Путешествие на Запад. Том 1, стр. 93

– Сама-то я всем довольна, – продолжал Сунь У-кун. – Но вот родители мои сегодня бросали через стену камни и черепицу и ругали меня!

– За что же они тебя ругали? – удивился волшебник.

– Они говорят, – продолжал Сунь У-кун, – что, несмотря на то что мы поженились и ты вошел к ним в дом зятем, почета от этого им никакого нет. Что у такого урода, как ты, не может быть никаких родственников. И неизвестно, что ты за существо, если появляешься и исчезаешь в тумане и облаках. Никто не знает, как тебя зовут и ты только позоришь доброе, честное имя нашей семьи. Вот за что они ругали меня. Поэтому мне так тяжело.

– Я действительно неказист, – признался волшебник, – однако мне ничего не стоит превратиться в красавца. Ведь твои родители сами пожелали принять меня в свой дом зятем, почему же они сейчас все это говорят? Моя семья живет в пещере Юнь-чжаньдун, в горах Фулиншань. Фамилию мне дали Чжу, что значит свинья, а имя Ган-ле – Жесткая щетина. Если они снова заведут с тобой разговор, расскажи им все это.

«А этот волшебник – честный малый, – с удовлетворением подумал Сунь У-кун. – Мне не пришлось прибегать к насилию, он сам выложил все начистоту. Теперь, когда я узнал, откуда он родом и как его зовут, он в моих руках».

– Они собираются пригласить монаха, чтобы поймать тебя, – продолжал Сунь У-кун.

– Ты не беспокойся и спи спокойно! – смеясь отвечал волшебник. – Не обращай внимания на то, что они делают. Я обладаю небесным даром различных превращений, у меня есть грабли с девятью зубцами, и никакие монахи и даосы мне не страшны. Если твой отец человек очень набожный, пусть призывает самого патриарха Дан-мо с девятого неба, я и с ним готов познакомиться – ничего он мне не сделает.

– Они говорят, что пригласили Великого Мудреца, равного небу, по фамилии Сунь, который пятьсот лет назад учинил дебош в небесных чертогах, и просили его усмирить тебя, – продолжал Сунь У-кун.

Услышав это, волшебник встревоженно сказал:

– В таком случае мне надо немедленно убираться отсюда. Поспать нам с тобой не придется.

– Отчего же? – удивленно спросил Сунь У-кун.

– Да ты не знаешь, что этот монах из небесных чертогов обладает огромной волшебной силой, и с ним, конечно, мне не справиться.

С этими словами он встал, оделся и, открыв дверь, хотел выйти. Но тут Сунь У-кун схватил его за руку и, потерев лицо, принял свой настоящий вид.

– Ну, милое чудище! Куда же это ты собрался? Подними-ка голову и посмотри, кто перед тобой!

Волшебник взглянул и увидел существо, очень похожее на Бога грома: с узенькой мордочкой, острыми зубами, с огненным взглядом, плоской головой и обросшим шерстью лицом. От страха у него опустились руки и подкосились ноги. Он с шумом оставил свое тело и, превратившись в бешеный вихрь, умчался прочь.

Сунь У-кун ринулся за ним и, размахнувшись, ударил своим посохом по ветру. От этого удара полетели тысячи искр, но ветер умчался по направлению к своей горе. Сунь У-кун на облаке помчался за ним.

– Куда бежишь? – кричал Сунь У-кун. – Если ты спрячешься на небе, я найду тебя даже во дворце созвездия Южной Медведицы! Если попытаешься скрыться в землю, я достану тебя из царства Владыки преисподней Янь-вана!

Чем окончилась эта погоня и кто в конце концов победил, вы можете узнать, прочитав следующую главу.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,

из которой вы узнаете о том, как Сунь У-кун усмирил волшебника Пещеры облаков и как Сюань-цзан на горе Будды познал сутру о моральном и телесном очищении
Путешествие на Запад. Том 1 - i_019.jpg

Итак, волшебник, превратившись в луч света, умчался, а Великий Мудрец на радуге пустился в погоню за ним. Вдруг перед ними, словно из-под земли, выросла гора. В тот же миг волшебник, превратившись в большой красный луч, принял свой настоящий облик, ринулся в пещеру и, схватив там грабли с девятью зубьями, выбежал, готовый к бою.

– Ах ты низкая тварь! – заорал Сунь У-кун. – Откуда ты взялся? И каким образом узнал, кто я такой? Ну, показывай, на что ты способен, тогда я пощажу тебя.

– Даже тебе неизвестно, на что я способен! – отвечал волшебник. – Иди-ка сюда, держись крепче и слушай, что я тебе скажу.

Я с малых лет был по натуре грубым,
В невежестве не чувствовал стыда,
И более всего мне было любо
Укрыться от постылого труда.
Себя улучшить я и не пытался,
И жажда истин не владела мной, —
Потокам грез неясных отдавался
Под солнцем – днем, а ночью – под луной.
Но вот однажды, предаваясь лени,
Я праведного мужа повстречал,
И он, радея о моем спасенье,
Меня в беседах долгих поучал.
Он к чистой жизни звал искать дорогу,
Остерегал – не падать в бездну зла
Ведь те, кто посвящает жизнь пороку, —
Вершат грехи, которым нет числа!
Как небо ни гневи, а неизбежно
Приходит смерть – и ты познаешь страх.
Но думать будет поздно, безнадежно
О трех путях и о восьми концах.
В словах священных мощь была такая,
Что я с себя стряхнул мирскую грязь,
И стал трудиться, искренне раскаясь,
К Познанью вечной тайны устремясь.
Любви к учителю я преисполнен! —
Нет. Гнев его мне не принес вреда:
Он отвратил меня от Преисподней
И указал небесные врата.
И познавал я «девять превращений»
И эликсир бессмертья получал,
Охваченный неистощимым рвеньем,
Над книгами склоняясь по ночам…
Меня туманы в небе окружили
Сияющей цветною пеленой,
Наполнились здоровой силой жилы –
И вход в чертог открылся предо мной.
Там был устроен лучезарный праздник
В честь моего прихода, – и вокруг
Бессмертные расселись, сообразно
Ступеням рангов и былых заслуг.
Я оказался равен им по чину –
И подошла Небесная река,
Чтоб опуститься мог в ее пучины
И в бой водить подводные войска!
Когда уж безупречным все казалось,
Царицы день рожденья наступил, —
И в заводях Нефритового зала
Толпа придворных собралась на пир.
Но там вино мой разум одолело
И пробудило мой свирепый нрав…
Я все громил направо и налево,
Я буйствовал, рассудок потеряв.
Я в тот дворец, где крылся холод вечный,
Посмел ворваться в ярости слепой…
Небесных фей я видел рой беспечный,
Был окружен их шумною толпой.
Едва я очутился вместе с ними,
Как сердце охватил любовный пыл:
Не совладав с желаньями земными,
Я дерзко и бесстыдно поступил.
Запретное казалось мне возможным…
Не ведая, где чистота, где грех,
Чан Э я выбрал из толпы наложниц.
Схватил и обнял на виду у всех.
Я долго умолял ее, но тщетно!
И, все сбивая на своем пути,
Я стал метаться в страсти безответной,
Не в силах утешенье обрести.
Я так тогда разбушевался дико,
Что потерял и выход из палат,
И получил Нефритовый владыка
Об этом от чиновника доклад.
Такой осадой был дворец обложен,
Что ускользнуть не мог бы ветерок…
Вот так поступок мой неосторожный
Меня на гибель верную обрек!
Я крепко схвачен был волшебной стражей,
Но продолжало действовать вино, —
И предстоящий суд мне не был страшен,
Что ждет меня, – мне было все равно.
Предстал я на допросе перед троном,
Охраной огражден со всех сторон, —
И тут же, в соответствии с законом,
К жестокой казни был приговорен.
И ждал я смерти, ужасом объятый…
Но вдруг придворных дрогнули ряды, —
И вышел неожиданный ходатай:
Дух милосердный Золотой звезды.
Его слова не прозвучали даром
И жизнь мою ничтожную спасли,
Но молотом две тысячи ударов
Мне палачи по телу нанесли.
С костями перебитыми, без кожи,
В мученьях я познал вину свою,
И сброшен был в поместье у подножья
Горы Фулинь, – и превращен в свинью…
Преступника молва не пощадила,
И, зная жизнь мою, не мудрено
Понять, за что мне «Жесткая щетина»
В округе было прозвище дано!