Нейро-панк (СИ), стр. 59
- И давно вы об этом знаете?
- Уже полчаса, - сеньор Пацци улыбнулся скупой и тонкой улыбкой ящерицы, - Надеюсь, вы простите мне нашу маленькую прогулку. Честно говоря, мне просто было любопытно. Я хотел показать вам экспонаты здешнего музея и посмотреть за вашей реакцией. И сделать выводы. О, считайте это моей маленькой платой за оказанную услугу. Выводы действительно интересны. Для преступника вроде меня.
- Лицемерный выродок!
- Не сердитесь, сеньор детектив, - Пацци вновь использовал свою скользящую улыбку, чтоб смутить Соломона и сбить его с толку, - Согласитесь, цена не столь высока. И, если вы сполна насладились прогулкой, мы можем покинуть это неприятное место. Если не ошибаюсь, здесь должен быть выход на пожарную лестницу…
Раздался скрежет металла, что-то хрустнуло – и в глухой прежде стене образовался прямоугольник неба. После давящего полумрака нейро-клиники оно показалось Соломону не грязным, как обычно, а удивительно прозрачным.
- Прошу, - Пацци сделал нарочито галантный жест в сторону ржавой лестничной конструкции, тянущейся вниз, - Вон и автомобиль.
Автомобиль действительно стоял внизу, не заметить его было невозможно. Роскошный черный «Фугатто» с непрозрачными стеклами, словно сошедший с киноэкрана, неподвижно замер на автостоянке. Механическая черная пантера с хромированной решеткой радиатора, ни единой пылинки на матовом лаке.
- Внутри, - лаконично сказал Пацци.
Больше Соломон его не слушал. Забыв про страх, он быстро спустился по скрипящей и пошатывающейся лестнице, не обращая внимания на острые чешуйки краски, царапающие ладони. Сердце грохотало в груди так, что грозило расколотить изнутри ребра. Соломон, не отрываясь, смотрел на автомобиль.
Там, внутри, его ждал человек, виновный в самом страшном преступлении. Укравший его, Соломона, и обрекший его на невыносимые страдания. Этот человек пожалеет о том, что он совершил. Очень серьезно пожалеет. Сперва он вернет украденное, а потом… Внутренности сладко заныли при мысли об этом «потом». Но заглянуть в салон Соломону очень не терпелось. Он хотел увидеть лицо нейро-маньяка в тот момент, когда тот увидит свою жертву. И он собирался запомнить выражение его лица надолго.
Не в силах сдерживаться, Соломон рванул на себя никелированную ручку «Фуггато». Задняя дверь распахнулась, но внутри было темно. Из просторного салона доносился запах хорошего табака и бензина – как из любого дорогого автомобиля. Соломон не мог больше ждать. Он решительно шагнул в темные недра, ощущая податливую мягкость кожаных сидений и бархат подголовников.
Протянул руку, пытаясь нащупать чужое тело. От сдерживаемого торжества руки слушались неохотно, скользя по мягким сиденьям. Наверно, со стороны он похож на голодного аллигатора, щелкающего зубами, пытающегося нащупать свою жертву.
Здесь. Он должен быть где-то здесь. Соломон продолжал шарить руками, но на поверхность сознания ледяной струйкой прыснула паникующая мысль. Пусто. В автомобиле никого нет.
Кроме одного парня, который забыл, что такое осторожность. Который забыл, что значит иметь дело с Мафией. Который…
- Располагайтесь поудобнее, - сказал сеньор Пацци. Он скользнул в салон следом за Соломоном и непринужденно уселся рядом. Его костюм отлично гармонировал с дорогими чехлами.
Гнев даже не успел придти. Вместо него пришло удивление.
- Что тут происходит? – спросил Соломон, уставившись на вице-капореджиме, - Здесь никого нет! Великий Макаронный Монстр, вы что, обманули меня?
Пацци поднял ладони в жесте нарочитого смирения.
- Никакого обмана, сеньор детектив. Я не из тех людей, что лгут. К тому же, я подтвердил, что являюсь уполномоченным членом организации и имею право говорить от ее имени. Никакого обмана. Совершенно исключено. Импоссибль!
Соломон вновь стал задыхаться. Салон «Фугатто» вдруг показался ему тесным склепом, а запах табака – вонью разложения.
- Вы предали меня! – крикнул он, надеясь в этой ярости найти источник сил для борьбы, схватить Пацци за податливую шею, сдавить, бороться за свою жизнь, - Вы сказали мне, что я получу то, что ищу!
- Не совсем так, сеньор, - улыбка Франчезко Пацци, регионального вице-капореджиме, стала текучей и мягкой, - Не совсем. Я сказал «Мы получим то, что ищем». Вы уже нашли более чем достаточно. Теперь и мы возьмем свое.
Соломон попытался оттолкнуть его, но Пацци был быстрее. В его бесшумно выскользнувшей из кармана руке оказался небольшой черный предмет, выглядящий больше как игрушка, чем как оружие. Этим предметом он аккуратно кольнул Соломона под ребра. Между ними хлопнула ослепительная сухая искра, и Соломон вдруг ощутил, как по всему телу снизу вверх течет обжигающая дрожь. Вокруг стало еще темнее, чем прежде. Тело вдруг стало чужим, предало его, стало безвольно сползать на мягкое сиденье. Сперва у него забрали душу, теперь и тело…
Из последних сил Соломон рванулся вперед, чтобы ударить плечом в запертую дверь.
Но стремительно густеющая темнота оказалась быстрее.
ГЛАВА 15
В сознание он возвращался медленно, словно всплывал из глубин липкого застоявшегося пруда. Во рту стоял металлический привкус, такой сильный, что наваливалась тошнота. Язык был отвратительно сухой и непослушный, будто он долгое время облизывал свинцовый брусок.
Непослушным было и тело. Соломон машинально, еще не открыв глаза, напряг мышцы, но положение его тела в пространстве не изменилось. Единственное, что он мог сказать – его тело находилось в сидячем положении. Соломон пошевелился и сразу же ощутил какую-то препятствующую силу, сдерживающую руки и ноги. Связан?..
- Бонжорно!
Глаза сами собой распахнулись, как ставни рассохшегося дома, пропуская внутрь свет и разбавляя им застоявшийся воздух внутри. Не солнечный свет, машинально отметил он, электрический. В помещении, где он сидел, горело несколько мощных ламп, их ярко-желтые ореолы резали глаза. Соломон беспомощно заморгал. Он все еще был слеп, но слух, обоняние и тактильные ощущения подсказали ему, что он сидит в каком-то достаточно просторном помещении, окруженный людьми, чье дыхание можно было разобрать сквозь слабый гул ветра и жужжание ламп.
- Если быть точным, сейчас вечер, сеньор детектив, но вы так сладко спали, что уместнее пожелать вам доброго утра. Кстати – коса дивертенте! – приговоренных к смерти обычно вешали на рассвете, вам это известно? Говорят, это было последней пыткой для приговоренного. В ожидании петли он всю ночь не спал и мучился, потирая уже зудящую шею. Можете считать меня циником, но мне кажется, что причина была в другом. Утро – символ пробуждающегося мира, обновления. Утро подчищает следы ночи, всего темного и злого. Поэтому убивать людей лучше всего на заре. Их призраки не станут никого тревожить, рассеются, воспарят в утренней дымке прямиком на небеса…
«Сейчас я вырву тебе язык», хотел сказать Соломон. Он даже открыл рот, но ничего членораздельного произнести не смог, голосовые связки терлись друг о друга сухими канатами.
- Примите извинения за то, что вас разбудили. Есть одна процедура, которую вы должны пройти, пребывая в сознании. Но это всего лишь досадная мелочь. Еще несколько минут – и вы сможете вернуться в свой сон.
Франчезко Пацци говорил мягко и напевно, казалось, что его слова рождены россыпью тончайших стеклянных колокольчиков. С бритвенно-острыми краями. Такой голос может загипнотизировать, закрутить мысли. Такому голосу нельзя доверять. Но выбора у Соломона не было, даже закрыть уши было не в его силах.
«Забудь об этом горластом петухе, - буркнула ему тень старого Соломона Пять, недовольно наблюдающая за его растерянностью, - Осматривайся. Думай. Ищи способ сбежать. Эти парни похитили детектива Транс-Пола. Это не просто шалость. За такое пощады не будет. Значит, они идут до последнего и понимают это». Соломон стал осматриваться, не обращая внимания на боль в затекшей шее.