постепенно отказывались от своего дара. Мало-помалу мы подавляли свои способности, пока они не угасли окончательно. И в некоторых из нас этот дар, возможно, никогда не проснется снова. Но остается надежда, что мы опять сможем научиться пользоваться им.

— Но как мы сможем поддерживать порядок, если все, кому не лень, будут творить заклинания и выворачивать все наизнанку? — Фрейзер сжал ладони в отчаянном жесте. — Мы не зря отказались от своих способностей! Мы не можем рисковать, вдруг этот Коннор явится сюда и разрушит естественный порядок вещей.

Райс сделал глубокий вдох, пытаясь погасить разгорающийся в нем гнев.

— Убийство этого юноши не будет ничем оправдано!

Фрейзер подался вперед. Его сгорбившаяся спина безмолвно выражала страх.

— Что же вы предлагаете?

— Я предлагаю, чтобы наш эмиссар в Бостоне следил за Коннором, — Райс бросил взгляд на собравшихся за столом. — Когда мы получим больше сведений о природе этого юного отпрыска Туата-Де-Дананн, мы сможем решить, позволить ли ему остаться во Внешнем мире или доставить его в Авилон. Вопрос об его уничтожении даже обсуждению не подлежит, потому что если мы сделаем это, то станем не лучше тех, кто уничтожал наших предков.

Фрейзер покачал головой.

— Поручать это дело нашему эмиссару чересчур опасно. Генри Тэйер — старик, едва ли способный справиться с существом, обладающим такой силой.