Путешествие на Запад. Том 3, стр. 94

– Довольно! Довольно! Хватит! – кричал оборотень не своим голосом. – О, если бы кто-нибудь оказал мне помощь и спас меня!

Тем временем бодисатва Майтрея принял свой настоящий облик и, посмеиваясь, подошел к оборотню.

– Что, скотина, узнаешь меня? – спросил он гневным голосом.

Оборотень поднял голову и, увидев своего хозяина и повелителя, в страхе повалился ему в ноги и, хватаясь за живот обеими руками, стал отбивать земные поклоны и приговаривать:

– О мой владыка! Мой повелитель! Пощади меня! Молю тебя, пощади! Никогда больше я не буду поступать подобным образом!

Бодисатва Майтрея одним движением схватил его за шиворот, отвязал у него волшебный мешок, отнял колотушку для била и крикнул:

– Сунь У-кун! Ради меня пощади его!

Но Сунь У-кун пришел в такую ярость, что продолжал буйствовать: он бил кулаками и ногами и переворачивал все внутренности оборотня. Тот стал терять сознание от нестерпимой боли и повалился на землю.

Бодисатва Майтрея вновь обратился к Сунь У-куну:

– Ну, хватит! Довольно! Пощади ты его, Сунь У-кун.

Теперь только Сунь У-кун послушался бодисатву.

– А ну, открой рот пошире! – приказал он оборотню. – Дай-ка я вылезу!

У оборотня болели все внутренности, но сердце еще не было повреждено, а в народе говорят: «Если у человека не поражено сердце, он не умрет, – так же и у цветов: лепестки и листья опадают только тогда, когда отжили век корни». Он услышал приказание и, превозмогая ужасную боль, разинул рот как можно шире. Сунь У-кун выпрыгнул изо рта, сразу же принял свой первоначальный вид и, схватив свой посох, собрался было добить оборотня, но бодисатва успел запрятать своего служку в мешок и привязать к поясу. Держа в руках колотушку от била, он, бранясь, спросил оборотня:

– Скотина ты этакая! Куда девал золотые музыкальные тарелки?

Оборотень, который думал сейчас лишь о том, чтобы его пощадили, всхлипывая стал говорить:

– Золотые тарелки разбил Сунь У-кун.

– Тогда верни мне осколки, – потребовал бодисатва.

– Осколки сложены на престоле Будды в тронном зале, – отвечал оборотень.

Неся мешок за плечами, бодисатва Майтрея весело хихикнул и, обращаясь к Сунь У-куну, сказал:

– Пойдем с тобой, Сунь У-кун, за осколками золотых тарелок.

Сунь У-кун, убедившись в силе волшебства бодисатвы, разумеется, не посмел ослушаться. Он повел бодисатву на гору в монастырь, чтобы собрать ему золотые осколки. Но оказалось, что ворота монастыря наглухо заперты. Тогда бодисатва Майтрея указал на ворота своей колотушкой, и они сами раскрылись. Бодисатва и Сунь У-кун вошли в монастырь и увидели, как все бесы, уже знавшие, что их повелитель пойман живьем, собирали свои пожитки и готовились бежать куда глаза глядят. Сунь У-кун принялся истреблять их и убивал одним ударом каждого, попавшегося под руку. Так он убил до пятисот, а может быть и семисот, бесов и бесенят, которые после смерти приняли свой первоначальный облик. Тут оказались разные лесные и горные духи, духи хищных зверей и птиц. Бодисатва сложил кусочки золота вместе, дунул на них своим волшебным дыханием, прочел заклинание, после чего сразу же кусочки срослись и тарелки стали такими же, какими были первоначально. Затем он простился с Сунь У-куном, вскочил на благовещее облако и умчался в свое царство беспредельной радости и блаженства.

Теперь только Великий Мудрец Сунь У-кун смог освободить своего наставника Танского монаха, Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Дурень за несколько дней, пока он висел на столбе, так сильно проголодался, что, забыв поблагодарить Сунь У-куна за спасение, с подведенным животом побежал на кухню искать еду. Оказалось, что бесы как раз готовились к обеду и им помешал Сунь У-кун, вызвавший их повелителя на бой. Чжу Ба-цзе увидел полный котел каши и в один присест съел полкотла. Но все же он вспомнил про Танского монаха и других его спутников. Он достал две плошки и отложил в них кашу, а затем пригласил наставника и учеников подкрепиться. Каждому из них досталось по две чашки. Лишь теперь он принялся благодарить Сунь У-куна. Речь зашла о царе оборотней. Сунь У-кун рассказал всю историю, как он сперва попросил первоучителя Чжэнь У помочь ему и тот отрядил черепаху и змею, затем обратился с просьбой к мудрому царю наставников государства, который послал наследника престола, и, наконец, рассказал про бодисатву Майтрею, который изловил оборотня. Танский монах выслушал этот рассказ и стал горячо благодарить Сунь У-куна. Затем он совершил глубокий поклон небу и сказал:

– Братья мои! Где же томятся небесные духи?

– Мне вчера дежурный дух времени сказал, что они все заперты в погребе, – ответил Сунь У-кун и обратился к Чжу Ба-цзе: – Пойдем со мной, Чжу Ба-цзе, и освободим их.

Чжу Ба-цзе, наевшись каши до отвала, вновь почувствовал прилив сил, приосанился, нашел свои грабли и отправился вслед за Великим Мудрецом Сунь У-куном. Они открыли погреб, сняли веревки со всех небесных духов и пригласили их к главному строению.

Тем временем Танский монах облачился в свою драгоценную рясу и, низко склонясь перед каждым из духов, благодарил их за добрые намерения. Сунь У-кун проводил драконов и двух полководцев на гору Уданшань, наследника престола маленького Чжана вместе с четырьмя полководцами проводил в город Биньчэн, затем он проводил духов-повелителей двадцати восьми созвездий в небесные чертоги, отпустил также духов-повелителей пяти стран света и духов-хранителей пагод и кумирен в их обитель.

Наставник и его ученики провели в монастыре еще полдня, накормили досыта белого коня, собрали свою поклажу и на другой день рано утром отправились в дальнейший путь. Перед уходом они подожгли все постройки: башни, дворцы, храмы, молельни, которые сгорели дотла.

Поистине:

Если вы хотите знать, читатель, когда же наши путники прибыли в храм Раскатов грома, прочтите последующие главы.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ,

Итак, мы остановились на том, что Танский монах вместе со своими учениками покинул пределы малого Западного неба и они вчетвером радостно отправились в дальнейший путь. Прошел месяц, весна была в самом разгаре, все цветы распустились, и вот как-то раз наши путники увидели сады и рощи, утопающие в зелени, но тут налетел ветер, полил дождь, а день клонился к вечеру. Танский монах осадил коня и обратился к своим ученикам:

– Братья! Время позднее. Не поискать ли ночлег?

– Не беспокойся, наставник! – с усмешкой ответил Сунь У-кун. – Если даже мы не найдем поблизости жилья, то будь уверен, что твои ученики все же имеют кое-какую сноровку. Мы устроим здесь при дороге такой замечательный шалаш, что в нем можно будет прожить целый год, пусть только Чжу Ба-цзе нарежет травы, а Ша-сэн наломает сосновых сучьев. Я кое-что смыслю в плотницком деле. Так что волноваться незачем.

– Брат, да разве можно строить здесь шалаш? – спросил Чжу Ба-цзе. – Горы кишат тиграми, барсами, волками и змеями, а кругом бродят разные духи и демоны. Здесь даже днем опасно, каково же нам будет проводить ночь?

– Эх, Дурень! – стал подтрунивать Сунь У-кун. – С годами ты все глупеешь. Думаешь, я бахвалюсь? Могу смело сказать, что если даже небо рухнет, то я смогу удержать его вот этим самым посохом!

Пока ученики Танского монаха препирались между собой, невдалеке показалось горное селение.

– Ну, вот и хорошо! – обрадованно воскликнул Сунь У-кун. – Ночлег нашелся?