Путешествие на Запад. Том 1, стр. 46

Расплатившись за гостиницу, все отправились в столицу. И вот в доме сановника Чэнь Гуан-жуй, его супруга, мать и сын от всего сердца приветствовали хозяйку дома. А та была вне себя от радости и тотчас же приказала слугам приготовить все к торжественному пиру в честь прибывших.

– Наше сегодняшнее торжество мы должны назвать «пиром встречи после разлуки», – предложил сановник Инь. Его предложение было принято с восторгом.

На следующий день во время аудиенции сановник Инь подошел к трону и подробно доложил императору обо всем, что произошло. Кроме того, он советовал, учитывая таланты Чэнь Гуан – жуя, назначить его на должность императорского академика. Император согласился и отдал приказ о назначении Чэнь Гуан – жуя.

Отныне Чэнь Гуан-жуй обязан был находиться при дворе и заниматься делами правления государства.

Сюань-цзана же, поскольку он твердо посвятил себя монашеской жизни, отправили в храм Хунфусы для дальнейшего самоусовершенствования.

Жена Чэня все же покончила с собой. А Сюань-цзан, перед тем как отправиться в храм Хунфусы, вернулся в монастырь Цзиньшаньсы и отблагодарил настоятеля Фа-мина за все его благодеяния.

Если вам, читатель, интересно узнать о том, что произошло дальше, прочитайте следующую главу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

повествующая о том, как Царь драконов нарушил волю неба и как сановник Вэй-чжэн отправил письмо в Царство мрака

Мы не будем пока говорить о том, как Чэнь Гуан-жуй справлялся со своими обязанностями и как Сюань-цзан занимался самоусовершенствованием, а расскажем здесь лишь о двух мудрых людях, которые жили на берегу реки Цзинхэ, в предместье города Чанъань; о рыбаке Чжан Шао и о дровосеке Ли Дине. Оба они отличались ученостью, хоть никогда не держали государственных экзаменов и были просто крестьянами-грамотеями. Однажды они пришли в Чанъань, один – с вязанкой дров, другой – с корзиной карпов. Продав свой товар, друзья заглянули в кабачок и изрядно выпили, а затем, захватив с собой еще по бутылке вина, спокойно отправились в обратный путь вдоль берега реки Цзинхэ, ведя тихую беседу.

– Дорогой брат Ли, – молвил Чжан Шао, – мне кажется, что люди, которые гонятся за славой и выгодой, только губят себя. Ведь получить высокий титул все равно что с закрытыми глазами броситься в объятия тигра, а уж принять чьи-либо благодеяния не лучше, чем положить змею в собственный рукав. Как вспомнишь обо всем этом, так и подумаешь, что лучше нашего с тобой привольного житья нет. Мы живем среди гор, на берегу реки, можем любоваться красотами природы и гулять, когда нам вздумается, мы довольствуемся своей скромной участью: чем богаты, тем и рады.

– Твои слова вполне справедливы, – дорогой Чжан, – отвечал на это Ли Дин. – Но скажу тебе, что жизнь у воды все же не так хороша, как в горах.

– Ну, это ты не говори, – запротестовал Чжан Шао. – Красоту гор никак нельзя сравнить с пейзажем реки. Вот послушай, о чем говорится в стихах из сборника «Де-люань-хуа»:

В туманных пространствах струящихся вод

Челнок, словно маленький листик, плывет;

И я под навесом сижу, одинок,

Покой охватил и меня и челнок.

И песня красавицы где-то слышна…

Мне кажется, слава уже не нужна,

Корысть и расчеты – ничто для души,

Блаженствуешь здесь, где шумят камыши.

И радостно чаек приморских считать,

К заросшему берегу тихо пристать,

Где встретят и дети тебя и жена,

Закроешь глаза – все лепечет волна;

О славе, бесславье не думаешь ты,

Далекий от тщетной мирской суеты.

– И все же твоим водным просторам далеко до моих гор, – настаивал Ли Дин. – Если хочешь, я тоже могу прочитать тебе стихи из того же сборника:

Где к облакам леса устремлены,

Заметна крона гордая сосны;

Стоит в лесу дремучем тишина,

И только песня иволги слышна.

Как флейта – звуки песенки лесной,

И мир окутан теплою весной.

Одела зелень ветви и кусты,

И всеми красками цветут цветы.

Но не замедлит летних дней приход…

Вот снова наступает поворот,

И, подбираясь, осень входит в сад,

Цветы желтеют, льется аромат.

Покой и радость чувствуешь тогда,

А там уже подходят холода,

В зиме ты удовольствие найдешь.

Так – беспечально круглый год живешь.

Никто, вмешавшись дерзостной рукой,

Не станет мирный нарушать покой.

– Никак твои горы не могут быть лучше моего водного царства, – стоял на своем рыбак. – Ничего полезного там не найдешь. Вот что говорится об этом в стихах из сборника «Чжэгутянь»:

В стране бессмертных облака

И чистая вода

Для жизни нужное дают –

Питье в них и еда.

Послушным

Я гребу веслом,

Мне лодка

Заменила дом.

Зажариваю черепах,

Креветок я ловлю

Камыш, и водяной орех,

И лотос я хвалю.

Пусть многолетний лотос вновь

Побег живой дает!

Прекрасны лотоса цветы

На светлом лоне вод.

– Да разве можно сравнивать твои воды с зеленью моих гор! – воскликнул дровосек. – В сборнике «Чжэгутянь» также говорится о многих полезных предметах, которые можно найти в горах. Вот послушай:

Высокие горные пики

Стремятся кругом в синеву,

Я в хижине, крытой травою,

Средь гор и ущелий живу.

Солю для себя куропаток,

А мясо гусей и свиней

Намного, конечно, креветок,

И крабов, и рыбы вкусней.

Какая же прелесть – побеги,

Съедобные листья, му-юй,

Пурпурные сливы и груши! —

Похваливай их да ликуй!

– Нет, уж ты не сравнивай свои горы с моей водой, – не сдавался рыбак. – Вот послушай-ка, что говорят об этом стихи из сборника «Тяньсяньцзы»:

Плыву на маленьком челне,

А надо отдохнуть,

Где захочу – остановлюсь,

И не боюсь ничуть.

Пусть за волною чередой

Опять идет волна,

Заброшу сеть, и без приправ

Уха для нас вкусна.

На трапезу садится в круг

Со мной моя семья:

Богатый свой улов всегда

Продам в Чанъани я.

На выручку куплю вина,

И вдрызг я буду пьян,

И одеялом старый плащ

Послужит мне в туман

А по ночам я крепко сплю,

Не ведая забот,

За знатностью я не гонюсь,

Не нужен мне почет.